– Ладно, – очень серьезно произнесла ведьма. – Я запомню это. – Хорошо запомни, – прогудел Абрагим. – И не забывай. Он отошел от стола, Марфа проводила его взглядом и поинтересовалась: – Если не секрет, чем ты его так зацепил, что в друзья попал? Это редкость. – Не знаю, – передернул плечами я. – Может, тем, что в них не набивался? – Интересная версия. Не лишенная логики и остроумия. Я подождал, пока она расправится с едой, и только после, когда в ход пошла вторая чашка чаю, поинтересовался: – Может, перейдем к делу? Не просто же так ты меня на трапезу пригласила? Если честно, на «ты» с ней общаться было адски трудно. Всячески мешали вбитые с детства в подкорку правила, гласящие о том, что к людям старше себя следует обращаться на «вы». – Скорее это сделал ты, – поправила меня Марфа. – Кто оплачивает счет, тот и приглашающая сторона. – Ну хорошо, пусть будет так. И все же? – А что, Александр, ты в свое загородное имение уже наведался? Верно ведь? – Как же, побывал. Сожженную машину видел, если ты об этом. Стоит, ржавеет, воняет. – Соседушка твоя как? Подруженька моя задушевная? – Как обычно. Мила, добра, улыбчива. Рыбником меня угостила. – И ты его ел? Однако, отважный ты парень! – Ей меня травить смысла нет, себе дороже выйдет. И мне ее тоже. Это так, на всякий случай. – Говорю же, подружки мы. Давние-давние, с тех пор, когда твой дед небось еще твою же бабулю не встретил. Разве же я могу желать ей смерти? – Наверняка можете. И убили бы, кабы возможность имелась. Ведьма уставилась на меня, отпила чаю, а после одарила меня очередной белозубой улыбкой: – А и убила бы. Кожу с живой содрала, выпади случай. Как, впрочем, и она с меня. Вот только не судьба нам выяснить, у кого хватка крепче. Она в столицу век как не суется, а у меня до нее добраться в вашей Лозовке руки коротки. Неприятно такой факт признавать, но что уж теперь. Как есть, так и есть. – Самое время переходить к просьбе. И снова Марфа замолчала. Сидела, пила чай, буровила меня взглядом. – Ну, нет так нет. Тогда можно я вопрос задам? – Спросить можно. Но не обещаю, что получишь ответ. Вопросы – они разные, встречаются и такие, которые лучше мимо ушей пропустить. – Ничего особенного, поверь. Есть девушка, у нее болезнь крови. Лечат ее на совесть, техника, медикаменты – всего хватает. Только врачам там делать уже нечего, она почти мертва. Вопрос: вне медицины что-то придумать можно? И сразу – варианты с живой водой, поцелуем вурдалака и мандрагыром можно не предлагать. – Я сразу про мандрагыр и подумала, – призналась Марфа. – Самый надежный способ, не требующий особых премудростей. – Вы много трехсотлетних корней видели? Я ни одного. – Ну, мне лет побольше, так что видела, не сомневайся. Как-то и постарше созерцала, тому красавцу пять сотен годков миновало. Моя предшественница и заодно наставница на него тогда у оборотней книгу заклинаний Рогнеды выменяла, так-то. Вот такой здоровый, представляешь? Размером с хороший… Кхм… Большой, короче. Но это единичный случай, обычно с такой ценностью никто не расстается доброй волей. У меня корень-двухсотка есть, так я его как зеницу ока берегу. Это же жизнь в чистом виде, каждый его грамм – дни, недели, месяцы, что я у твоей хозяйки в свою пользу отчиню. – Значит, сожрали оборотни уже ту красоту, что у вас выцыганили? – Может, и нет. Скорее зарыли где-то. Они же все ценное всегда в землю прячут, как видно на инстинктах. Ну, как собаки кости. Вот и Вернигор, с которым тогда договор заключали, наверняка запихал тот корень в сундук и зарыл его в лесу. Тем более что у него с доверием к ближним, даже к собственной стае, с какого-то момента сильно нехорошо стало. Может, оттого, что погибель свою чуял, может, от возраста, а может, потому что слишком много власти над племенем своим себе забрал. Хотя силен был, силен. Знаешь, как его звали и друзья, и враги? – Как? – Волчий Пастырь. Такое прозвище, Саша, просто так никому не дают. Такое прозвище заслужить надо. О чем я? Ах, да. Так вот, скорее