А японцы все-также занимались своими делами и не собирались падать. «Что за нахрен?» — отстраненно подумал я И только когда над японцами, с небольшим перелетом, появились две больших грязно-серые вспышки, время снова запустилось. Грохот шрапнельных взрывов, треск винтовок и пулемета, вопли раненых и стоны умирающих — сумасшедшая какофония звуков рванула уши. Японцы в панике заметались по вырубке, офицеры пытались командовать, но их никто не слушал. Ополченцы и солдаты стреляли по ним практически в упор — почти каждая пуля находила свою цель. С интервалом в несколько десятков секунд в воздухе рвалась шрапнель — я даже слышал стук стальных шариков об землю и человеческие тела. Пулемет не умолкал, поливая свинцом непрошенных гостей. — Пляшут шуты на веревочке… — я нашел среди пеньков малиновую рубаху Кильдеева, который, отклячив толстую задницу, пытался отползти в сторону и взял его на прицел. — Дергают петлю ритмично… — приклад Арисаки легонько стукнул в плечо — майданщик изогнулся и судорожно засучил ногами. — Ах, до чего же мы ловки… — лязгнул затвор, выстрел и в паре шагах от купца навзничь рухнул японский офицер. — Как же мы пляшем отлично… — второй схватился за живот и боком завалился в траву. Стрелял я выборочно, только в офицеров, и старался ранить, а не убивать. А кого потом вешать? Не мертвяков же… Рядом аккуратно целясь стрелял из своего «франкотта» барон Д`Айю, Тайто методично посылал пулю за пулей, с другой стороны. Неподалеку часто работали затворами Стерлигов со Свиньиным. Палил даже Яков Самуилович, правда высовывая из-за камня только винтовку. Вся вырубка уже покрылась трупами, удачный разрыв шрапнели накрыл батарею и среди мертвых тел с жалобным ржанием носились оборвавшие постромки лошади. Японцы наконец организовались и попытались отступить на другую сторону дороги, но и там их встретил Гочкис Луки и залпы отряда Кошкина. Тогда многие стали просто разбегаться по сторонам, хотя большинство все еще пыталось сопротивляться. Собственно, исход боя уже решился, но скоро наступит темнота и оставшиеся в живых японцы могут свалить по-тихому. Поэтому нужно срочно заканчивать этот гевалт, как бы выразился наш фельдшер. Эх, сейчас бы пару копий конных жандармов, да где же из возьмешь. — Пожалуй пора… — я подшиб высунувшего из-за пенька свою башку японца и снова взялся за ракетницу. — Вот только не выстрели, гребанный пистоль, выкину нахрен в болото… К счастью, на этот раз ракета взмыла в начинающее темнеть небо с первого нажатия спускового крючка. Разрывы шрапнели и стук пулеметов тут же прекратились. Я отложил винтовку, встал, в правую руку взял маузер, а левой потянул из-за пояса томагавк. — Господа, прошу в атаку. Яков Самуилович, вас это не касается. Фельдшер состроил притворно обиженную рожу и нехотя кивнул. Из-за каменной гряды начали появляться наши солдаты и ополченцы. Шли в атаку как я учил, десятками, прикрывая друг друга, коряво и неловко, но даже издалека угадывалось старание. «Орлы, етить вас в печенку!» — довольно подумал я и вальяжно отдал следующий приказ. — Следовать за мной в установленном порядке, господа… Глава 18 Сопротивление практически полностью прекратилось, японцы начали массово сдаваться. Но тут я заметил, как примерно в полусотне метров от меня, пара человек, в том числе вроде офицер, под шумок скользнули в заросли. — Сука… — не успев выстрелить, я рванул за ними, на ходу бросив айну. — Тайто, за мной… И почти сразу понял, что совершил глупость. Как уже говорил, сахалинская тайга — не городской парк, к тому же быстро смеркается и скоро здесь сам черт голову сломит. Но отказываться от погони не стал. Заходил по широкой дуге, чтобы перерезать беглецам дорогу, но очень быстро сбился с направления. — Ну и куда дальше? Айн прижал палец к губам и метнулся в сторону груды замшелых валунов в зарослях гигантского папоротника. С досады сплюнул и побежал за ним. Выбрал себе позицию за поваленным деревом и прислушался. Неподалеку дятел остервенело долбил дерево, весело чирикали птички, где-то в небе уже орали вороны, предвкушая добычу, а стрельба на вырубках почти стихла. «Блядь… — зло ругнулся я, шаря взглядом по лесу. — Ищи их теперь…» Но, с последним моим словом, в десятке метров от нас послышался частый топот, а через пару минут на полянку выскочил запыхавшийся щуплый японский солдат, а следом за ним второй — точно такой же плюгавый, но немного выше ростом. Оба растрепанные и запыхавшиеся, без фуражек, но с винтовками. «А где офицер? — озадачился я — Вроде был. Или нет?» Но особо раздумывать не стал. Бабахнул сдвоенный выстрел: из башки первого выплеснулись кровавые клочки, а второй завертелся волчком и повалился на землю. Но не успел он упасть, как из зарослей выскочил третий японец, скорее всего по инерции, не успев остановиться. Коротконогий коренастый капитан, без фуражки, при сабле на поясе и с револьвером в левой руке. — Стоять! — гаркнул я, не вставая из-за дерева. — Бросай оружие! Японец растерянно глянул на трупы солдат, провел