Вот интересно, Моране нужны только те души, которые, так сказать, в моменте покидают тела, или несвежие, вроде этой, тоже сойдут? Что будет, если я его отпущу и при этом гаркну: «Морана, эта жертва тебе»? Куда его занесет? В неведомое далеко, или же в края, где река Смородина протекает? С другой стороны – какая он жертва? Помер сам, страдания если и есть, то не те, которые мою, прости Господи, новоиспеченную подругу порадуют. Да и не след с такими тонкими материями эксперименты ставить. Вреда может оказаться больше, чем пользы. Потому пусть все идет так, как я раньше наметил. – Служить мне станешь? – холодно осведомился я у таксиста. – Как? – удивленно уточнил он. – Верно и добросовестно. Я приказываю – ты делаешь, причем без лишних вопросов и закидонов. Если останусь тобой доволен, то когда-нибудь выполню одну-две твои просьбы. – А если поподробнее? – замялся таксист – Что за работа, когда ты мне… – Посиди еще, подумай – заметив подъехавший к подъезду «фольксваген», оборвал я его – Может, поумнее станешь. И помощнице моей передай, чтобы не волновалась, мы скоро вернемся. А до той поры оставляю ее за старшую. Пусть за квартирой присмотрит. Глава 7 Приятно все же, что есть на земном шаре места, где никогда и ничего не меняется. Где-то царствуют инновации всех мастей и видов, создаются и рушатся корпорации, выходят новые «айфоны», известные артистки осваивают космос, а здесь, на станции «Шаликово» все так же, как было и пять, и десять, и двадцать лет назад. Шелуха от семечек на платформе, выщербленные ступени, ведущие в вечному мини-болотцу, через которое надо перебираться по сгнившей во времена царя Гороха доске, и золотозубые водители-южане, готовые на своих тюнингованных «четверках» и «шестерках» отвезти безлошадных дачников хоть куда и хоть когда. За символическую плату в пятьсот рублей, э! – Брат, куда надо? – залихватски крикнул мне один из них – С ветерком ехать станем, мамой клянусь! А я ведь этого весельчака помню. Нет, серьезно. Как же его… А! Талгат. Точно, Талгат. – Что, так и не купил себе «Паджеру»? – подошел я к раздолбанной «четверке», которая, похоже, ездила на одних морально-волевых качествах – Не удалось накопить на нее? – Брат жениться надумал! – экспрессивно взмахнул руками парень – Все деньги на свадьбу ему отдал. А как по-другому? Родня! Надо чтобы не хуже, чем у других. Традиции такие, понимаешь? А ты откуда про «паджеру» знаешь? Ездил со мной уже, да? – Давно – улыбнулся я – Года три назад ты меня в Лозовку отвозил. Ну, почти в Лозовку. У поля высадил и удачи пожелал. – Э, помню тебя! – хлопнул себя по ляжкам водитель – Помню, да! С тобой женщина была. Эх, какая женщина! Уф-уф, а не женщина! Жена твоя, да? Отвечаю, все тебе завидуют. Чего сегодня без нее? – Решил нервы себе поберечь, потому дома оставил. Там же опять пешком идти придется. Ну, ты же в курсе, какие там дороги? Не проедешь по весне ни за что. Так ведь орать станет, винить меня во всем. Оно мне надо? – Женщины – понимающе покивал Талгат – Жить с ними тяжело, а зарезать жалко. Э, брат, давай я тебя до поворота на «Глухарево» отвезу, а оттуда ты через лес пойдешь. Компас в телефон есть? Вот. Через поле к дороге сейчас никак не получится идти, там даже танк застрянет, отвечаю. Как другу скидка делаю. Всего семьсот рублей возьму. Вообще-то мне транспорт был нафиг не нужен, но отчего-то мне захотелось прокатиться с обещанным ветерком. А почему бы и нет? – Так «Глухарево» куда ближе отсюда – рассмеялся я – Чуть ли не вдвое. Раньше ты за такой путь пятихатку просил, откуда сейчас семьсот взялось? – Инфляция, э! – очень убедительно сказал Талгат, выпучив свои черные глаза. – Ладно, погнали – я залез в салон – Только у продуктового останови, надо харчей прикупить. Надо ради правды заметить, что парнем Талгат оказался совестливым. Нет, цену он не снизил, когда мы тормознули около придорожных березок, радующих глаз свежей зеленью, но зато весьма искренне мне предложил: – Короче, если в лесу заблудишься, то звони. Вот бумажка с телефон, бери. Я сюда приеду, ракета в небо запущу. У меня ракетница есть, один черт мне там… Неважно, короче. Ты увидишь, откуда она полетела, к дороге выйдешь, я тебя на станцию отвезу обратно. – Хороший ты человек, Талгат – даже как-то растрогался я – Всегда ближнему готов помочь. – Ага – широко улыбнулся водитель – И возьму недорого. Три тысячи всего. Клянусь, себе в убыток! Но не жалко, ты же мне теперь как брат! Нет, правда трогательно. Он же не знает, что где-где, а в этом лесу я не заблужусь никогда. И вообще ни в каком не