– Чингис-хан тоже начинал с маленькой Монголии. Но со вчерашнего дня Малыш Нельсон – всё! Забили дубинками, среди бела дня. Ноги сломали, руки, лицо в кашу. В парке на Набережной, где бывшая водонапорная башня. Знаете эти заросли? Это там, где Тигли. – А что потом было? – Сели в авто и уехали. Что ещё? Ничего больше не было. – Ну вот видите, товарищи! – заметил Трофимук. – Я тоже думал, товарищи, что всё закончится хорошо. Бандиты нашей области не нужны. Такие асоциальные элементы всегда плохой пример для молодёжи. – Сегодня хорошо, – ответил Адамковский, – А завтра станет плохо. – Это ещё как посмотреть… – Федяев рассматривал потолок. – Если ты не перестанешь молоть чушь и не начнёшь шевелить мозгами, – процедил Адамковский, – то нас тоже скоро не станет. Всех нас! – Таких, как мы, очень много, – заговорил Федяев чуть быстрее, – Половина депутатов такие. Выборы через год. Купить голоса мы не можем – у нас тупо не хватит. – Мы можем пообещать, – заметил Адамковский. – Этот клоун Самди обещает больше. Вот увидите, сделается губернатором, а потом и в президенты пойдёт. Если по дороге не грохнут. – Если бы мы могли собрать эту половину депутатов в один кулак, – продолжал рассуждать Адамковский, – нас бы никто не задавил. И ни клоун Самди, ни дурак Шепшелей, ни прочие малыши Нельсоны ничего нам не сделают. Собрать всех в огромный кулак и врезать по ним. А потом кулак разожмётся и всей сотней пальцев схватит область. Область будет наша. – Зарецкий этим уже занимается. – Нам нужно что-то покрепче слов Зарецкого. Что у нас с милицией и армией? У нас же есть четыре генерала в отставке. Трофимук, что там ваш приятель рассказывает? Какие разговоры в армии? – Этого я не знаю, – ответил Трофимук. – Поссорились, что ли? – Нет. Он умер. Повисла тишина. Было слышно, как бьётся муха между оконными стёклами. – Что с ними? Неудачный бизнес? – Глупее. Авария. Он сразу, жена в реанимации кончилась через два дня. Дочь пока тоже в реанимации. Не знаю, вышла из комы, или по-прежнему… – Наши соболезнования. – Видите, какое время сейчас. Все умирают. В коридоре закукарекал звонок. Федяев побежал открывать. Он вернулся с Пацуковым. Толстое лицо бывшего почётного свиновода было, как всегда, красным и очень довольным, а в руках – два пакета из новомодной серой бумаги. – Ну что у вас там, в комитете? – бросил Адамковский. – Всё в полном порядке, – заулыбался Пацуков, – Как и обычно. Представляете, удалось получить от еврокомиссии японский аппарат для восстановления здоровья. Через первую детскую больницу выбили. Работает – фантастически! Настоящее чудо техники. Вы только представьте себе – ложишься внутрь, нажимаешь на кнопку, а дальше она сама! Не нужно ни врачей, ни ассистентов. Она изнутри тоже включается. И вот она тебя лечит, а кажется, что ты летишь. Впечатление необыкновенное. Очень советую. Я её на даче поставил, всех приглашаю попользоваться. Вы же понимаете, такие ценные вещи нельзя хранить в детских больницах. Эти дети постоянно всё ломают! Из пакетов на стол перекочевали лимоны, коньяк, импортные консервы в баночке с непонятной надписью… – Если Шепшелей останется губернатором, – мрачно произнёс Адамковский, – то сломают уже нас. – Не надо так беспокоиться. Давайте посмотрим. Я делаю всё, что могу. Наш уважаемый Зарецкий делает всё, что может. Я думаю, что у нас всё получится. Да, нас мало, и у нас мало сил. Зато наши противники – идиоты! Так что предлагаю забыть про всё. Давайте займёмся чем повеселее. Мы вот, в комитете, на днях один японский фильм посмотрели, про школьницу-убийцу. Редкостная гадость, я вам скажу. Даже не представляю, как они там живут в этой Японии, как такие полезные приборы делают. Весь фильм – сплошной поток мерзости. Наркотики, жестокие убийства, грязный, извращённый секс. Кстати, – он извлёк из пакета коробку с кассетой, – можно и посмотреть. – А ведь это – мысль, – произнёс Зарецкий. Он стоял в дверях и вытирал носовым платком кровь со лба. Вытирал аккуратно, чтобы кровь не попала на очки. Как всегда, никто не услышал и не понял, как он вошёл. – Кто тебя так отделал? – нарушил молчание Адамковский. – Не имеет значения. – Люди малыша Нельсона? – Я не работаю с малышом Нельсоном и это первый раз, когда я слышу про этого человека. А переговоры нормально прошли. Завтра с Самди встречаемся. Зарецкий шагнул на кухню и опустился на последний свободный стул. – Давайте фильм смотреть, – произнёс он. 2 – У меня вопрос, – сказала Диана, – Вы меня с самого начала для Шепшелея готовили? Зарецкий помотал головой. – Сначала нам было интересно. Это то, чем привлекает власть – сначала тебе просто интересно. Вот мы и решили в тебя вложиться. Деньги небольшие, девать некуда. Знаешь анекдот про эстонца и дохлую ворону? – тут Зарецкий изобразил протяжный эстонский акцент, – «Может пригодиться». – А как вы искали Наставника? – Наставник нашёлся сам. И сразу к тебе привязался, начал учить реальным вещам. Значит, судьба. Я сразу замечаю такие вещи. Если дело начинает складываться, если сами находятся нужные люди – значит, это верное дело. Это было и с тобой, и с выдвижением Адамковского в губернаторы. Ты же понимаешь, почему он победил. – Не интересовалась. Наверное, деньги. – Нет. Не в этом деле. Люди действительно хотят вот такого губернатора. Такого, как Адамковский. – И вы разглядели во мне убийцу? – Я не смотрел на тебя. Я смотрел на людей. И видел – люди действительно не предполагают, что их может убить маленькая девочка. – Да, – Диана задумалась, – Так оно и есть. Маленьких девочек никто не боится. Этот огнестрельный поэт меня так и не испугался. Но люди вроде вас или Адамковского – это другое дело. Вы всё понимаете по-другому. – Поверь человеку, который с ним работал – ничего наш доблестный губернатор не понимает. Он такой же дурак, как и все. Настоящий человек из народа… Итак, время шло, дела делались. А потом начало проясняться… 25. Пригодилось 1 Следующий разговор случился примерно через полгода. Они сняли под избирательный штаб бывшую велосипедную мастерскую. К моменту разговора велосипеды же вывезли, но столы по-прежнему стояли под полиэтиленом. – Здесь тесно, – морщился Адамковский, – удивительно тесно. Словно в подполье сидим. – Говорят, больше дубы, – произнёс Федяев, – тоже вырастают из маленьких и тесных желудей. – Очень рад. Что там по опросам? Федяев зашелестел бумагами. – Мы на втором месте. Шепшелей – третий. На первом Самди. – Сумасшествие какое-то… – Мы живём в безумное время. Народ это чувствует и отвечает соответственно. Безумному времени – безумный губернатор, – Федяев постучал по макету предвыборного плаката, – На это надо делать упор. Наша победа – это возвращение области не только у экономическому, но и к психическому здоровью. – Что с динамикой? – У Шепшелея есть рост. Он начал разборки с комиссией. – Ну, тут ничего не поделаешь, – развёл руками Адамковский, – мы сами дали ему этот козырь.