взглядом по зарослям, что-то зло пробормотал, после чего уронил револьвер в траву и неохотно поднял руки. — Теперь мордой в землю. На землю, сказал… — для лучшего понимания, я еще раз выстрелил, так чтобы пуля прошла рядом с головой. Капитан вздрогнул и лег. — Так-то лучше будет… — я встал и приказал айну. — Вяжи сучьего потроха… Цельный капитан, видимо командир базирующейся в Дербинском роты — Осаму Дадзай. Других в таком звании по разведданным там нет. Так-то он мне и нахрен не нужен, но допросить не помешает. А потом образцово-показательно повесить. Черт… как назло палача Ахметку с собой не взял, а так бы на кол присел, макака косоглазая. Батюшки здесь нет, некому запрещать. Блядь, в конце концов, я кого-нибудь посажу на кол или нет? Тайто подошел к японцу, предусмотрительно подобрал с земли револьвер, закинул винтовку за плечо и принялся разматывать со своего пояса веревку. И тут же улетел в кусты — японец ловко крутнулся и засадил ему ногой в грудь. После чего вскочил, выдрал из ножен саблю и что-то яростно заорал мне. Я стоял в нескольких метрах от него и держал маузер с пристегнутой кобурой наготове. — Чего тебе надо, дурачок? — пристрелить капитана не составляло никакого труда, но решил не спешить — пара минут в запасе есть. Надо же какой забавный. Нет, идиот, чтобы сразу кинутся и урвать у судьбы побольше шансов, так решил поболтать. Капитан снова разразился гневной тирадой, потрясая своей саблей. — Типа, выходи на честный бой, да? — я невольно улыбнулся. — Брось железяку, косоглазая обезьяна… Мелькнула мысль из спортивного интереса устроить поединок — томагавк против сабли, но тут же пропала. Глупо так рисковать, времени нет, да и рылом обезьян не вышел с сами графом божьей милостью Жаном VI Арманьяком сражаться. Японец видимо отчаялся меня уговорить и с гортанным воплем ринулся в атаку. Сухо треснул выстрел — капитан споткнулся, выронил саблю и рухнул на землю прямо к моим ногам. Убивать я его все равно не стал — прострелил плечо, на этом и ограничился. В кустах показалась злая ободранная физиономия айна. — Козла! — ругнулся Тайто. — Дай отец, я ему башка вертеть. — Нехрен было зевать. А теперь сам потащишь его назад. Живее, живее и связать руки не забудь. Японец все еще пытался брыкаться, но айн на этот раз подошел к делу более ответственно и для начала засадил самураю прикладом по башке, после чего тот мгновенно угомонился. Ждать их я не стал и ушел вперед и через полчаса вышел к вырубке. — Господин штабс-ротмистр! — ко мне одновременно подскочили Кошкин с Собакиным. Собакин внешне никак не пострадал, а вот у его товарища скула прямо на глазах заплывала синей опухолью. Видимо успел схлопотать плюху от какого-то самурая. Я улыбнулся при виде такого рвения и решил остудить пыл сразу обоим подпоручикам. — Сам вижу, что победили. Молодцы, хвалю. Но для начала немедля озаботьтесь подробной сводкой о ходе боя и точными сведениями о пленных и потерях. Обеспечьте раненым с нашей стороны должную помощь и только потом ко мне с докладом. Подбитых японцев добить, но без стрельбы, лучше штыками. Что такое? Марш… Подпоручики стушевались и умелись выполнять приказ. — Поздравляю с Викторией, Александр Христианович, — ко мне подошел Стерлигов и крепко пожал руку. — Признаюсь, я даже не надеялся на такой результат. — И я, — к нам присоединился Свиньин. — Мое скучное и практичное воображение, рисовало прямо обратное. До сих пор не понимаю, как так случилось. Увы, такие понятия как везение и удача, я не умею брать в расчет. Я улыбнулся. — Пока эту суку удачу не пнешь, щедрости от нее ждать не приходится. Но рано расслабляться господа. Борис Львович, вы немедленно выясните, смог ли кто с японской стороны уйти и в каком направлении. А затем займитесь подбором стоящих кандидатов для допроса. Далее, всех пленных на список и подготовьте приговор военно-полевого трибунала. Да, будем вешать, причем немедля, нет времени ждать утра. Впрочем, если не найдутся веревки, можно просто приколоть штыками. Это практичней и быстрее. Но все на ваше усмотрение. И обяжите наших рьяных подпоручиков боевым охранением. Теперь вы, Алексей Федорович… Свиньин изобразил повышенное внимание. — На вас, как всегда, тыловое обеспечение. Трофеи под список и горячий ужин для личного состава. Пусть наварят на всех, кулеша какого-нибудь. У нас в обозе вроде есть бочонок с самогоном, так организуйте винную порцию личному составу. Ну… по стопочке, не больше. И да, сам обоз немедля подтянуть сюда. После того как отправил капитанов, ко мне подошел барон Д`Айю, он скромно в сторонке дожился пока я закончу с приказами. — Месье Любич! — француз отвесил мне галантный поклон и экспрессивно затараторил. — Поздравляю вас с Викторией! Черт побери, это было эпично и волнительно, я даже успел застрелить несколько макак. — Вы великолепно держались, месье Д`Айю, — я совершенно искренне похвалил барона. Француз проявил себя только с лучшей стороны. Воевал умело и хладнокровно, вперед не лез, но и не прятался за спины.