Но тот, услышав приказ, неожиданно взбледнул и даже слегка попятился. — Нет! Мне туда нельзя! Меня там не примут! — в голосе зазвучала настоящая паника. Старший пристально поглядел на спавшего с лица проводника, а потом снова кивнул своему парню, мол, ступай один. Сам же остался снаружи. — Если чего, первая пуля — твоя, — пригвоздил он Диего взглядом к разбитому асфальту. — И ты туда же, — огрызнулся в ответ провожатый. — Я что, совсем идиот, по-вашему? — Я тебя не знаю, — Бенедикт был абсолютно серьезен. Собеседник в ответ на это нахохлился, убрал руки в карманы штанов и попытался принять равнодушный, даже независимый вид. Получилось не очень. А тут еще и ждать пришлось достаточно долго — минут десять. Затем комм Бенедикта отозвался коротким: — Все чисто. Я на перекрестке здесь буду. — А что там? — не удержалась Эрна. — Место точно сильное? Проверяющий услышал вопрос и ответил: — Сильное. Увидишь. После этих его слов Эрна на секунду замерла, но потом решительно шагнула в полумрак здания. Внутри она пробыла недолго и вышла, как ни в чем не бывало — спокойная и собранная. Следом отправилась беременная в ковбойке. Она тоже вернулась достаточно быстро, но выглядела впечатленной, даже несколько ошарашенной. После нее, обгоняя Долли и черноволосую танцовщицу, внутрь отправилась Хелена. Шагнула через порог, миновала входной тамбур и оказалась в длинном широком коридоре, который тянулся через всё здание. После яркого солнечного дня здесь было сумрачно, почти темно, лишь угадывался далеко впереди силуэт бойца. Дневной свет сюда почти не попадал — двери, выходящие в коридор, оказались заложены. Девушка на секунду зажмурилась, чтобы глаза привыкли к полумраку. По коридору гулял сквозняк, и теплый ветер толкнул в спину, словно подгоняя. Один шаг вперед. Второй. Хруст мелких камешков под ногами отдавался еле слышным шелестящим эхом. А еще откуда-то сверху, видимо, со второго этажа, доносилось тоскливое и заунывное поскрипывание. Видимо, какая-то железяка покачивалась на ветру. Первая комната слева оказалась единственной, которая не была заложена и на которой сохранилась дверь. С ручкой! Хелена потянула дверь на себя, и та без единого скрипа отворилась… После полумрака коридора яркое солнце, заливавшее комнату через разбитое окно, больно резануло глаза. Однако вопреки ослепительному радостному свету, свежему потоку воздуха с улицы, стало вдруг страшно заходить внутрь. Внезапно вспотевшую спину щекотнул сквозняк, взметнул волосы на затылке, рванул футболку… Железяка вдали издала визгливо-хриплый пронзительный стон, в животе провернулся горячий ком суеверного страха, и Хелена переступила порог. Дверь за спиной закрылась сама собой, будто отрезая просительнице путь обратно. Тут было тихо. Очень тихо. А может, у Хелены от ужаса заложило уши. Она не слышала даже грохота своего сердца, хотя оно колотилось так, что щемило грудь. Глаза, наконец, привыкли к яркому сиянию, и девушка увидела тех, к кому пришла. Стены в просторной комнате были кипенно-белыми. Кто-то выровнял их и покрасил, а уж потом нарисовал Трех. Ярко-алой краской. Такой сочной, что она казалась похожей на свежую кровь… Слепую художник изобразил на левой стене — она сидела, держа в руках винтовку. Было неясно, Снайперша уже почистила оружие или только собирается приступить к делу. Дурная с закрытыми глазами устроилась рядом, подтянув колени к груди и откинув голову, словно подставляя миру открытое горло. Хелена растерянно огляделась, отыскивая взглядом Фортуну. Та стояла на правой стене возле самого окна, спиной к входящим и вполоборота к названым дочерям, будто только что выглядывала наружу. Подношений у Их ног было удивительно мало. Несколько монеток, стреляная гильза — у Слепой, раскрытый презерватив — у Дурной. Две коробочки у Дурной и Фортуны. От Эрны, наверное. Хелена робко подошла к Дурной. Скорее всего, подношение следует положить ей, ведь она — Хелена — ходит именно под ней, как и Мэрилин раньше… Конечно, Леди сейчас уже под Фортуной, но до этого-то… Из головы словно вымело все мысли. Трое здесь не смотрели на тех, кто к ним приходил. Они словно остановились ненадолго передохнуть перед тем, как продолжить путь, а потому просительница почувствовала себя лишней. Только вот назад дороги уже не было. Стараясь не шуметь, девушка вытащила из сумочки складной нож, щелкнула лезвием и, срезав прядку волос, положила ее под ноги Дурной. В голове было пусто, слов не находилось, да и вряд ли они были так уж нужны. Но все-таки что-то будто держало, мешая просто уйти. Хелена постояла, глядя на срезанную прядь, и вдруг поняла. Сделала осторожный шаг к Слепой, уколола безымянный палец, а выступившую каплю крови аккуратно втерла в красную краску ее тела. — Леон твой. Он правильный твой, и он мне помог. Отбери