– Для этого тебе придётся потратить десять лет жизни. Только тогда ты сможешь сражаться с людьми, а раз уж ты решил биться с самим Нэкоматой… – Я этого не говорил. – Ты думал! – без предупреждения взорвалась госпожа Мияко-сан. – Дурак! Какой же ты дурак, Альёша! Мой жених, будь он множество раз проклят всеми богами всех небес мира, овладевал боевыми искусствами ещё за тысячу лет до моего рождения. Он непобедимый демон! Ему достаточно не глядя опустить на тебя свой хвост, чтоб размазать твоё тело по всему Млечному Пути, а ты хватаешься за этот нарисованный меч? Ты… ты… Она дважды ударила меня кулачками в грудь, потом ещё боднула лбом, а потом замерла, когда я обнял её и погладил по голове. Кицунэ не плакала, не билась в истерике, нет. Она лишь еле слышно всхлипывала, прижимаясь ко мне всем телом. Не помню, сколько мы так простояли, домашние бесы, испуганно попрятавшиеся во время нашей «битвы», теперь стояли плечом к плечу и, не стесняясь, вытирали кулаками крупные слёзки. Я ещё подумал, что надо как-нибудь купить им пряников, что ли… – Ещё чего не хватало, разбалуешь, они на шею сядут, – не поднимая головы, предупредила лиса. – Это точно, мы такие, – поспешно согласились с ней рогатые. – Брысь отсюда! А нам с тобой, наверное, пора пить чай и… – Её прервал телефонный звонок. – Это твоя мама. Ответишь сам или разрешишь мне выразить почтение уважаемой Вере Павловне-сан? Разумеется, я кинулся к смартфону в надежде успеть первым. Успел, но лишь потому, что хихикнувшая Мияко преспокойно осталась на месте, не вступая в соревнование. Разговор с мамой бы достаточно коротким и бескомпромиссным – сегодня вечером мы обязаны прийти к ним на ужин. Посидим за общим столом, познакомимся поближе, узнаем друг друга получше, поговорим все вместе, посмотрим семейные фотографии и так далее. Отказы по состоянию здоровья или даже хотя бы перенос времени мероприятия не принимаются. Уважительная причина неявки только одна – справка из морга, заверенная тремя врачами и нотариусом, о полной и безоговорочной смерти приглашённых лиц! Да, вот это чудовище и есть моя мама, вот в таких условиях я рос… – Ну что, собираемся, мой добрый господин? Я уже придумала, какое платье ты должен мне нарисовать. Ми-ми-ми? – Я не хочу туда идти, я вообще против. – Воистину почтительный сын, даже став седым, не может ослушаться воли родителей, – наставительно поправила кицунэ, продолжая тянуть меня за рукав. – Альёша-сан, мне жутко интересно посмотреть твои детские фото! Уверена, что ты там маленький, голенький и няшный! – Нет. – Твоя мама обещала мне… – Тем более нет! – И платье нет? Тогда я буду огорчаться, ныть, рыдать, выть, плакать, скулить, печалиться, тосковать, нудеть и, может быть, даже немножечко скандалить… – Хорошо, платье – да. – Я тебя обожаю-ю! – Мияко подпрыгнула, счастливо чмокнув меня в обе щёки. Иногда мне кажется, что вот примерно таким образом, чередуя поощрение и наказание, из нормальных мужчин делают типичных подкаблучников. Как уже говорилось выше, ушлая кицунэ прекрасно разбиралась во всех тенденциях как современной, так и классической моды, поэтому её выбор костюма был очевиден. Она определила для себя строгое кремовое платье под коричневые туфли на невысоком каблуке, собрала волосы в узел на затылке, прижала ушки и выглядела точно так же, как учительница начальных классов. Вот уж это мама оценит, можете не сомневаться. Хотя пышный рыжий хвост, конечно, добавлял игривости. Вышли мы примерно за час, решив прогуляться пешком. Можно было сесть на маршрутку, но погода сегодня расщедрилась, ветра не было, поэтому лисичка первой предложила не упускать шанса пошуршать последними опавшими листьями. Я согласился и не пожалел. Творческий человек почти всегда способен понять другого или другую. В общем, несмотря на яркую эксцентричность и периодические перепады настроения, от слёз до неуправляемой агрессии, Мияко была крайне романтичной девочкой. Она любила осень, могла гулять в любую погоду, ей нравилось щуриться на солнышко, шлёпать по лужам, прятать носик в тёплый шарф и мурлыкать… Первое время, пока мы шли, я невольно оглядывался по сторонам, но вроде бы никакой слежки за нами не было. Или вполне возможно, что и была, но тогда вели её самые крутые профессионалы, таких и не заметишь. Может быть, я в детстве не наигрался в солдатиков и повстанцев, если сейчас всерьёз думал о том, что по нашему следу скользят неуловимые японские ниндзя, спецслужбы администрации области, штурмовики Империи под командованием Коди или кровавые монстры с глянцевых картинок. Однако, наверное, сейчас мне стоило больше доверять лисьему чутью, чем собственным предчувствиям… – Умный гайдзин, – удовлетворённо подмигнула кицунэ, сворачивая к небольшому магазинчику сладостей, – нельзя идти в дом твоих родителей, не купив тортика! Логично, хотя мама и так наверняка всем затарилась. Если она устраивает званый ужин, значит, стол будет ломиться от угощений. Когда мы наконец вошли в подъезд, неся торт в коробке на вытянутых руках, на смартфон пришла эсэмэска от папы: «Сын, беги! Ну, или притворись мёртвым…» Удрать не получилось, притвориться трупом тем более, квартира родителей на первом этаже типовой пятиэтажки, и мама уже стояла в дверях, накрашенная, с накрученными