всего, к корню он не притронулся. Почему? Да просто он умер лет через десять после этой сделки, ну или чуть позже. Его старая хрычовка из отдела прикончила, Павла, мать ее так, Никитична. Не заберет ее костлявая никак, заразу такую. И ведь справилась она с Пастырем как-то, а? – Десять лет – большой срок. Не вижу логики. – Потому что смотришь криво. Вернигор хоть и сдавал потихоньку, но на здоровье или упадок сил не жаловался. Ему стимуляторы не нужны были совершенно на тот момент. Ну а со стаей он сроду делиться не стал бы, даже не сомневайся. Так что лежит этот корень где-то по сей день, позабыт, позаброшен. А через тысячу-другую лет превратится в прах. – Неужто не пытались его разыскать? – Я пыталась, – не стала скрывать ведьма. – Только без толку. С оборотнями нам не договориться, мы с ними друг друга в лучшем случае терпим, и то не всякий раз. Ну а вслепую… Перерыли старый дом Вернигора сверху донизу, когда там никого не было, в подполе землю разве что только через сито не просеяли. Нет ничего. С местным лешаком поговорили, причем добром, без всяких угроз, но он тоже ничего не рассказал. – А его стая? Может, они его нашли? – Нет. Оборотни тихо жить не умеют, у них вечно душа нараспашку и пасть раззявлена. Проболтались бы. Да и денег этому племени вечно не хватает, так что прямая дорога корню, будь он найден, на закрытый аукцион в качестве лота года. Слышал о таких? Ну вот. А знаешь, Саша, что самое обидное? – Что? – Книга Рогнеды тоже сгинула в никуда. Когда моя наставница преставилась, я стала в права наследства вступать, и вот тут выяснилось, что не хватает нескольких вещей, которыми она точно владела. Очень непростых вещей, с историей. Кое-что из пропаж потом обнаружилось, причем во владении у глав других ковенов, вот только я так и не выяснила, как именно к ним эти вещички попали. А книгу Рогнеды не нашла. Вернее, не могла найти до последнего времени. Вот как тут не восхититься, а? Так лихо пристегнуть чужой вопрос к своим интересам – это надо уметь! – Я уже могу с нетерпением выдыхать «и у кого же она находится»? Или мне сразу сказать «нет», и мы переведем нашу беседу на какую-то другую тему? – Разве я сказала, что моей книгой владеет твоя соседка? – А разве это не так? – Скорее всего, так. Вот только полной уверенности в том у меня нет. Пока имеются только кое-какие предпосылки, не более. Собственно, я и приезжала к ней именно для того, чтобы разобраться, что к чему, просто поговорить. А попала на войну. – Какие предпосылки? Ну, просто из любопытства хотелось бы знать. – Недавно в Москве умер один влиятельный человек. Очень влиятельный. Умер внезапно, вдруг, что кое-кому показалась странным. После того, как его смерть окончательно была признана произошедшей от естественных причин, в качестве эксперта пригласили меня. Я тоже почти согласилась с заключениями врачей, а потом обнаружила кое-что примечательное у него в доме. Потянула за ниточку, клубочек пошел разматываться и привел в Лозовку. Интересно, кто ее нанимателем выступал? Хотя нет, не хочу этого знать. Просто если человек в качестве эксперта привлекает главу не самого слабого ковена, то это о чем-то да говорит. – …Один раз видела, как Бронислава пускала этот наговор в ход. Она меня еще предупредила о том, что эдакие вещи лучше не делать, если нет полной уверенности в своих силах. Те сущности, которых ты просишь о помощи, непременно уничтожат указанную цель, но после того непременно заявятся и за твоей душой, такая уж у них структура бытия. И тогда или ты их, или они тебя. Так что это забавы только для взрослых девочек, таких, например, как я. Или твоя соседка Дара. К которой, кстати, один из деловых партнеров покойного ездил в гости за два месяца до происшествия. – Так не проще ли нанимателю о той поездке рассказать, да и все. Дарья Семеновна сильна, спору нет, но против двух-трех десятков хорошо подготовленных ребят с опытом горячих точек ей не устоять. Мы не в кино, мы в жизни. – И снова ты прав, Сашенька. Вот