– Да что ты? – всплеснула руками старушка – Не может того быть! – Скучал, скучал – заверил ее я – Ужасно! Как землица в засуху по воде, как река Волга по пароходу «Ласточка», тому, что шибче других бегает, как космонавт по ракете. Во как! И вот наконец мы встретились! Я подошел к калитке, и, не открывая ее, уставился на ведьму взглядом, который можно классифицировать как «щенок просит взять его домой». – Смотрю, время тебе на пользу пошло – одобрительно заметила моя собеседница – Наивности и след простыл, зато язвительности прибавилось. Глядишь, лет через десять, если не прибьют, взаправдашним ведьмаком станешь, не хуже Захарки покойного. – Нет предела совершенству – согласился с ней я – Так что хотели-то? – Да по-соседски заглянула. Давно же не появлялся. Вот, думаю, свидимся, раскланяемся, порадуемся друг дружке. А там, глядишь, сядем рядком, да и поговорим ладком. – А есть о чем? – удивился я – У вас свои дела, у меня свои. Да и калибром я не вышел, куда мне до вас. Я войну на территории Лозовки не устраиваю, живую силу противника не уничтожаю, боевую технику не жгу. – Доложил уже лесовик – понимающе заулыбалась Дарья Петровна – Рассказал в деталях. – Да и без того все ясно. «Крузак» обгорелый на окраине деревни стоит, мимо него не пройдешь, коли даже захочешь. Ну, а кроме вас его спалить никто не мог. Если не секрет, на предмет чего с товарками по цеху сцепились-то? – А что же – и расскажу – неожиданно для меня согласилась ведьма – Если впрямь интересно. Пошли-ка ко мне, парень, чайку с рыбником попьем. Такой, знаешь ли, сегодня рыбник у меня удался – что ты! Давай, давай, пока не остыл. – Да мы вон, попариться затеяли – показал я на домовика и слугу, которые то и дело поглядывая на нас, таскали дрова в баньку. – Хорошее дело – одобрила мои слова старушка – С дороги помыться – оно всегда полезно. Только вот чаек с мятой до бани пошвыркать это самое то, после него веселее пар пот гнать станет. Опять же – кваску я тебе своего дам. С ледника, холодненького, ядреного, изюмного! Выйдешь из парной, кружечку опрокинешь – ах, радость земная, счастье поднебесное! – Дарья Петровна, может, мы лучше как раньше общаться станем? – попросил я ее – Пожалуйста. Вы когда добрая, мне сразу не по себе становится. И еще очень убить вас хочется. Не по злобе или ненависти, а дабы сработать на опережение. – Скверные все же времена настали – вздохнула соседка – Не верит никто в доброту, в сердечность, в открытость. Ту, что просто так, от души происходит. Все сразу второе дно в словах ищут, подвох. И убивать собираются, когда его не находят. Мол – совсем глубоко смысл собеседник спрятал, значит, задумал что-то недоброе. А, может, нет никакого умысла? Может, в фразе «здоровья тебе» только доброе пожелание и есть, никто там подтекст «чтобы ты сдох побыстрее» не прятал? – Так, может и те гражданки, джип которых на окраине гниет, тоже сюда с добрыми чувствами приезжали? – предположил я – А вы их в результате так встретили-приветили, что люди аж на Шаликово ежились под одеялами и тихонько друг дружке говорили: «Эвона как! Эхо войны, не иначе». – Несешь чушь разную – возмутилась старушка – Ну не было тебя ведь здесь, так чего выдумываешь? И хорошо что не было. Ты хоть и повзрослел маленько за то время, что где-то шлялся, но дурь из головы не всю растерял, кое-что осталось, я же вижу. Не ровен час, полез бы в нашу драку, а оно ни к чему. Свои собаки грызнутся, чужая не встревай. – С чего бы? – уже без всякой иронии и наигрыша осведомился у нее я – Вот мне больше делать нечего. Максимум – забрался