заблужусь. Я научился чувствовать лес, улавливать его настроение по шелесту листьев, понимать закономерности плетения тропинок. Меня давно не пугает стена деревьев, ненадолго возвращающая человека из простого и понятного ему мира, где есть телевидение, ЖКХ, «Жиллет» и «Бургер кинг» в тот, где жили его предки. И неплохо жили, ради правды. Да, куда проще и незатейливей в бытовом смысле, зато понятнее и честнее. Когда у человека почти ничего нет за душой, ему нет смысла врать, ни себе, ни окружающим. А когда между людьми не стоят ложь и страх, то жизнь не кажется совсем уж безнадежной. Я прошел с километр, испытывая невероятное удовольствие созерцая все то, что меня сейчас окружало. Ей-ей, только в весеннем лесу можно дышать вот так, полной грудью. Причем здесь воздух был прямо-таки медвяный. Не в обиду лешему из того леса, что близ родительской дачи находится, но тут мне куда лучше, чем у него в гостях. Может, потому что здесь неподалеку находится мой дом? Нет, дача тоже входит в данную категорию, но тут все же другое. Этот дом – он только мой, и больше ничей. Он – моя крепость в самом прямом смысле. Я достал из пакета классический продуктовый набор под названием «Угощайся, лесовик», выложил его на пенек, обнаружившийся слева от тропинки, по которой я шел, поклонился и произнес: – Здравствуй, дядя Ермолай. Вот я и вернулся! – Да уж вижу – оказалось, что Лесной Хозяин находится у меня за спиной. Причем, не исключено, что уже давненько – Загулял ты, парень. Ой, загулял. Кой год нос сюда не кажешь. – Кабы мог – давно бы приехал – заверил его я – Но все дела да случаи, причем не в наших землях, а далеко отсюда. – За морем теплее, а у нас светлее – назидательно произнес лесовик, беря с пня кругляш «столичного» – Дом есть дом, не след его надолго оставлять. Тем более с такими соседками, как у тебя. – Ну, за дом как раз не страшно – я рассмеялся – У меня там такой домовик – что ты! Он этих соседок вые… Кхм… Отчитает и высушит, короче. А вообще – да. Там, конечно, здорово, интересно, но народ не то, что у нас. Неинтересно с ними. Знаешь, под конец я даже Дарью Семеновну пресловутую был бы рад повидать, вот до чего дошел! – На чужой сторонушке рад своей воронушке – поддержал меня дядя Ермолай, отламывая горбушку – Только вряд ли она куда отправится, особенно теперь. Не вылазит она из Лозовки. О как. А почему – «особенно»? Интересненько! – Глаз-то как сразу заиграл! – захихикал леший – Поднялся вон, как борзая собака. Тут с такими лет двести назад баре охотились, которым местные земли принадлежали. Псы те были уродливые, глупые, но зайца и иную дичину брали очень ловко. Как-то раз даже меня чуть на зуб не попробовали, во как! – Так интересно же. Чего такое с соседкой моей случилось? Кто ей глаз на задницу натянул? Ты же это имел в виду? – Ну, это, не это… – лукаво прищурился старичок и впился зубами в хлеб. Вот нравятся ему эдакие театральные эффекты, я это еще тогда, в позапрошлом году, понял. Он, в отличии от других мне знакомых лесовиков, в душе, похоже, актер. Ну, а почему нет? Чего в мире только не бывает. И приятель его Карпыч такой же любитель устраивать шоу с подковырками. Как они меня тогда развели с немертвым обитателем перекрестка? Да как ребенка. Вспоминать стыдно. Кстати, надо к нему сегодня же вечерком наведаться, еще один старый счет закрыть. Ну, и девкам-русалкам гребешков отсыпать. Я еще тогда, той давней весной, их с запасом купил, вот заначка и пригодилась. – Уф, запарился я в рюкзаке – прошуршав молнией, высунулся на волю вольную Родька – Здорово, батюшка Ермолай. Поздорову ли? – Скриплю помаленьку – отозвался лесовик, жуя хлебушек – А я уж надеялся, что Александр тебя, занозу эдакую, где-то там, в чужих землях оставит. Но вот ошибся, выходит. Вот же досада! – И я тебя рад видеть – Родька спрыгнул на землю и тут же напялил на нос противосолнечные «рэйбэновские» очки. На чем они у него держались – понятия не имею, поскольку не означенный орган, ни уши для того предназначены никак не были. И тем не менее – вот, стоит это чучело, посверкивает стеклышками, горделиво грудь вперед выпячивает. Шапито, да и только! – Так что там с теткой Дарьей случилось? – напомнил я лесовику тему разговора, с которой он, похоже, собрался соскочить – Дядя Ермолай, не отстану ведь. Сам понимаешь – мы с ней хоть и соседи, но такие, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Иные враги друг дружку больше любят. – А то мне неведомо, как ведьмы с ведьмаками суседятся! – рассмеялся мой собеседник – Кабы не тот договор, что в незапамятные времена Вещий