— Джордан Эмори. Мое сердце билось так быстро, будто пыталось выбраться из груди. Мне нужно успокоиться. Вдох. Выдох. Я закрыла глаза и представила, что мы с Кианом вдвоем, только мы вдвоем, как раньше. Я начала сначала, мой голос окреп к тому времени, как я открыла глаза. — Я скрывалась под именем Джослин Кин практически три года. Я пыталась закончить старшую школу, но так и не смогла. Мне пришлось уйти и сдавать тесты. — Почему ты пряталась? — тихо спросила Эрика. Она пыталась заставить меня раскрыться, но не могла. Я должна захотеть этого сама. Я крепче сжала обивку стула. Я старалась, я действительно старалась. — Я пряталась, потому что люди ненавидели меня. — Почему… Я больше не нуждалась в ее подсказках. — Потому что давным-давно очень богатый и красивый мальчик спас мне жизнь. Он убил моего приемного отца. Но люди вместо того, чтобы сфокусироваться на действиях моего отца, или на том, почему этот богатый и красивый мальчик убил его, сфокусировались на мне. Они винили во всем меня. Они винили жертву. Эрика откашлялась, ерзая на своем стуле. Я не знала, из-за чего ей стало некомфортно, но сейчас мне было все равно. Я продолжила, глядя прямо в камеру. — Мои родители погибли в автомобильной катастрофе, когда я была совсем маленькой. Меня не удочерили, поэтому я просто переходила из одной приемной семьи в другую. Эту систему понимают только приемные дети. Я переехала в семью Эдмунда летом, и полгода все шло отлично. — Я перевела дыхание, сейчас начнется самая тяжелая часть. — До тех пор, пока у меня не появился парень. У меня не было друзей, поэтому я была так признательна, когда он обратил на меня свое внимание. Кто-то заботился обо мне. Кто-то заинтересовался мной. Может быть, кто-то даже любил меня. Мой голос понизился до шепота, но я не отвернулась от камеры. — Эдмунду не нравилось, что я ходила на свидания. У него с женой были проблемы, и ему нравилось смотреть на меня, но он ничего не делал. Просто смотрел. Я будто снова почувствовала его. Он находился в комнате. Он снова смотрел на меня так же, как и тогда. Всегда рядом, всегда ждет, всегда смотрит. На минуту я замолчала. У меня перехватило дыхание. Я убрала руки со стула и провела ими по джинсам, вытирая пот. — Он начал пить, сначала дома, а потом и на работе. Это привело к тому, что его уволили, и он начал пить каждый день дома. Он выпивал бутылку в день. Иногда и больше. Его жена скрывала все это. Она не впускала его в дом, когда приходил социальный работник, хотя происходило это и не так часто. Сначала они приходили часто, потом все реже и реже. Его жена относилась мило и тепло… к другим, не ко мне. — Я отказывалась называть ее имя. В моем голосе появились жесткие нотки. — У них было двое своих детей, которые также хранили секрет. Никто ничего не говорил. — Что насчет дня, когда Киан спас тебя? — Эрика наклонилась вперед и уперлась локтями в колени. Она опустила голову, сосредоточив все внимание на мне. — Расскажи нам об этом дне. Этот день… Я чувствовала, как вернулась в тот день. Я снова была в своей комнате. В комнате, а не в гостиничном номере. Я слышала свой голос словно издалека. — Я рассталась со своим парнем за пару недель до этого. Он становился все требовательнее и требовательнее, когда мы были вместе. Он не спрашивал, просто хватал меня, когда ему хотелось. Эдмунд каждый день после нашего расставания спрашивал, вернется ли тот парень. Я отвечала, что нет, что я порвала с ним. В тот день он тоже спрашивал про Джастина, но не помню почему… Подождите. Я замолчала. Я читала книгу в своей кровати, когда за моей дверью скрипнул паркетный пол. Не было причины пугаться. Эдмунд всегда стоял за моей дверью. Но ничего не делал. Он не заходил, но в тот день я испугалась. Я знала, каким-то образом догадалась. В тот день он открыл дверь и вошел внутрь. Я не помню, как двигалась, но очнулась уже около окна. Я словно наблюдала заново со стороны. Я как бы покинула свое тело, стояла с другой стороны окна и смотрела. И в тот раз было так же. Я была невольным зрителем всего того, что произошло. Но сейчас я была в безопасности. Я обернулась, и моя спина прижалась к окну. Эдмунд был в моей комнате. Он закрыл дверь. Хотя никогда этого не делал, когда заходил в мою комнату. Она всегда оставалась открытой. На этом настаивала его жена, но сейчас он просто повернул ключ. Я потянулась назад и схватилась за оконную раму. — Я была так напугана, — сказала я Эрике. — Расскажи нам, что произошло. Что ты сейчас вспомнила? Я рассказала ей обо всем, поскольку переживала это снова. Он выпил. Я чувствовала запах пива. На его рубашке было два пятна от пива, как будто он вытирал ей лицо. Его лицо было потным. И когда мой взгляд опустился вниз, я увидела, что штаны у него были расстегнуты. В его глазах появился безумный блеск. Что-то неправильное и темное, и я поняла. Я знала, что должно случиться. В моей голове словно щелкнул переключатель. — Я не знала, выживу ли, — сказала я тихим голосом. — Что ты сделала? — Я должна была выбраться оттуда. — Как? Я вспомнила, как пыталась отдернуть руку от оконной рамы, но пальцы не хотели разжиматься. Я все еще держалась. Хотя окно было заперто. Эдмунд запирал все окна, но на моем было два замка. Один был наверху, и я не закрывала его по привычке. Когда он проверял окна, он смотрел только нижний замок. Он был слишком ленив, чтобы отодвинуть занавеску и проверить верхний. — Я открыла окно позади меня, но он смотрел только на меня, — ответила я. — Он что-нибудь сказал? Я нахмурилась. Сказал ли? Прошло столько времени, чтобы помнить все это. — Я думаю…. Стой. Кажется, я вспомнила что-то новое. — Он пришел, потому что мне позвонили. — Сегодня тебе звонил тот парень. — В тот день позвонил Джастин. — Поэтому он пришел в мою комнату. — Эдмунд был зол на меня, говорил то же самое, что и всегда. — Что он всегда говорил? — Он любил говорить о моих глазах. — Твоих глазах? Смущение Эрики вернуло меня назад в комнату мотеля, в которой мы сейчас находились. Я снова сидела в кресле, смотрела в камеру и на мою подругу, но мне казалось, что их там нет. Я вздрогнула, почувствовав присутствие Эдмунда. Я указала на свое лицо. — У меня цветные контактные линзы, но мой настоящий цвет особенный. Когда напивался, Эдмунд думал, что я сам дьявол. Он все болтал и болтал об этом и о том, что меня послали искушать его. — Я почувствовала тянущую тяжесть в животе. Мне стало плохо. — Иногда он говорил, что я богиня, иногда, что Люцифер послал меня. Но в тот день… — Я замолчала. Во рту пересохло. Я была слишком напугана, чтобы продолжать. — Он не говорил ничего подобного. — Что случилось, Джо?