бы на крышу, поскольку оттуда лучше вид, да смотрел бы на вашу потасовку, надеясь, что вы, как те два богатыря, сразите друг друга, а я после тут один останусь. Чем вас меньше, тем нам лучше. Ведьмакам, имеется в виду. – Ой ли? – усмехнулась тетка Дара – Это ты здесь и сейчас такой точки зрения придерживаешься, а в ту ночь по-другому могло случиться. Ну, как твое вмешательство все изменило бы? И ты про то ведал? Раз – и не я гостей незваных шуганула из своего дому так, что только клочья полетели, а они меня, с твоей помощью, в нем и спалили. – Сдается мне, что даже со мной эти лиходеи результата не добились бы – самокритично признал я – В другом месте – может и да, но тут, на вашей исконной территории… Не-а. Хоть с помощью, хоть без. Но даже не это главное. Я ведьмак, вы ведьмы, корень слова вроде бы и один, да вот суть у нас разная. И игры тоже у каждого свои собственные. – Может, и не маленько повзрослел – внезапно посерьезнела старушка, а после накрыла своей морщинистой ладонью мою, лежащую на калитке – Пойдем, ведьмак, попьем чайку. Сделай такое одолжение бабушке. – Так баня ведь – я ткнул пальцем в строение, над крышей которого поднявшийся ветер начал закручивать штопором дымок – Париться надо. – Клянусь Луной, что не причиню тебе сегодня зла в своем доме, ни явного, ни тайного – глядя мне в глаза, мерно проговорила Дарья Петровна – Клянусь Луной, что угощение мое, что нынче будет поставлено на стол, не пойдет тебе во вред ни сегодня, ни после. Клянусь Луной, что за моим гостеприимством не стоит злого умысла. Все? Успокоился? И потом – я все же соседка, а это пусть и маленькая, но деревня. Приехал – так соблюдай веками установленные правила. Нельзя отказываться от того, что с душой предлагают. – Прямо так прижало, что без меня никак не обойтись? – напрямую задал я вопрос ей – Да? – Мир поменялся, а я это как-то и прозевала – вздохнула ведьма – Нет, так и должно быть, время не стоит на месте, люди постоянно что-то выдумывают, изобретают, но я всегда поспевала за переменами, чуяла их, постигала по мере сил. А вот тут оплошала. Думала, что все идет как прежде, что шагаю вровень с эпохой, ан нет, ошибочка вышла. А самое поганое, что теперь все про это знают – и я, и те, кто ко мне приходил. – Звучит трогательно – усмехнулся я – Прямо на слезу меня сейчас пробьет. Само собой, я почти ни слову этой старой бесовки не поверил. С чего бы? Она врет, как дышит, это образ ее существования. Но при этом клятва прозвучала настоящая, это факт, из числа тех, которые даже самые матерые ведьмы нарушить не посмеют. Слишком велика цена такого проступка. Что-то ей от меня нужно. Сильно нужно. И узнать, что именно, лишним точно не будет. Кто знает, может я смогу из этого какую-никакую пользу получить? Опять же – мы и в самом деле соседи. Чего на ровном месте конфликтовать? – Рыбник, говорите? – я почесал подбородок – Это хорошо. – Давеча на реку ходила, так батюшка-водяник рыбки подбросил для пропитания. Он в этом году проснулся поздно, потому добр да учтив с гостями – проворковала Дара – Хорошие такие язи, здоровенные. Вот, запекла одного поутру, как знала, что гости пожалуют. С лучком, с перцем, как полагается. – Красиво излагаете – сглотнул слюну я, и понял, что жутко голоден – Ладно, уговорили. Идем. Только ненадолго, не хочу первый пар упустить. – Ииии, милок, пока эти двое баню натопят, ты и поешь, и чаю самовар выдуешь, и вздремнуть успеешь – Дарья Петровна захихикала – Сроду у них согласия не водилось, и сейчас его в помине нет. Да сам глянь. И верно, в этот самый момент из