только я хорошо знаю свою заклятую подругу и скажу тебе так: мне без нее книгу ввек не сыскать, как тот мандрагыр. Она же ее наверняка в тайнике держит, да не простом, а таком… Ну, ты понял. Так какой мне смысл в том, что ее убьют, а дом сожгут? Опять же, сообщество может не понять подобный подход к вопросу. Наши дела – это наши дела, людям в них не место. Это вон Ваське хорошо или твоей подруге Стелле Воронецкой, дескать, стыд не дым, глаза не выест. Но сейчас речь идет о другом. Я не себя лично скомпрометирую, я на вверенный мне ковен, с многовековой безупречной, с ведьмовской точки зрения, репутацией, тень брошу. Это недопустимо. – Как у вас все непросто. – Можно подумать, у вас по-другому. Хотя глупость сказала, конечно, по-другому и, разумеется, значительно проще. Вам только и забот, что раз в год у дуба собраться да своих старцев одну ночь потерпеть с их нудежом на тему того, что мир давно не тот, каким был раньше. Нет-нет, я не иронизирую, все так и обстоит. – Наши деды милые и трогательные, – улыбнулся я. – И давай-ка ведьмачьих патриархов все же не критиковать. Они мне как-никак отцы-командиры. – Сильно ты их слушаешь, можно подумать, – глаза Марфы лучились смехом. – Ладно-ладно. Хорошо. Лучше скажи мне, Саша, твое «нет» осталось прежним или мы все-таки можем найти точки соприкосновения? – Я не до конца понимаю, какие надежды вы на меня возлагаете. Я должен сделать что? Обыскать дом Дарьи Семеновны, когда ее не будет? Подпоить на правах соседа, а после вывести на откровенный разговор? Или же просто следить за каждым ее шагом? – Мне все варианты нравятся, – бодро заявила ведьма. – В каждом есть свои плюсы. Нет, положительно напраслину на тебя возводили, мол, тугоумен Смолин, неконтактен, конфликтен. А как по мне, ты прелесть и умничка. Конечно, мне сразу же захотелось узнать, кто такое говорил, но делать этого я не стал. Тем более что, может, ничего подобного никогда и не звучало, просто Марфа решила использовать фразу-триггер для очередного поворота беседы в нужном ей направлении. И еще. Лучше бы мне с ней не встречаться. Старушка оказалась лютая, такая меня сожрет и не подавится. Теперь уйти бы отсюда, не влипнув в новые долги и при этом не испортив с ней отношения. А ведь Ровнин намекал мне, дурню, на подобный расклад событий. Когда про телефон упомянул. – Извини, Марфа Петровна, но – нет, – я печально вздохнул. – Это не оттого, что я прямо так уж чту узы соседства, нет. Просто не в тех мы с Дарьей Семеновной отношениях, чтобы друг с другом секретничать или водочку пить. Она терпеть не может меня, я… Ну, тоже не сильно ее жалую. – Как только книга попадет в мои руки, я ее убью, – деловито сообщила мне Марфа. – Давно хочу ее кишки себе на локоть намотать, еще с того века. И тогда твое существование в Лозовке станет куда приятней. Будешь жить-поживать, воздухом дышать, огород копать, с домовым чаи гонять. Девушку, ту, что сейчас где-то на больничной койке умирает, в гости позовешь, с далеко идущими последствиями. Может, у вас даже детки после родятся. Детки, когда они маленькие, то сильно забавные, смотришь на них и всю полноту жизни ощущаешь. Видишь, сколько всего хорошего можно получить, выполнив лишь одну мою маленькую просьбу? – Значит, есть способ моей приятельнице помочь? Без мандрагыра и вурдалаков? – Есть, – кивнула ведьма. – Непростой и недобрый, скрывать не стану, но при этом выполнимый и действенный. И, что важно, ни к чему подружку твою не обязывающий. Она просто выздоровеет, и все. А риски – они на другой стороне. На моей. – Так о чем речь? Хотелось бы понять? – Ты про Дару, бесовку старую, или о ритуале? – О ритуале, – терпеливо повторил я, стараясь дышать равномерно и через нос. – Перемена участи, – пояснила моя собеседница. – Слышал о подобном? Впрочем, если и не слышал, то все равно понимаешь, о чем идет речь. – Размен жизней, – кивнул я. – Да, рассказывала мне такое одна ваша иностранная коллега. Черное дело, Марфа Петровна. И очень, очень опасное.