Я стоял неподвижно. Просто ждал. Противник подошел на расстояние вытянутой ноги. Снова замер. Видимо, ему не понравились мои удары. Не хочет их повторения. Я опять провел комбинацию. Сложную, с двумя финтами. Сначала опять финт левой рукой. Той, что спереди. Поднял руку вперед. Выбросил. Широко, словно взмахнул крылом. Чтобы забрать на себя как можно больше поля зрения противника. Потом провел удар ногой. Несильно, вспомогательный. И от финта, и от мае гери Железный великан грамотно ушел. Тогда я провел второй финт. Правой рукой. Снова сэйкен цуки. Длинный, как удар пятиметровым хлыстом. Через все расстояние, разделяющее нас. Опять с разворотом плеч и бедер. Но противник настороже. Второй раз его не проведешь. Он качнулся вправо от себя. И грамотно ушел от моего откровенного прямолинейного удара. И уже готовился контратаковать. Из своего же уклона вынырнуть с ответочкой. С каким-нибудь хуком. Прямиком мне в подбородок. Вот чего соперник планировал вначале. Но не успел. Потому что мой удар тоже оказался фикцией. Обманкой. Хоть и достаточно убедительной. А вот там, когда противник уклониться, и опустил корпус, его ждал настоящий удар. Хидза гери. Удар левым коленом. Как раз навстречу, когда противник наклонился. Я немедленно прекратил сэйкен цуки. Вместо этого поднял колено в прямом выпаде. И саданул по голове противника. Она как раз оказалась на линии удара. На уровне груди. Получилось очень хорошо. Железный великан отлетел назад и еще в воздухе потерял сознание. Глава 11 Железная рубашка Первое, что я услышал, это крики. Радостные крики моих знакомых кубинцев. Наш судья, владелец бара, наклонился над поверженным соперником. Досчитал до десяти, замахал руками. Похлопал по щеке. Потом обернулся к зрителям: — ¡Ganó el invitado de la URSS! (Победил гость из СССР!) Некоторые зрители и каратисты снова радостно заулюлюкали. Но другие только улыбались. Кивали. Видать, поставили против меня. — Молодец, Виктор! — безмерно счастливый Альваро подбежал ко мне, пожал руку, даже обнял. — Ты его победил. Я бы не стал радоваться так рано. Говорили же, что Железный великан способен выдержать прямое попадание снаряда. Ну-ка, что там мой противник? Может ли встать самостоятельно? Да, он уже очухался. Сумел принять сидячее положение. Тряс головой, опираясь сзади обеими руками о песок. Пытался прийти в себя. — Ты наш герой, Виктор! — ликовал Альваро. — Знаешь, как долго мы пытались побить Железного великана? Никак не получалось. А вот пришел ты и порвал его на лоскуты. Пошли. Сегодня я тебя угощаю. Выпивка и еда за счет заведения. А еще Росалия явно положила на тебя глаз. Она тебя отсюда не отпустит просто так. Он игриво толкнул меня локтем и повел обратно в бар. Мы поднялись по скрипучим ступенькам. На небольшой террасе из старых досок стояли другие зрители. В основном, девушки и пара парней. Почти все с бутылочками пива в руках. Они аплодировали мне. Росалия, та самая девушка, что защищала меня за столом, подошла, крепко обняла и поцеловала в губы. Все вокруг начали поощрительно кричать. Мы снова вошли внутрь, откинув полог из гремящих жердочек. Я держал Росалию за талию, а девушка с удовольствием ластилась ко мне. Альваро что-то проревел на испанском. Видимо, нечто вроде: «Тащите сюда все вкусняшки!», потому что когда мы снова уселись за столик, смуглая улыбчивая официантка тут же принесла выпивку и закуски. Я поглядел на блюда и невольно сглотнул слюну. Филе рыбы, жареное с оливками, луком и перцем. Салат с авокадо, ананасом и красным луком. Баранина, фасоль, лапша и кукурузная каша. Я почувствовал, что проголодался. — Давай, Виктор, налетай! — закричал Альваро. — Ты имеешь на это полное право. Ешь, пей, веселись от души! Я не заставил себя долго упрашивать. Набросился на еду. Быстро все уничтожил. Росалия погладила мне колено. Что-то сказала на испанском, отчего кубинцы опять засмеялись. — Она говорит, что парень, который так дерется и ест, должен быть хорош в постели, — объяснил Альваро. Остаток вечера прошел также весело. Уж что-что, а гулять кубинцы умеют. Они танцевали, пили, ели и курили. Росалия не отставала от меня. Прилипла, как банный лист. В три часа ночи я хотел