волосами, в самом нарядном платье, хорошо ещё не с рушником и хлебом-солью. Но хуже было другое… Отец не зря пытался меня предупредить – за её спиной стояли тётя Люся, тётя Валя, тётя Тамара и Дина Израилевна. Три закадычные подруги и дальняя родственница! Да за одно то, как они портили своей нескончаемой заботой мне детство, чтоб лично Джанго Фетт им всем расписался на одном месте! Кроме мамы, разумеется. Хотя, знаете ли… – Коничива, Вера Павловна-сан! – низко поклонилась моя спутница. Женщины за маминой спиной заинтригованно подняли брови, а мама, победно кивнув им, сделала шаг вперёд, распахивая объятия: – Мияко, милая моя, наконец-то, мы вас так ждали! Я удостоился сухого поцелуя в щёку, типа привёл и спасибо, дальше можешь быть свободен. Папа, не глядя глаза в глаза, хлопнул меня по плечу, сопровождая в прихожую. Меж тем мамины подруги со всех сторон облепили кицунэ, заваливая её вопросами: – Ах, такие ушки, это сейчас модно? – Сколько зарабатывают ваши родители в Японии? – А они могут помочь с визой? – О-о, какой пышный хвост, это вообще прилично? – Не знаю, как у вас, но в Российской Федерации подобные вольности не поощряются уже на уровне президента страны! Да, да, недавно сам Путин сказал… – А какой сейчас курс иены к рублю? Доллары вы принимаете? – Знаете, лично я бы давно отдала эти никому не нужные острова! – Вам разрешают ходить в школу с этим хвостом? – Девочки-и! – возвысила голос мама. – Открою секрет, наша Мияко… в интересном положении. Не приставайте к ней с разными глупостями. – О-о-о-о-ой!!!! – на четыре голоса умилённо выдохнули мамины подруги, дружно вскидывая нарисованные брови. Лисичка широко улыбнулась, вежливо поклонилась всем и, подмигнув мне, позволила увести себя в квартиру и сопроводить к столу. – Я пытался тебя предупредить, – тихо буркнул отец. – Спасибо, но мама всё равно бы нашла способ нас сюда заманить. – Есть будешь? – Наверное. Хотя аппетита уже не было. Ненавижу такие вот милые семейные посиделки, когда, собственно, ты сам никому и не нужен, всем куда интереснее пообсуждать тебя со всех сторон, вспомнить детство, пелёнки, выслушать ряд заезженных анекдотов по теме и без, сетования «вот если бы бабушка дожила», извинения перед всеми, взаимное прощение, потом пьяненькое пение, общие объятия, счастливые слёзы, обещания «собираться почаще», а по домам потом всех развозит мой папа. Если кто думает, что учителя не пьют, так это неправда. Видимо, мамины подруги пропустили по первой ещё до нашего прихода и сейчас, пока Мияко грызла яблоко, поднимали вторую уже в честь знакомства. Мне выделили стул в дальнем конце стола, потому что все места рядом и напротив новой гостьи были заняты тётками. Простите, если вдруг я дурно пишу о близких, всё это неправда, просто на тот момент мне казалось, что… – Володя, звонят в дверь, – приподнялась мама. – А мы никого больше не ждём, – в голос захохотала тётя Валя, она у нас шутница, в каждой семье такие есть. – Нам самим водки мало! Папа отправился в прихожую, и я, движимый каким-то неясным предчувствием, встал за ним. Когда он щёлкнул ключом, распахивая дверь, было уже поздно. – Нам нужна Мияко-сан, – распевно донеслось до меня. – Она здесь, проходите. Мой отец всегда отличался вежливостью и тактом по отношению к дамам, ну как я мог его остановить? Кричать, нет, не пускай, никто не знает, что Мияко здесь, у неё никого нет в городе, кроме меня, и если за ней кто-то пришёл, то, скорее всего, это не есть хорошо, это даже наоборот, очень плохо! Увы, все правильные мысли и решения приходят с опозданием. – Кто вы такие? На меня с улыбками уставились две совершенно одинаковые девушки, в традиционных японских платьях, видимо близнецы. Довольно красивые, с белой кожей и высокими причёсками в стиле тех же «весенних» картинок. – Мы за Мияко, отдай её, человек. Я даже ответить не успел, как одна девица обхватила меня нежными ручками, прижав к стене так, что воздух едва проходил в грудь. Вторая точно так же схватила моего отца, папа, конечно, пытался вырваться, но и он не смог. – Не надо нам мешать, – прошептала мне на ухо девушка. – Мы заберём лису, и, быть может, вы даже останетесь живы. Её красивая шея вдруг начала невероятным образом вытягиваться, покрываясь чешуйками, словно кожа питона. Я не знаю, как правильно называется этот вид нечисти, мне запомнились только ёкай, ледяная невеста и нэко. Таких, как эти представительницы племени падаунг. Отец побледнел, когда держащая его милашка тоже вытянула шею в сторону гостиной, где вовсю шло веселье. Мы пытались хотя бы крикнуть, чтобы предупредить остальных, но едва могли дышать, лёгкие начинало жечь от нехватки кислорода… Когда две головы на длиннющих шеях нависли над общим столом, кто-то икнул, наверное, тётя Люся, а потом Дина Израилевна с характерным акцентом негромко выругалась русским матом. – Мы за тобой, Мияко. Не надо сопротивляться, иначе умрёт слишком много людей. После секундной паузы мама стукнула по столу рюмкой: – Девочки, а наливайте! Сначала надо выпить. – Этим… тоже? – хмыкнула бывший завуч тётя Тамара, в женском коллективе именно она первой бралась за бутылку. – Мы не пьём. – А кто тут пьёт?! Но за знакомство надо! По чуть-чуть, пригубить и до дна! Русская традиция! Отказываться нельзя-я…