удачу у его врагов, пусть он вернется сегодня вечером, — в этот раз слова нашлись сами собой. Только после этого просительница осторожно попятилась к выходу, но за полшага до двери остановилась, сделала глубокий вдох и замерла, надеясь получить Знак. Надеясь понять, чего ждать и к чему готовиться. Получить ответ… Ответа не последовало, однако Хелена ощутила безраздельное спокойствие. Абсолютное, чуть заинтересованное спокойствие. Не отводя взгляда от хозяек светлой комнаты, девушка сделала еще один шаг назад и уперлась спиной в дверь. Створка легко подалась, и через секунду Хелена снова стояла в темном коридоре, тишину которого нарушали лишь свист ветра да хрип далекой железяки. * * * Шон маялся. Сортировка оказалась великолепно отлаженным процессом, а Итан прекрасно знал, что к чему. Инфра, конечно… до сих пор от воспоминания в дрожь бросало. Бр-р-р. А когда закончилось и захотелось выйти на воздух, Итан не позволил, сказал: сиди. Так стажер и смотрел через лобовуху, как собирают парализованных. Ну, до тех пор смотрел, пока Итан не забрался в кабину и не повел машину на загрузку. А когда собрали всю добычу, тронулись и быстро добрались туда, где встали лагерем. Местечко впечатляло. Огромная выровненная площадь и сзади неровный полукруг бетонно-кирпичных отвалов высотой метров пять-шесть. Вот тут-то Шон и полюбовался на четкую работу профессионалов, когда каждый знает, что ему делать и как. Минные контейнеры раскидали крохотные мины, создавая широкую полосу и как бы замыкая прикрытый отвалами участок, микроволновым излучателем подорвали часть мин, организуя выезд, протянули путанку, а следом заработали голографические излучатели, полностью закрывшие обзор снаружи. А затем три грузовика (и их в том числе) разгрузили. Груз даже отцеплять не пришлось: вбили в землю столбики, продлили до них троса из кузовов, а когда груз замешкался, прыснули под один из тентов чуть слезогонки. Груз мигом побежал вперед. Собственно, для «Надежного образца» пятьдесят человек Итан отобрал с этой самой первой партии. По каким критериям отбирал, Шон мог только догадываться, но та девушка, которую сержант приказал отмыть, а потом снаружи прицепил к борту за наручники тросиком, в толпе была замарашка замарашкой, а как вернули — мокрую и голую — очень даже оказалась. Что значит наметанный глаз! Кстати, побег Итан тоже пресек первым. Когда одного подростка отцепили от троса и тот рванул, сержант очень спокойно поднял винтовку и хладнокровно прострелил беглецу ногу. А затем на глазах у всех прицепленных и так, чтобы слышали в остальных грузовиках, пареньку прикладами переломали руки и ноги, после чего подвесили на столб. Когда подвешивали, протыкая проволокой щеки и протаскивая ее через рваную окровавленную плоть, Шон чуть не блеванул. Позеленел весь, голова закружилась, но тут опять вмешался Итан — отвел в сторонку, дал выпить, а потом разъяснил, что иначе с этими нельзя. Стажер кивал тяжелой мутной головой и старался не смотреть туда, где висело окровавленное тощее тело. К счастью, подросток быстро затих, и Шон перестал обращать на него внимание. Тем более, нашлось, на что отвлечься — при очередной разгрузке на стажера рванул здоровенный мужик, показалось даже — успел коснуться автомата! Шон мгновенно забыл то немногое, чему его учили накануне, и застыл, парализованный ужасом. К счастью, Итан снова выручил — мгновенно сбил мужика с ног и сломал тому руку. А стажер, который за долю секунды пережил сперва животный страх, а затем внезапное облегчение, вдруг рассвирепел. По-настоящему, до слепоты — ринулся к беглецу и врезал ему прикладом. Бил и бил… Раз десять двинул, не меньше, и хотя с каждым ударом его отпускало, остановиться уже не мог. Он бы так и продолжил метелить того уебка, но Итан оттащил в сторону и снова дал выпить. Алкоголь обжег пересохшее горло… Адреналин схлынул, стало спокойнее. А мужику деловито доломали руки-ноги и подвесили рядом с подростком. После этого никто из груза больше не рыпался. Когда же Шон с Итаном заполнили свой грузовик, то поехали вглубь лагеря к сцепке штабных фургонов (или как там это называется…Шон не знал) и машине капитана. Голая девушка, пристегнутая к борту длинным тросиком, очень забавно бежала рядом. Шон смотрел на нее в зеркало заднего вида. Вот только когда приехали, стало совсем скучно. На сортировку Шон уже насмотрелся (процесс, конечно, отлаженный, но очень уж монотонный), а больше ничего не происходило. Вот и оставалось таращиться на однообразное действо: перекусили стяжку между тросом и наручниками, выдернули очередного отброса, к сканеру подвели, чуть подождали и по результатам отправили или в корпорацию, или «на икебану» — в сторону, или — часть девок — мыться и за брезентовые ширмы в «психологическую разгрузку». Следующий. Итан-то