– Думаешь, здесь? – Зачем думать, если знаешь? – Ты ведь не всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – Почему? – Это был ответ? – С чего ты взял? Я заткнулся первым, поскольку кицунэ только дай повод для игры, так она и за неделю не успокоится. Потом нас заставил обернуться едва различимый шипящий свист. В воздухе повеяло холодом, хотя уж что-что, но сквозняки у нас в музее никак не редкость. Но всё равно проверить стоило, не говоря уж о том, что речь шла о моих прямых служебных обязанностях, мне было ещё элементарно интересно посмотреть на живое привидение. – Так, мой храбрый самурай, – Мияко-сан, примериваясь, встала у кабинета, – сейчас я вышибу ногой дверь и сразу… – У меня ключи есть. – Какой ты скучный, – положа руку на сердце и закатив глаза, признала кицунэ, – хорошо, отпирай и сразу прячься. За меня не бойся, когда я училась профессионально владеть мечом, папа оплатил услуги трёх великих мастеров! – То есть двоих ты похоронила? – Глупости! Кома – ещё не смерть. Я нашёл нужный ключ, открыл замок и, резко распахнув двери, шагнул в сторону, пропуская свою героическую спутницу: – Банза-ай! Ну, или что-то вроде этого… Кабинет директора был пуст. То есть, конечно, там находились письменный стол с кучей бумаг, стареньким дисковым телефоном, ещё советской лампой, большой книжный шкаф, набитый так, что дверцы не закрывались, кресло, два стула. Графические листы на хлебниковскую тему калмыцкого художника Степана Ботиева под стеклом на стене. А-а, вот ещё корзина для мусора под столом. В общем, на первый взгляд это всё, что высветил мой фонарик, но самое главное, что никаких посторонних лиц здесь не было. Мы вдвоём внимательно осмотрели все углы. Имел место разве что странный лютый холод при полном отсутствии привычного сквозняка. – Я никого не вижу. – Ха, ещё бы, прямодушный воин в упор не видит обмана! – Ну, тогда просто поцелуй меня, как в прошлый раз, и я буду видеть. – Хитренький какой… Мияко опустила меч в пол, выпустила носиком две струйки пара и потребовала: – Можешь показаться, ёкай! Я невольно вздрогнул, ожидая увидеть очередного уродливого старикашку, но в кресле директора музея неожиданно материализовалась удивительная красавица. Она была одета в тонкое облегающее платье японского или китайского фасона, имела изумительную (даже в сравнении с кицунэ) фигуру, тонкие черты лица, большие глаза, полные печали, и совершенно белые волосы. – Я не ждала тебя, лиса. – О, я отлично знаю, кого и зачем ты ждала, Юке-онна. – Хм, ну если ты знаешь и моё имя, могу ли я спросить твоё, прежде чем заберу его себе? – Госпожа Мияко-сан из древнего рода девятихвостых лис Хоккайдо! – Я не хочу ссориться с вашим кланом, мне нужен только этот мужчина… – Минуточку, девочки, – нашёл в себе силы вмешаться я, – вообще-то невежливо говорить о присутствующем здесь человеке в третьем лице. Я тут! Вот он я! Моё мнение хоть кого-то волнует? – Нет, – в два голоса удивились обе милашки. – Вы ещё обе назовите меня глупым гайдзином, – практически обиделся я, но кицунэ первой сообразила, когда пора сбросить скорость и попридержать лошадей. – Никто не смеет при мне наезжать на моего хозяина и господина! – Она вновь перехватила меч в боевое положение. – Я знаю твою печальную судьбу, ледяная невеста, замораживающая сердца, но этот мужчина никогда не будет твоим. – Почему? Разве место рядом с ним, в его постели, кем-то занято? – Упс… – теперь уже несколько смутились мы с Мияко. По факту, конечно, нет, оно не занято, я вообще сплю на полу, и по ходу белобрысая отлично это знает. Меж тем девушка встала из-за стола, шагнув вперёд. Да, она действительно была очень красива. В чертах её лица ощущалась невысказанная печаль, а каждое движение было исполнено врождённого благородства. Она встала перед лисичкой, возвышаясь над ней на целую голову и тихо прошептала: – Куда ты лезешь, пигалица? Он не твой муж, не твой жених и даже не тайный любовник. Последнее я бы хоть как-то могла принять. Хочешь, я напомню тебе, кому ты обещана? Маленькая лисичка скорбно опустила голову, прижав ушки. – Вот именно. Я забираю этого мужчину себе. Он молод и полон сил, его дом нуждается в заботе хорошей хозяйки. И ты сама знаешь, что я не заморожу его, а лишь отогреюсь в его тепле. Обещаю тебе, о храбрая Мияко-сан с острова Хоккайдо, что он умрёт счастливым. – Погодите, вы обе… – Скажи, я нравлюсь тебе? – Холодная красавица решительно перешла в наступление. – Разве моё лицо отталкивает тебя? Разве моё тело, весьма условно скрытое тонким шёлком, не кажется тебе привлекательным? Я умею быть хорошей хозяйкой, нежной любовницей, послушной женой и буду доброй матерью нашим детям. О чём ещё желать, верно? Учитывая, что она пошла с козырей, мне попросту нечем было крыть. Я и слова-то не успел произнести, как мягкие прохладные губы потянулись ко мне, и обворожительная аура ледяной невесты почти мгновенно… – Я же сказала, он мой, – решила кицунэ и твёрдой рукой оттянула соперницу за пояс, – быть может, с точки зрения Высших Небес оно и неправильно, но мне почему-то плевать! Я люблю этого