– Алексей. Я всё слышала. Тебя надо спасать. – Я уже его спасла, уважаемая Вера Павловна-сан, раздела и уложила в постель! – Тебя надо спасать от тебя самого. Не заставляй меня принимать меры. Мама оборвала связь, с её точки зрения – время разговоров кончилось, никакие протесты не принимаются, педсовет по решению моей судьбы будет созван в самое ближайшее время. Вот, собственно, и всё. – Почему она сердится? Я же сказала чистую правду, нельзя врать матери своего господина. – Где мои джинсы? – Твоя одежда была мокрой, бесы повесили её сушиться на балконе. Ходи так! Благородные самураи никогда не стесняются наготы. – Дай мне другие штаны, – твёрдо потребовал я. Кицунэ недоуменно пожала плечиками, но полезла в шкаф. – Отвернись! – После сегодняшних «весенних картинок» чего я там у тебя не видела, – буркнула Мияко, демонстративно надувшись, но разворачиваясь носом в стенку. Переодевшись, я почувствовал себя гораздо увереннее. Интересно, а если бы мне вот так пришлось раздевать её и укладывать в постель? – Тебе пришлось бы на мне жениться, – так же, не оборачиваясь, ответила лиса. – Я же ещё маленькая, нельзя, чтоб ты видел меня без одежды. Я буду целиком вся опозоренная! – Жениться? – Я невольно покраснел. – А разве вашим разрешено вступать в брак с человеком? – Можно. – И спать вместе можно? – Если именно спать, а не то, что… – На «весенних картинках», – договорил за неё я. – Умный гайдзин, – важно подмигнула кицунэ, подошла к окну и осторожно посмотрела из-за занавески во двор, – служители закона уехали и увезли с собой разбойников в их чёрной повозке. Вряд ли сегодня кто-то из нэко вновь явится по наши души. Мне в голову осторожно стукнулась мысль о том, что, пока в моём доме не поселилась странная девчонка с лисьими ушками, пышным хвостом и разноцветными глазами, я всегда считал кошек милейшими пушистыми зверьками, которые никогда не делали мне ничего плохого. То есть даже не царапали ни разу. Си-Три-Пи-о с блестящей лысиной, да у меня в детстве тоже жила кошка Муся, важная белошёрстная толстуха, высокомерно презирающая всех, даже тех, кто её кормит. Маму она особенно умиляла, хотя только к папе Муся иногда ластилась, возможно, потому, что он не любил кошачьих. Чисто по-женски ей хотелось завоевать этого большого мужчину… Ну и ладно. В конце концов, всё равно никакой точной информации, с которой хоть как-то можно было работать, у меня не было. Уже перед сном я, достав планшет, показал Мияко-сан смешные картинки из серии «лисы против котиков за влияние в интернете». К моему немалому изумлению, она восприняла всё это совершенно серьёзно. Спали так же: я на ковре, она на моём диване. Вопреки всем впечатлениям прошедшего дня мне было трудно уснуть, меня не отпускали тревожные мысли. Не страх, нет, а именно крайне невнятная, смутная тревога. Я не боялся. Чего вообще можно бояться, после того как у тебя дома поселилась лисичка-оборотень, тебя пытался раздавить хныкающий младенец, на тебя бросались обезумевшие кошки, к тебе шли ожившие мертвецы и от тебя практически готова отказаться собственная мама? Вот именно, по факту уже ничего… В остальном ночь прошла спокойно. Быть может, один раз я вдруг резко проснулся, смыкающимся взглядом отметив кицунэ, сидящую на диване в позе лотоса, но сон уложил меня обратно быстрее, чем мозг, собственно, осознал происходящее. Больше ничего особенно интересного не было, а утром меня разбудил свежий аромат кофе. Мияко, как всегда, вставала минимум на полчаса-час раньше, успевая привести себя в порядок и приготовить нам завтрак. Доверяя бесам уборку дома, она на дух не подпускала их к кухне. Всё, что подавалось на стол, было приготовлено исключительно нежными ручками лисы. Доброе