хоть занят был — возился с планшетом, делая короткие пометки возле каждого отобранного. А Шон извелся от безделья. — Слушай, хорош в камерах заднего вида маячить, — сержант отвлекся от работы и повернулся к стажеру. — В глазах уже рябит от тебя. Иди вон, оттянись, — он кивнул в узкое пространство между их грузовиком и штабными фургонами, где была прицеплена к борту девушка. — Я чего, зря выбирал? — Я думал, ты себе, — удивился Шон. — Пятнадцать минут траханья удовольствия принесут немного, а вот тебя на это время из вида выпускать рискованно, — отмахнулся Итан. — Был бы ты поопытней, еще куда ни шло. Да и в этот раз реально толковой добычи мало. Одна всего, но та кэпу досталась. Ерунда, вечером в развлекательных корпусах наверстаю. — Но, может, помощь какая нужна? — Шон кивнул на планшет. — Да какая от тебя помощь? Ты инструкции по оформлению даже в глаза не видел. Короче, иди, расслабляйся. И да, передай ей, если будет плохо стараться или кочевряжиться, в корпорацию побежит вот так же на привязи. Шон еще чуть помялся, чувствуя некоторую неловкость оттого, что не может помочь сержанту в работе, но потом все-таки развернулся в сторону привязанной между машинами добычи. Однако Итан вдруг, словно спохватившись, протянул руку и снял у стажера с плеча автомат. Отщелкнул магазин, убедился, что там нет патронов, передернул затвор и вернул магазин на место. — В кабине подстилку возьми и, главное, гондоны не забудь — в бардачке лежат, — уже вдогонку напутствовал Шона сержант. — Разгрузку с автоматом в машине оставь. * * * Когда байк вырвался на пустошь перед сортировочным лагерем карателей, Рекс почти физически ощутил обращенные на него из-за высокой голографической завесы злые взгляды. Завесу каратели сделали в виде рекламной стены со здоровенным призывом: «Переходите в корпорацию!» и картинками шикарной жизни в Чистой зоне. Лицо рейдера перекосила непривычная кривая ухмылка, он резко сбавил скорость. Метров через сто комплекс, наконец, принял сообщение, показал безопасный путь, однако Рекс повел эндуро еще медленнее и внимательно осматривал дорогу — не наехать бы на противопехотные крылышки, щедро рассыпанные по обе стороны от прохода. Перед самой голозавесой между лопаток легонько щекотнуло, словно кто-то мазнул взглядом сзади. Впрочем, размышлять об этом уже было некогда. Показалось, наверное. Ну а за голозавесой всё было, как на картинке с беспилотника: высокие отвалы полукругом, пятиметровая полоса путанки, чтоб беглец не выскочил на мины, быстровозводимые укрепления. Даже не возводимые, а готовые. Привез, выгрузил, и вот тебе огневая точка. Много тентованных грузовиков, пяток пулеметных бронеавтомобилей. Сразу за голозавесой на въезде в лагерь пара рядовых, ожидавших мотоциклиста, быстро отцепили от колышков и оттащили в сторону секцию заграждения. Рекс проехал мимо часовых, поставил байк в сторонке и включил регистратор — замигал почти невидимый на солнце светодиод. — Если кто подойдет ближе, чем на метр — взорвется, — спокойно предупредил рейдер сержанта-карателя, стоящего неподалеку. — В этом случае мне придется реквизировать вашу машину. — Сдался нам твой пердящий велосипед, — хмыкнул сержант настолько презрительно, насколько смог. — Меня не ебет, чего тебе сдалось, а чего нет, — с полным равнодушием ответил Рекс, будто не услышав пренебрежения. — Я предупредил. — Цель визита? — тут же ощетинился собеседник, который на вид был почти ровесником новоприбывшего. — К старшему проводи, — по-прежнему ровно ответил тот и добавил: — Всё, что нужно, тебе сообщат. — Оружие сдавай, — встречающий не тронулся с места. — Дураков в зеркале ищи, — тут же отозвался гость. В ответ на это сержант снова хмыкнул и, подозвав рядового пата, приказал тому проводить «коллегу» к капитану. Если б это было возможно, Рекс напрягся бы еще сильнее, но он и без того казался самому себе гранатой с вырванной чекой. Слишком легко всё складывалось: внутрь пустили беспрепятственно, почти не хамили, оружие оставили, даже на инструкции не пришлось ссылаться. Очень странно. Конечно, в этом инкубаторе неадекватов знают, что инструкция по контактам «рейдер-каратель» прямо запрещает рейдеру разоружаться на чужой территории, но помурыжить-то просто обязаны были! А тут вдруг так просто. Тем временем провожатый — тощий и дерганый пат лет семнадцати, уже сбросивший бронежилет и где-то оставивший автомат — повел прибывшего вглубь стоянки. Шли молча. Однако пат нет-нет, а оглядывался на спутника. Пока, правда, помалкивал, но видно было, что надолго его не хватит. Рекс старался не смотреть по сторонам. То есть смотреть, но не акцентироваться на происходящем — просто контролировать обстановку, просто следить, не вдумываться. К сожалению, совсем абстрагироваться не получалось.