дверей бани выкатился шар, состоящий из вцепившихся друг в друга Родьки и Антипа. До меня донеслись невнятные выкрики, вроде: «говорю тебе, так не топят» и «да понимал бы чего, я вообще сауну видел!». – Как дети, честное слово – вздохнул я – Сил моих нет. – Потому что мягкий ты, Александр – назидательно произнесла ведьма – Не умеешь в нужный момент кулаком по столу ударить, надеешься на то, что ближние твои, как и ты сам, умом наделены. А все совсем не так. Потому пока ты сам себе баньку не натопишь, грязным ходить станешь. Или в речке купаться. – У меня летний душ есть – хмуро буркнул я – Вон там. – Так на дворе еще не лето – резонно заметила ведьма – Погоды для него неподходящие. А то, если желаешь, я своим подруженькам велю, они мою баню раскочегарят. И венички березовые у нас есть. В том году заготовили. – И все выйдет прямо по канону. Накормила, напоила, в баньке искупала. А после чего? – Даже не надейся – погрозила мне пальцем Дара – На лопату садиться не стану. Эти штуки со мной и в юные годы не проходили, знаешь ли. Вот и не поймешь – то ли шутит эта старушка из фильма ужасов, то ли нет. И юбка у нее до земли, поди пойми, какая там, под ней, нога – живая, костяная? Шучу, конечно. – Идем уже – сдвинула брови Дарья Петровна – Или собрался этих никчём разнимать? – Пусть дерутся – махнул я рукой – Пойдемте. Хоть поем… Рыбник, надо заметить, и в самом деле оказался знатный. Я только знай отдирал от него одну за другой хрустящие сверху и мягкие снизу ржаные корки, да заедал ими сочное мясо огромного язя, запеченного целиком, вместе с головой и хвостом. – Как неделю не питался, честное слово – проворковала Дара, сидящая напротив меня за столом и подпершая подбородок сухеньким кулачком – Бабу тебе хорошую надо, ведьмак. Чтобы готовила, стирала, обхаживала тебя всяко, да обалдуев твоих гоняла в хвост и гриву. Тогда и жизнь на толк пойдет. – Где теперь такую взять? – вытер рот коркой я – Феминизм, равноправие, женщина не домохозяйка, а личность, и все такое. А из кулинарии большинству женщин известно только одно – телефон «Деливери клаба». – Так то городские – Дарья Петровна подлила в мою чашку кипятку из самовара. Отдельно замечу – электрического – А ты здесь, у нас, себе подружку сердешную найди. Оно куда проще и разумнее. – Из вашей свиты, что ли, кого сватаете? – опешил я – Нет, там все достойные дамы значатся, спору нет, но некоторая возрастная разница… – Так на Лозовке наши края не заканчиваются – вкрадчиво прошелестела старушка – Вон, Глухарево неподалеку стоит, там девки ох, какие живут! Крепкие, веселые, в руках все горит, меж ног все… Кхм… Занесло меня не в ту степь. Хорошие девки, короче. Ну, а что они наших кровей – так оно не страшно. Я ж говорю – времена меняются, глядишь, и черта меж моим племенем и твоим родом сотрется в никуда. – Подумаю – дипломатично изрек я и отодрал от изрядно уменьшившегося пирога еще одну душистую корку – Может, вы и правы. Глобализация, все такое. Вы лучше к делу переходите, за которым позвали. Уважить – уважили, все формальности соблюдены, так чего тянуть? Самое время. – Думаешь, это так легко? – насупилась старушка – А самолюбие? Не умею просить. Приказывать да велеть кому – это да, привычно. А вот самой… – Условности – отмахнулся я – Пустое. Ну, если вам так проще – начните издалека. С самого начала. – Полагаешь, так проще? – задумалась Дарья Петровна – Ну, разве что. Так вот, милок – спервоначалу древо выросло. Здоровое, раскидистое, от корней не то, что крону не видно, но даже и то, где первые ветки начинаются. И на вершине