незаметно свалить. Но девушка быстро поймала меня. Уже на улице. Подбежала сзади и схватила за руку. Тут же поцеловала. Я ощутил ее упругую грудь, прижавшуюся ко мне и крепкие бедра. Горячее тело. Сам мгновенно воспламенился. Несмотря на то, что уже забавлялся с Ванессой. Что поделать, я здоровый молодой человек. Энергия так и брызжет. В том числе, сексуальная. Разве можно остаться равнодушным, когда к тебе прижимается такая страстная темпераментная женщина? Грешно оставить ее разочарованной. Поэтому, в знак советско-кубинской дружбы, я заставил себя. Заставил продолжать обнимать Росалию, целовать, ласкать ее податливое тело. Не знаю, сколько прошло времени, когда мы стояли там, на маленькой улочке. Вокруг полумрак, жарко. Неподалеку веселятся другие кубинцы и звучит музыка. Бренчит гитара, иногда ей вторит саксофон. Луна на небе скрывается за тучами, звезды исчезли. Наконец, Росалия оторвалась от меня, что-то пробормотала по-испански. Крепко схватила меня за руку и повела за собой. Ну что же. Я шел сзади и созерцал упругие, соблазнительно покачивающиеся бедра девушки. На ней короткая цветастая юбка. Совсем не скрывает сочную попку. Даже наоборот, притягивает взгляд еще больше. Я лицемерно вздохнул. Эх, я так устал за сегодняшний день. Хотел бы отправиться в гостиницу, рухнуть на постель и спать. Но, ничего не поделаешь. Видимо, ради сотрудничества между нашими странами придется пойти на еще большие жертвы. Превзойти себя. Преодолеть. Мы быстро шли темными улочками. Росалия целеустремленно вела меня за собой. Наконец мы подошли к небольшому двухэтажному домику с покатой крышей. Из-за калитки под ноги бросилась небольшая рыжая собачка. Худая и ласковая. Росалия отпихнула ее ногой, подошла к двери, отворила и завела меня внутрь. Внутри темно и тихо. Мы прошли узеньким коридорчиком мимо других комнат. Я пару раз больно стукнулся о шкаф и стулья. Опрокинул их. Устроил страшный грохот, чуть не разбудив пол-Гаваны. Росалия ничуть не смутилась. Только весело и громко рассмеялась. Потом завела меня в комнату слева в конце коридорчика. Заперла дверь, повернулась и набросилась на меня, как голодная тигрица. Я отчаянно сражался с ней, но девушка оказалась слишком хороша. Противостоять ей невозможно. Вскоре ее страстные стоны заполонили весь дом. И всю округу. Сначала я смущался, а потом подумал, какого черта. Раз уж так вышло, нечего строить из себя ханжу. Тогда я удвоил усилия и заставил Росалию вопить от восторга. Уже под утро я оделся, взял сумку с ги и отправился домой. Вернее, в гостиницу. На востоке разгоралась заря. Росалия сладко посапывала и не слышала, как я ушел. Ничего, так даже лучше. Чтобы проснуться и быстрее добежать до гостиницы, я побежал легкой трусцой. На ходу смотрел по сторонам. Наслаждался тишиной, порхающими в кустах птичками, свежим воздухом. Машин и прохожих на улицах мало. Все спят и видят десятые сны. Я прикинул, надо ли мне спать. Вообще-то, ничего страшного. Там, в баре, ночью, я почувствовал усталость. Хотел завалиться спать. Но сейчас открылось резервное питание организма. После страстных утех с Росалией я почувствовал себя лучше. Как будто девушка зарядила меня своей энергией и страстью. Так и добежал до гостиницы. Хорошо, что узнал улицу, на которой она располагалась. Охранник в будке не спал. Узнал меня и кивнул, пропуская внутрь. А вот в фойе меня встретил сонный Павлов. — Ну вот, Ермолов, — усмехнулся он. — Я тебя поймал. Мы с тобой о чем договаривались? Что ты вернешься не позже полуночи. А ты когда пришел? Как это понимать? Наверняка кобеляж устроил, а? Я молчал и был готов сказать, что у меня есть на него компромат. Но Павлов продолжал улыбаться. Снисходительно похлопал меня по плечу. — Эх, молодо-зелено. Ладно, Ермолов. Прощаю на первый раз. Ты у нас самый зеленый. Что же я, не понимаю? Сам был такой же. Если бы я в твои годы на Кубу попал, вообще в гостиницу не возвращался бы. Только к самому отъезду пришел бы. Голодный, худющий, но довольный, как мартовский кот. Иди спать уже, чего вылупился? Вот ведь чудеса. Никогда не думал, что Павлов так раскиснет. Видать, местная расслабленная атмосфера на него так влияет. Ослабляет дисциплину.