гайдзина и никому его не отдам. – Спросим у него, – гордо прошипела Юке-онна, вырываясь и принимая позу оскорблённой невинности, – желает ли он оставаться на вторых ролях с будущей женой дикого Нэкомата? Хочет ли быть растерзанным когтями котодемона? Или предпочтёт тихую, счастливую жизнь в объятиях… – Я останусь с Мияко. – Помолчи! – дружно рявкнули обе девушки, но тут же опомнились: – Что ты сказал? – Я останусь рядом с Мияко, я не хочу, чтоб она уходила, и уж тем более не желаю ничьих иных губ, кроме её! Поэтому… – договорить мне, разумеется, не дали. Только полный идиот, ни черта не понимающий в женской психологии, начнёт лепить в лицо правду-матку там, где стоит проявить терпимость, дипломатию и компромисс. Видимо, я как раз таким и был. Стометровый якорь имперского крейсера в задницу Джабба Хатта… – Девушки, мадемуазель, леди, дамы! Пожалуйста, не надо из-за меня ссориться! – Альёша-сан, будь так добр, закрой рот с той стороны, – успела улыбнуться мне лисичка, после чего они обе одновременно вытолкнули меня в коридор, а захлопнувшаяся дверь резко покрылась толстым слоем белого инея. Я не сразу понял, что от меня просто избавились на время и победительница получит главный приз. Собственно, как раз меня. Из кабинета директора хлебниковского музея доносились звуки ударов, приглушённые японские проклятия, женский визг, звон стали и отдалённый грохот грома… – Прекратите сейчас же! – неизвестно кому и, самое главное, непонятно зачем орал я. В этот момент из-под двери вдруг вылетела прямоугольная открытка. Точно такая же, как у моей лисы или у сожжённого солнцем страшного старика с нереальным весом. Не знаю почему, даже не спрашивайте, но, подчиняясь невнятному импульсу, я не задумываясь разорвал её на шесть частей! Практически сразу дверь вдруг распахнулась, и на пороге показалась ледяная невеста с белыми, изрядно поредевшими волосами и расплывающимся фингалом под левым глазом: – Теперь ты мой! – Ага, с разбега, – хрипло ответил кто-то за её спиной, и длинный клинок японской катаны прошил тело ёкай насквозь. Остриё застыло в считаных миллиметрах от моей груди. Прекрасная белобрыска ойкнула и осыпалась на пол горкой свеженарубленного льда. Только потом я успел подхватить стоящую на четвереньках кицунэ, она совершенно лишилась сил. – Да, девочки иногда в кровь дерутся из-за мальчиков, ты не знал? – успела прошептать Мияко, теряя сознание. Я принял её на руки и, пинком ноги захлопнув дверь в злополучный кабинет, отправился к себе в подсобку. Никаких видимых ран, лисичка тяжело дышала, но была жива, хоть и крайне вымотана… Вопрос: как нечистая сила могла попасть в музей? Мы же в прошлый раз всё проверяли и ничего не нашли. Но ответ мог быть лишь один: щедрый японский профессор раздарил волшебные открытки не только мне. Почему-то и зачем-то он решил наградить этим вирусом весь музей! Одна была под скатертью, и тогда я попался на уловки ёкай. Другую, возможно, директор взял домой, используя, как закладку в книгах. Юке-онна не среагировала на пожилого человека, это не её зона интересов. Но вот он принёс это в музей, где она увидела меня, и система заработала. Сколько я понимаю, этой ледяной красавице был нужен живой, молодой, активный мужчина, которого она искренне хотела, желала и могла сделать счастливым по жизни! Но лишь в том случае, если тепло его горячего сердца окажется сильнее её холода. А вот на такое, видимо, были способны очень немногие. Не верите, сами перечитайте старые японские сказки. Это нетрудно… И конечно же хорошо, что я успел нарисовать для кицунэ японский меч, потому что любая нечисть всех стран почему-то боится холодного железа. Даже хвалёная эльфийская сталь перед ним отступает. Если верить тому же Толкину, конечно. Если не верить ему, то тут уж тогда кому вообще… – Ты… успел? – Да, я порвал её. Всё собрал, сложил в карман, сожжём утром. – Ты просто ми-ми-ми, Альёша-сан… Откуда ты только взялся такой на мою голову? – Ума не приложу, – пожав плечами, признался я, проходя по коридору до подсобки и укладывая на диван. Она была лёгкой, словно маленький беззащитный лисёнок, свернувшийся калачиком у меня на руках. Мне хотелось спросить её, что же там всё-таки было, но, наверное, в принципе всё казалось ясным и без того. Профессор Сакаи по каким-то своим личным тайным планам распространил у нас в городе ряд открыток из бульварной серии японской нечисти. Одну подбросил мне, другую спрятал в рабочем кабинете, третью, как я понимаю, подарил директору музея, который чисто автоматически забрал её домой и вот сегодня вернул в музей. Ёкай – это общее название целого ряда самых разнообразных мифических существ. И та же «ледяная невеста», как назвала её моя Мияко, несомненно, относилась к нечисти, но тем не менее далеко не к самым жутким её представителям. Она тоже ёкай, да. Но не злой, уж точно, нет! Согласно древним легендам, Юке-онна влюбляла в себя мужчин, ориентируясь на самых сильных и жизнеспособных. Но она никого не заколдовывала с помощью какой-то особенной магии, ей вполне хватало собственной красоты. Да, такое бывает.