— Роджер, зачем ты так? Я вот хотела выпить. Вожак поднял на неё полный глухой боли, но совершенно ясный взгляд. — Прости. Здесь есть ещё, — он кивнул в угол, где были составлены ящики и куда тотчас шмыгнула Покахонтас. — Милая, налей всем, — попросила Куин. Кролики тотчас пришли в движение — потянулись к столу, загомонили. Кто-то искал свой стакан, кто-то, отчаявшись найти, уже вытягивал из упаковки новый. — Загрызи надо подбросить, — быстро нашлась Эсмеральда и деловито зашуршала в коробке с закусками. Микаэле передали наполненный стакан, затем тарелку со снеками. Тереза затянул какой-то бессвязный витиеватый тост, который никто не стал дослушивать, а Роджер по-прежнему сидел, уставившись в стол. Неподвижный, мрачный, ко всему безучастный. Впрочем, через несколько секунд он почувствовал взгляд Куин и поднял голову, отыскивая дока глазами. Едва заметно кивнул в сторону двери. Микаэла пригубила выпивку, после чего деликатно покинула стол, за который постепенно начало возвращаться веселье. Следом за доком общий зал покинул и вожак. В молчании они прошли в её комнату. Здесь было потише и посвежее. Роджер устало опустился на расстеленный поверх полиуретанового коврика спальник и откинулся спиной к стене. — Чё-то я сорвался, — сказал главкролик голосом, в котором не было и тени сожаления. — Бывает, — успокоила его Микаэла, присаживаясь на стоящее рядом раскладное кресло. — Ты просто нервничаешь перед делом. Зря. Всё пройдет как надо. Она положила ладонь на плечо собеседнику и мягко стиснула. — Док, — негромко произнес Роджер, — ты всё же не горячись. Зачем тебе с нами? Собеседница вздохнула: — Ты из-за этого такой заведённый? Он покачал головой: — Не только. Просто… зачем тебе-то? — Ну, — женщина развела руками, — а что ещё мне делать? — Не знаю, — слегка беспомощно ответил Роджер. — Пойди к местной бонзе, открой своё дело. Ты ведь отличный врач. Микаэла промолчала. Кролик закрыл глаза. На его лице была написана нечеловеческая усталость. — Док, чёт меня нахлобучило, — сказал он. — Заебла уже эта ностальгия. Вот какого… бля? Никто ниче не помнит толком. Взять хоть Терезу. А я… Микаэла подумала: «Потому что ты был неудачным образцом, Лукас Барроса, эй пи двадцать шесть. Тебя перепрошивали семь раз. У любого другого мозги бы превратились в кисель, но тебе важно было помнить. А может, мы впервые столкнулись с неизученным свойством человеческого разума сохранять воспоминания вопреки всему. У тебя не много осталось, но это немногое не удавалось ни стереть, ни переписать. Ты упрямо помнил жалкие обрывки прошлой жизни. И любая кодировка рано или поздно слетала от абсолютно нелепых событий. Отдельную программу под тебя заводить не стали ввиду редкости явления, и если б не побег, то просто бы утилизировали». Однако вслух она сказала: — Прости меня, Лукас. Он усмехнулся как-то особенно невесело: — Не извиняйся. Вот уж мне не всралось быть Лукасом. Роджером — куда веселее, чем это унылое задротство. Но какого, Джоан? С чего я снова и снова возвращаюсь к этой поебени? — Просто ты устал с подготовкой, — она ласково перебирала его волосы — густые и жёсткие. — Даже я устала. Что уж говорить о вас. О тебе. Но… подумай на секунду, ты ведь можешь всё прекратить. Можешь отговорить их. Мужчина, сидящий у её ног, кивнул, не открывая глаз. — Могу. Вместе с тобой точно могу. Но не хочу, Джоан. Что-то я устал жить жизнью весёлого сумасшедшего. Наверное, подсознательно чувствую приближение. И они тоже чувствуют, и им тревожно. Первым был Вилли Винки. Потом Братец. Следом Алиса. Через год Щелкунчик. Через два с половиной — Джен. Когда начало подходить их время, остальные это почувствовали. Они слишком часто стали срываться. Теперь и со мной то же самое. Ты же видишь. Понимаешь. Когда я уйду, кто займёт моё место? Дровосек, что ли? Или Роланд? Может, Банни? — он хохотнул. — Некому. Все это понимают. А значит, покатится под откос. Будешь хоронить их одного за другим, док. Как говорится, ну нах. Никому не охота жить ожиданием конца. Даже веселым сумасшедшим. — Я понимаю. Не горячись, — мягко сказала собеседница. Роджер рывком выпрямился и посмотрел ей в глаза: — Ты же видишь — они счастливы. Сможешь отнять у них это счастье? Сможешь? Джоан отвела взгляд, а собеседник тихо сказал: — Прости. Я хотел спросить: ты хочешь? Она в ответ покачала головой. — Эйнар просил начать послезавтра. Так что ещё поживем, док! — Роджер ободряюще потрепал её по руке. — Времени — до чёрта. — Поживем, — улыбнулась Джоан. — Идём. Пока они там внизу не натрескались до