утро! Но хоть прохладное, осеннее солнышко не предвещало никаких таких уж ярких приключений, некое заднее чувство подсказывало мне, что они на пороге. Ну, если и не прямо-таки вот в данный момент, то где-то очень и очень недалеко. И кто бы сказал в утешение, что всё будет хорошо? Никто не сказал. И не обещал никто. Днём звонил отец. Типа у них с мамой был серьёзный разговор относительно меня. Она никак не может признать право здорового двадцатисемилетнего парня на самостоятельный выбор жизненного пути, девушки, правил бытия и так далее. Если у кого-то мама всю жизнь была преподавателем младших классов, то вы меня поймёте. Если вам не так повезло, то просто смиритесь и поверьте на слово. Категоричность её восприятия мира всегда вгоняла меня в ступор. Если другим мальчикам ставили в пример мифического «сына маминой подруги», то я с детства боролся целиком с первым А, первым Б, первым В и так далее, год за годом, даже когда служил в армии, всё равно кто-то из первоклашек всегда подавал куда большие надежды, чем я… Днём ко мне в квартиру, да как и ко всем соседям, наведались сотрудники полиции. Плановый опрос всех, кто мог хоть что-то сказать о вчерашнем происшествии с чёрным джипом. Видимо, кто-то видел, как они останавливали нас с лисичкой. Пришлось «честно» рассказать, что да, тормознули, спрашивали, искали девушку с хвостом. Но у моей сожительницы нет хвоста. Кицунэ осторожно показала носик из ванной, демонстрируя кроме всего прочего две трети своей роскошной груди и громко поклялась святыми Небесами, что никого из той банды раньше не видела! Кстати, это была абсолютная правда, хоть на детекторе лжи проверяй. Полиция с большим сожалением покинула нашу скромную квартирку. Мы с Мияко-сан победно хлопнулись ладонями, один-ноль в нашу пользу! Вплоть до самого вечера никуда не выходили. Продукты в доме были, мы успели затариться, а разгуливать где-либо мне казалось на данный момент слишком опасным. Скай Уокер на скейтборде, да забери уже на самый дальний астероид всех этих чужеземных ненормальных кошек по имени нэко, которые вдруг неизвестно с чего так докопались до моей лисички! То есть на то время именно так я и думал… В музей заходили после девятнадцати часов по уже апробированной схеме: Мияко прячется в открытку, я захожу в помещение, выпроваживаю всех, ставлю всё на сигнализацию, выпускаю её, и мы пьём чай. Надеюсь, хотя бы сегодня никаких новых подозрительных ёкаев в музее Хлебникова не обнаружится? Хотелось бы простого человеческого отдыха. Ну, практически так и получилось. Конечно, за исключением того, что нас тут встречала не древняя нечисть, а кое-что похуже… – Алексей, а мы вас ждали, – чуть смущённо приветствовала меня старший научный сотрудник Ольга, за спиной которой равнодушно стояла высокая моложавая женщина с короткой стрижкой, в строгом костюме и плаще, по виду какая-нибудь чиновница, представительница новой секты или продавщица элитных бадов. – Тут такая странная ситуация получилась. Помните, к нам недавно японцы приезжали? Я кивнул. Обычно так начинаются все малоприятные разговоры. – Там ещё был профессор Сакаи, хлебниковед, он заблудился и случайно зашёл к вам в подсобку. Рассеянный такой, почти не говорит по-русски. Я повёл плечами, типа да, было такое. – Так вот Надежда Филипповна из министерства культуры говорит, что он звонил ей из Токио и утверждает, что потерял у вас открытку. Там какая-то девочка-лисичка в стиле аниме, так вот… Значит, насчёт чиновницы я не ошибся. Оля жутко смущалась, она ещё совсем молодой научный сотрудник и не привыкла начальствовать, поэтому женщина взяла инициативу в свои руки: – Ведь это вы нашли ту открытку, правильно? Что ж, молодой человек, её надо вернуть. Я