— Очень древний и известный способ, — авторитетно заявил Семен. — Все мамы для своих чад его используют. — Я похожа на твою маму? — Ты похожа на мою девушку. — Н-да, гениальная логика… — улыбаясь, я-таки наклонилась к больному. — И явный дар убеждения… — Я старался, — шепнул Сема, прежде чем я чмокнула его в щеку. От его губ я увернулась, понимая, что никакого удовольствия от прикосновения к ним он не получит, а только боль, поэтому быстро выпрямилась, когда он повернул голову, собираясь поменять место поцелуя. — Не хулигань, — пожурила я. Потом подняла с пола небольшой пакетик с провизией, о котором, признаться, забыла, оставила тот на тумбочке и повернулась к Семе. — До завтра. — Пока, Женечка, я буду ждать. Я кивнула и вышла из палаты. А когда покинула больницу подумала, что была бы не против, если бы «завтра» наступило как можно скорее… Потому что мне и самой не очень хотелось уходить. С ним было хорошо и спокойно. И весело — этого не отнять. Стоя на остановке, я не переставала всему этому удивляться. Но больше всего поражало воспоминание, когда я наклонилась к Семе. Его дыхание на лице, глаза, заглядывающее пристально… От всего этого в дрожь бросало, и это не смотря на его состояние! Я вздохнула. Пальцами потерла губы и неожиданно подумала о том, что мне интересно, а как это: целоваться с Семой? Будет он это делать медленно или напористо и быстро? Постепенно будет углублять поцелуй или сразу перейдет в наступление? От подобных волнительных мыслей я даже покраснела. И «очнулась» только тогда, когда прикусила нижнюю губу. Мысленно дала себе подзатылок, напоминая себе, что Сема вообще-то в больнице! И я ну явно не о том, о чем надо, думаю! Отогнав таким образом «неправильные» размышления, я прекратила кусать губу. И вместо этого переключила внимание на подъехавшую маршрутку, которая как раз-таки мне и нужна была, окончательно приходя в себя. Глава 8 Сема провел в больнице две недели, за которые пошел на поправку. Я навещала его через день, а иногда, когда была возможность — и каждый. За это время успела познакомится и с папой Семена — Валентином Андреевичем — веселым, громким, дядькой-великаном. Честно признаться, когда увидела, даже оробела, чего за мной никогда не наблюдалось. Но добродушная улыбка и мягкий юмор этого человека быстро убрал эту робость. С мамой же Семена я виделась раза три. Во все эти встречи, она демонстрировала расположенность ко мне, и я чувствовала, что это искренне, а не показательно для сына. Это было приятно, хотя и удивительно, учитывая ее первое впечатление и мнение обо мне. Но в любом случае, на искренность этой семье не возможно было отвечать другим. Это касалось и родителей Семы и самого парня. С которым мы, кстати, еще больше сблизились. Ходить-то мы конечно никуда не могли, разве только вниз, чтобы посидеть возле больницы на лавочке, но зато разговаривали мы много. Обо всем. О книгах, фильмах, где вкусы у нас совпадали, о любимой еде, и что удивительно тут тоже хватало схожестей, о взглядах на жизнь… А еще мы много смеялись. Сема был в своем репертуаре, шутил, не смотря ни на что и не улыбнуться было невозможно. Впрочем, мои ответы ему тоже нравились, судя по тому, как он хохотал, когда ему позволили это делать губа и ребро. А еще Семен за это время раз пять смог меня конкретно так смутить, когда проявлял свое внимание. Например, как-то, когда мы возвращались в палату, Сема обратил внимание, что в коридоре пусто и ни с того ни с сего припер меня к стене. Наверное сработал факт неожиданности, поэтому я от растерянности и не пыталась возмутиться такой наглости. А Сема вопреки моим ожиданиям не поцеловал, а лишь прижался крепко, провел кончиками пальцев по щеке, по подбородку и шепнул, что он с ума по мне сходит. Затем так же резко отпустил, и заговорил о том, о чем шел разговор до этого. Я переведя дыхание, которое явно стало от подобной ласки неровным, первое время отвечала несколько невпопад, но затем постаралась откинуть волнения и прочистить голову от переживаний из-за этой сценки. И что-то подобное Сема вытворял еще парочку раз. Я была опять-таки к этому не готова, отчего не успевала как-то сориентироваться, а он уже сворачивал свои действия по соблазнению меня. А то, что это было именно соблазнение — я точно понимала, и не сказала бы, чтобы оставалась к этому равнодушной. Все было как раз наоборот. Он все больше и больше меня волновал. И честно, я уже не могла по вечерам не думать о нем. Не представлять. Не вспоминать о его руках… А еще о том, как же это все-таки — когда он целует. Ведь что-то, а именно поцеловать меня в губы он более не пытался. И я порой думала, что скоро придется это дело в свои руки брать. От последней мысли хмыкнула. Уж больно несвойственны были для меня подобные желания и мысли. И такая вот страстность — тоже не сказала бы, что «мое». Подумала, что во всем просто виноват Сема. Его энергетика, которая буквально «заряжает». И я даже не могла сказать: плохо это или не очень. От