одури. Я и вправду не прочь выпить. Вожак банды мягко поймал её ладонь: — Док, алкоголь уже не помогает. Я заебался, если честно. И остальных подзаёб. А хочется, знаешь ли, остаться в светлой памяти, да и просто… Джоан стиснула его пальцы. На глаза навернулись слёзы. — Конечно, детка. Она встала и прошла к своему саквояжу, стараясь сдержать внутреннюю дрожь. Достала шприц, ампулу. Отломила стеклянную головку, набрала лекарство. Роджер так и сидел на полу, расслабленный, измученный. — Эйнар тоже уходит, — нарушил кролик тяжелую тишину. — Навсегда. Вместе с Итой. Но говорит, что не за Грань… — Сказать, куда? — уточнила собеседница. — Я, кажется, догадываюсь, но… — Нет. Не надо. И так слишком много знаю. Когда Микаэла подошла к нему, шурша юбками, Роджер молча растянулся на спальнике, засучивая рукав рубахи: — Прощай, Джоан. Надеюсь, тут мы больше не увидимся. Мне, правда, жаль. И я бы советовал тебе остаться. — Прощай, Лукас, — с трудом проглатывая слёзы, сказала Микаэла. — Отдыхай. Послезавтра нам в путь. Она быстро и профессионально ввела иглу, надавила на поршень. У лежащего на спальнике мужчины мелко задрожали веки, глаза стали закатываться, а потом закрылись. Он проснётся через полчаса весельчаком Кроликом Роджером и, не зная сомнений, поведёт команду в белый домик живой мечты… Джоан поцеловала спящего в лоб, а сама, понимая, что может больше не сдерживаться, судорожно всхлипнула. Совесть — жадная тварь. Её не успокоить и не задобрить. Невозможно вымолить прощение у самого себя. Как невозможно исправить все допущенные ошибки. Однако каждому по силам с достоинством нести бремя последствий. Не жалуясь и не жалея себя. Джоан Синклер выпрямилась, глядя на крепко спящего мужчину. Вытерла глаза и сделала глубокий вдох. Она прожила семьдесят три года. Из них только последние шесть — правильно. Не много. Но многие ли могли похвастаться и этим. Четыре дня до Большого праздника. Чистая зона Корпоративная зона: «Виндзор» Дейв стоял в кабине лифта и довольно улыбался. Сегодня мистер Парсон пребывал в отличном расположении духа. Он даже не мог припомнить, когда последний раз выходил из дома в таком прекрасном настроении. А всё Джеллика — его сокровище. Дарила своему хозяину новизну даже тогда, когда он не предполагал, что новизна возможна. Вот, например, позапрошлой ночью Дейв думал, как это восхитительно, когда женщина пытается проявлять взаимность. Но сегодняшняя ночь… Сегодняшняя ночь дала понять, как сильно он ошибался. Что взаимность! Вот инициатива — это, действительно, феерично. Особенно когда это инициатива Джеллики. Во взгляде у горничной одновременно ужас, нерешительность и надежда («Я все делаю правильно, вы довольны?»), движения робкие. Ей страшно, противно, она стесняется, но переступает через себя, пытается угодить хозяину. Собственно, могла бы ничего и не делать, Дэйв от одного зрелища был в экстазе, но… Неожиданно оказалось, что смешивать чужие страх и униженность с собственным чувственным удовольствием — настоящее упоение. Конечно, как любовница Джеллика была, ну, не особо. Ничего она толком не умела, кроме как безропотно терпеть всё, что с ней делают. Терпеть и трястись от ужаса. Хм… а может, найти ей парочку видеокурсов позабористей? Забавно будет понаблюдать за девчонкой во время просмотра, когда она начнет мысленно примерять на себя всё, что делается на экране. Эта свежая мысль неожиданно развеселила Дейва. Почему ему до сих пор не приходило в голову, какие перспективы открывает не просто секс, но изощренное сексуальное насилие? Да-да, нужно прикупить пару фильмов и дать их посмотреть Джеллике. А может, устроить совместный просмотр? Надо подумать, что будет более… волнующим. И после сеанса, пока свежи воспоминания, опробовать пару техник. Для начала не самых изощренных, а то эта дура ещё заистерит ненароком. Пускай пообвыкнет, притерпится. Потом можно будет показать ей киношку из таких… особых… А уже после этого отправить в сексшоп за покупками. С дли-и-инным списком. И настоятельно потребовать прочесть весь перечень продавцу вслух. Но сперва, конечно, договориться с руководством магазина, чтобы дали видео с камер внутреннего наблюдения. Хотя… у них может и не оказаться наблюдения, приватность как бы и всё такое. Ну, ничего, за пару сотен без труда получится договориться, чтоб конкретно Джеллике организовали. Интересно поглядеть на выражение лица мисс Тарукай, когда она будет сперва перечислять, что ей нужно, а потом получать заказ и разглядывать каждый элемент, уже зная, для чего он предназначается.