отступил на шаг, положив руку на свою сумку. Надежда Филипповна проявила высочайшую дедукцию, достойную английского детектива: – Она у вас с собой, верно? – Алексей, отдайте, пожалуйста, – окончательно краснея и бледнея, едва ли не шёпотом, попросила Ольга. – Не понимаю, что тут происходит, но… После секундного размышления я расстегнул молнию на сумке, доставая из отдельного, внутреннего кармана прозрачный файлик с открыткой кицунэ. – Да, это она! – Чиновница требовательно протянула руку. – Извините, но у меня вопрос, – как можно вежливее попросил я, – если профессор не владеет русским, то, видимо, вы говорите по-японски? Иначе как же он мог обращаться к вам напрямую? – Глупый вопрос. Да, я окончила Институт международных отношений и прекрасно говорю на-японском! – И пишете, и читаете? – Разумеется, – сквозь зубы ответила чиновница, поправляя тёмную чёлку, в глазах её зрело возмущенное недоумение, – что за странный допрос от ночного сторожа? Сейчас же отдайте мне открытку! Профессор требует вернуть её обратно, а нам не нужны лишние проблемы с Японией. – Точно, у нас и с островами хлопот хватает, – согласился я, переворачивая файл, – но вас ведь не затруднит прочесть, что тут написано? – Подарок… – От кого? – От… Сакаи. – Вот именно, – я сунул открытку обратно в сумку, – вы действительно знаете японский, поздравляю. Профессор Сакаи ничего не забыл и не потерял, он сделал мне подарок! Не знаю почему, спросите его при случае. – Но вы же понимаете, тут музей, и мы… – слабо запротестовала старший научный сотрудник, но я уже понимал, что победил систему. – Сообщите профессору, что в России не принято забирать подарки назад. – А как же Крым? – поддела меня чиновница. – А вы против возвращения Крыма? – мгновенно парировал я, и она тут же заткнулась. – Ваш пример некорректен, жители полуострова сами решили свою судьбу. Или вы считаете, что открытка с девочкой-лисой тоже может иметь своё мнение? Так давайте спросим у неё, с кем она хочет остаться. Повисла недолгая пауза на полминуты, не больше. Потом вдруг голос Ольги окреп: – Надежда Филипповна, я считаю, что наш сторож прав. Профессор подарил ему этот сувенир и подписался своим именем. Если он желает забрать свой подарок или обменять его на что-то, то пусть сделает это лично на хлебниковских чтениях следующего года. Чиновница от министерства культуры из областной администрации не ответила ни слова. Она просто гордо покинула музей, как место, где ей не рады, где не уважают начальство, где вконец распоясались, как будто не бюджет области кормит этих проходимцев, да и вообще?! Любой, кто сталкивался с местными властями, встречал таких надменных тёток… Бедная Оля потом ещё долго передо мной извинялась, разумеется, я всё ей простил и как можно скорее выпроводил за дверь. У неё дома муж и ребёнок, им тоже нужно внимание, а мне и без того есть чем заняться. Я заперся в подсобке, давая возможность выпрыгнуть Мияко-сан. – Нет, ты слышал?! Эта обнаглевшая нэко пыталась меня забрать! – Хм, ну, там была такая женщина из… – Это была нэко, глупый гайдзин! – Ты всё время называешь меня этими словами, других нет? – Не заслужил! – Так и будем ругаться? – Как я смею ругаться на тебя, мой хозяин и господин?! – неискренне удивилась кицунэ, округлив глаза и всплеснув в ладоши. – Я же твой подарок, ты сам недавно это сказал. Позволишь ли ты своей недостойной слуге приготовить тебе кофе, Альёша-сан? Наверное, это мой крест. Деваться некуда, бежать невозможно, остаётся мучиться весь остаток жизни с тем, что есть. Мияко была слишком красивой и эмоционально отходчивой, чтобы на неё можно было сердиться всерьёз. Большая чайная церемония в Канадзаве – Они никогда и ни за что не оставят её в покое!