князь с веды знающими заключил, поубивали бы вы друг друга давно. – Вернее – они бы нас извели – самокритично признал я – Их больше. И они хитрее. – Подлее – поправил меня Родька – И зловреднее. У, поганки такие! Он ведьм терпеть не мог, причем что наших, что импортных, потому моя приятельница Жозефина, как раз таковой и являющаяся, в свое время от него натерпелась ого-го как. Соленый кофе и зеленка в тюбике зубной пасты были наименее безобидными пакостями из тех, что мой слуга ей устроил. Правда, и она в долгу не осталась. Ведьмы вообще мстительны, а французские, похоже, особенно. Ох, и долго же мне пришлось ее упрашивать сменить гнев на милость и нейтрализовать заклятие, благодаря которому с Родьки шерсть начала слезать клочьями. Он под конец кота породы «канадский сфинкс» начал напоминать, и как-то в ночи здорово напугал Жанну, что в принципе почти невозможно. Сами посудите – чем можно напугать уже умершую девушку, скитающуюся по миру в компании ведьмака, работающего Ходящим близ Смерти? Однако же вот, Родьке это удалось. Да я и сам, признаться, под конец смотреть на него побаивался. Он правда жутко выглядел. Но – обошлось. Простила его Жозефина, в обмен на мое обещание выполнить одну ее просьбу бесплатно. Нет, все-таки были у нее ко мне чувства, не врала она тогда. Просто если бы не так, то цена составила бы три просьбы. Или даже пять. А тут всего одна. Определенно, это была любовь. Ах, Жозефина, Жозефина, веселая и беспечная ведьма, которая, наверное, будет смеяться и шутить даже на эшафоте. Париж, цветущие каштаны, остров Сите, мост Сен-Мишель… Quand je repense à nous, j’ai le coeur qui flambe un peu и все такое. Может, все же я был не прав? Может, стоило ей поверить? Впрочем, чего теперь думать о том, что не случилось? – Эй, ведьмак – окликнул меня дядя Ермолай – Ты здесь? – А где же еще? – тряхнув головой, ответил я – Здесь. – Об тот год гости к соседке твоей пожаловали из Первопрестольной – лесовик устроился на пеньке поудобнее и огладил бороду – Тех же кровей, что и она сама, да и чинами не меньше. Матерая ведьма приехала, из старых, я это сразу почуял, когда она да присные ее через лес ехали. Не ровесница нашей, нет, Дара постарше будет, вестимо, но тут не только годы решают, а и опыт. – Так к ней и раньше кто-то только не таскался – не удержавшись, влез в беседу Родька. Перед тем он уселся поодаль от нас, обиженный тем, что на его роскошный аксессуар никто не обратил внимания – И ведьмы тоже прикатывали, я помню. – Только до драки дело не доходило раньше – тоном заговорщика пояснил дядя Ермолай – А тут, представь себе, под вечер сцепились они, да так, что только искры во все стороны летели. Я уж думал все, пришел конец Лозовке, спалят ее дотла, а следом и лес мой займется. Особенно когда автомобиля приезжих ахнула! Пламя до небес полыхнуло, с деревьев аж лист посыпался. Со времен германца так тут у нас не громыхало, ага. – Ух ты – проникся я – Война на западном направлении, однако. И что потом? – Одну девку Дарья и ее служанки уходили до смерти, сердце ей из груди выдрали – достаточно буднично поведал нам лесовик – А матерая и двое других в лес успели улизнуть. Я же говорю – знающая гостья наведалась, понимающая, когда драться стоит, а когда правильнее сбежать, если уж такая договориться не удалось и вот такая пьянка пошла. Лозовка – дом рода Дары со стародавних времен, он ей силу дает и защиту. Тут же и мать ее жила, и бабка, и прабабка, и еще десять колен. Каждая из них отсюда в большой мир уходила, чтобы ума-разума набраться, а потом сюда обратно возвращалась, когда старшая из рода мир оставляла. Как Дарья помрет, дочка ее пожалует, чтобы принять дом, ключи и книгу. А еще через сколько-то лет – внучка. Нет ведьмину роду переводу, так они говорят. – Так у тетки Дарьи дочь есть? – опешил я. – Чего ж ей не быть? – изумился дядя Ермолай – Вестимо есть. И тоже Дарья. И внучка Дарья. Да у них все девки в роду это имя носят. А робят ни одна до сих пор не рожала. – Ну надо же – не мог скрыть удивление я – В жизни бы не подумал. – Дочку ее я давно не видал – лесовик отщипнул кусочек хлеба и бросил его в рот – Она еще лет сорок назад в столицу подалась, а потом вроде вовсе в дальние края уехала от греха. Какая-то неприятная история у нее вышла, причем настолько, что аж судные дьяки по ее душу сюда приезжали. А вот внучка, Даренка, и посейчас к бабке наведывается. Той осенью тоже заезжала. Славная такая девчушка, шустрая. И красавица, конечно. Телом крепкая, волос рыжий, глаз зеленый. Небось, в городе парни за ней табунами ходят.