его сокол белый сидел, и имя тому соколу было… – Не настолько сначала – перебил ее я – Эдак мы с вами дня два тут просидим, а то и больше. Не то, чтобы мне все эти легенды и предания совсем неинтересны, но давайте переместимся в наше время. – Скажи, Александр, ты же с судными дьяками дружбу до сих пор водишь? – по блеску глаз я понял – шутки соседка шутить перестала, и в самом деле добралась до того, ради чего меня сюда затащила. – Дружба? Я бы свои отношения с ними этим словом не назвал – отхлебнул я огненно-горячего чаю – Приятельство – и то не совсем верное определение. Мы иногда оказывали друг другу услуги, причем в плюсе всегда оказывались они, а не я. Хотя, ради правды, и убытка особого терпеть не приходилось. – Верно, эти молодцы, давая в долг рубль, обратно всегда два заберут. А то и два с полтиной – меленько покивала Дара – Но вопрос задан о другом. Ты с ними отношения поддерживаешь? – Наверное. – Это как так? – опешила ведьма – Тут или «да», или «нет», по другому никак получиться не может. – Может – я хрустнул коркой – Если долго в стране отсутствовал, и по возвращению пока не созвонился. Кто его знает, как оно сложится? Может, нормально поговорим, может – нет. Опять-таки работа у них опасная, глядишь, мои знакомцы за прошедшее время головы сложили на фронте борьбы с преступностью. – Не надейся, не сложили – деловито уведомила меня ведьма – У них, как у кошек, по деять жизней на брата выделено. – Радостно – с непритворным безразличием произнес я. Просто мне и на самом деле было все равно, живы мои знакомцы из отдела 15-К или нет – И? – И очень бы мне хотелось, сосед, чтобы ты с одним из них, тем, которого Николашей кличут, встретился да поболтал – продолжила старушка – О жизни, о погоде, о том, что мир в тартарары катится. – А еще о чем? – А еще о том, что некую Людмилу, зазнобу его, могут из ковена безданно, беспошлинно на волю отпустить, безо всяких условий. И даже силы не лишат, вот как. При ней она останется, причем навеки. Ну, если только она сама ее в ночное небо на Карачун отпустит. Ну, а коли дочку родит, то сама, без чужой подсказки, решить судьбу сможет, то, по какой дорожке в жизни ей идти – по ночной или же по дневной. Захочет – подарит ей свою силу, не захочет – не сделает этого. – Щедро – признал я – Очень щедро. Людмилу я помню, красивая девушка, фигуристая. И то, что у нее роман с Нифонтовым, тоже не забыл, хоть по сей день не понимаю, как у них всерьез все закрутились. Пару раз переспать – это понятно, это сродни экстриму. Она занесет его имя в список личных побед над экзотическими видами мужчин, где-то между оборотнем и перевертышем, он сможет на пьянках упоминать о том, что ведьму на спинку уложил. Всем хорошо, все довольны. Тем более что в постели ведьмы чудо как хороши, и это наблюдение основано на личном опыте. Но у этой парочки, по ходу, настоящее чувство, раз вся эта канитель вон на сколько лет затянулась. Причем, судя по словам Дары, дела у ребят идут не сильно весело, не желают Людмилу из ковена отпускать. И наверняка исключительно в пику отдельским. Не любит их никто, причем не так уж и небезосновательно. Потому выглядит предложение Дарьи Петровны почти царским. Воля без каких-либо ограничений, да еще с возможностью передачи силы дочери… Это сильно. От такого ни одна ведьма, желающая выйти замуж за обычного человека, не откажется. Вопрос теперь только в одном – что она за щедрость такую от Николая получить желает? – А он за это… – произнес я и скрутил из пальцев некую фигуру, предлагая собеседнице не молчать и продолжить свои речи.