ответа на вопрос меня отвлек тот, о ком думала. Сёма вышел из больницы, с пакетами, выпиской и немногочисленными вещами, которые нужны были ему в больнице. А сегодня все это вновь перекочует домой, поскольку исполнилась его мечта — Сему наконец-то выписывали. — Привет, Жень, — мимолетно коснувшись губами щеки, Сема отстранился. — Пойдем? — Привет. Угу. Давай помогу, — потянулась к одному из пакетов. На меня глянули, как на тяжело больную. — Нет, так нет, — сдалась я, поднимая руки. Сема хмыкнул, и начал объяснять план маршрута на сегодня: — Сейчас занесем ко мне домой все это, а потом — гулять. И исключительно по улице. А то осточертело находится в помещении… — Это понятно как раз-таки. — Ты сама не против? — Нет, — пожала плечами. — Единственное, что я сегодня не могу долго гулять. Завтра контрольная, подучить хотела. — Не вопрос. Тем более, что совсем-совсем вечером, я тоже буду занят, если честно. Друзья фактически поставили меня перед фактом, что придут ко мне сегодня. — Вот как. Ну, удачно повеселится. — Ты… обиделась? Жень, я ж говорю — они меня перед фактом поставили. — Сем, я не из-за этого. Просто то, что ты мне это только сейчас говоришь… А если бы я эту тему не подняла? Ты как собрался меня «отшивать»? — Пф, глупости не говори. Я бы к себя тебя пригласил! Глянула на парня, оценивая степень честности. Вроде — не врал. Да и явно возмутился моему предположению. — Ладно, верю. Проехали, — отмахнулась, но чувствовала, что осадок от этой ситуации остался и прошел не сразу. До его квартиры, в которой он жил один, и которая досталась ему от бабушки, мы доехали быстро, да и старался Семен меня всячески развлечь в маршрутке. Я ему как-то призналась о нелюбви к поездкам в общественном транспорте, вот он и начал отвлекать, рассказывая занимательные истории из его детства. Когда он признался, как нашел у родителей пакет сладостей, а потом им же их за плату отдавал по частям, я так четко видела эту картину, что не удержалась от смешков. А затем я с трудом удерживалась от смеха, когда попала в квартиру настоящего холостяка. Нет, я бы конечно не сказала, что там совсем было грязно и был адский беспорядок. Но и до идеальной аккуратности тут было далеко. Начать с того, что утюг, каким-то образом оказался в прихожей на полке для ключей. Сема заметно смутился, и пробормотав извинения, схватил его, потащив прятать в комнату. Я с усмешкой проследила за этим и начала осматриваться дальше. Не найдя больше ничего столь выдающегося в прихожей, двинулась следом за парнем. Первое, что бросилось в глаза, это ряд из кружек пяти, которые ровненько выстроились возле компа на столе. Второе — большая, и к чести Семена — заправленная постель. Затем обратила внимание, как Сема ногой запихивает за эту самую кровать носок. Вновь не сдержала улыбки, а Семен и на этот раз что-то пробормотал в качестве извинений. Я отмахнулась, продолжая осматривать темно-коричневую мебель, бело-бежевые обои, напольный светильник… На нем-то я остановила взгляд, все больше распахивая глаза. Просто если верх был обычный, то вот от черной «ножки» у меня затряслись от смеха плечи. — Черт… Это… это подарок! — Сема по направлению моего взгляда понял, на чем я «застряла» и поспешил загородить светильник в виде обнаженного женского тела, только что вместо головы у него была лампа. И самое удивительное парень при этом самым натуральным образом покраснел. — Симпатичная, — кусая губы, серьезно заявила я. К Семену тоже вернулось чувство юмора и он хмыкнул: — Ага, мой идеал в параметрах. И вообще не издевайся над Изольдой. Я икнула от смеха. — Очень приятно с ней познакомиться. — Уверен, вы будете лучшими подругами. — Несомненно. Ладно, я на кухню. Может там Хуана какого-нибудь найду? — Там нет даже Педро, я соперников в доме не держу, — усмехнулся Сема. — Так что иди лучше чайник поставь. — Как скажешь, — хихикнула я. — Только кружки не забудь принести… — Принесу, — пообещал парень. — Только дай мне тут хотя бы сделать видимость порядка… Улыбаясь, я вышла, размышляя, что же обнаружу на кухне. Как ни странно — тут действительно было чисто. Никакой посуды в раковине или бардака на столе. Это меня приятно удивило. — Се-е-ем! А где чайник-то? — поняв, что на привычном месте его нет, крикнула я. — В нижнем шкафчике справа от плиты! — отозвался он. Я направилась в нужную сторону и уже ухватилась за ручку, когда Сема вдруг опять заговорил: — Жень, стой, не открывай! Я с перепугу, естественно, сделала обратное. И тут же послышался звон выпадаемых кастрюль и сковородок. Хорошо хотя я отскочить успела. Это мне напомнило то, как я однажды рискнула открыть шкаф сестры после чего оттуда повываливались все вещи. От сравнения я сначала хихикнула. А когда увидела испуганное лицо прибежавшего Семена, вспомнила все, что уже обнаружила в этой квартире, не выдержала — рассмеялась, садясь рядом с погромом. После того, как Сема убедился, что я не пострадала, он и сам не выдержал — засмеялся, опускаясь рядом.