25. Денис Там на дороге, прямо перед машиной какая-то тетка машет руками и качает головой. Это мы ее, что ли, толканули? Стряхиваю с себя порошок и выхожу. - Что тут? – спрашиваю, пытаясь привести себя в порядок. - Яйца! Вы что же наделали, окаянные?! Яйца-то как же?! – орет тетка. Хм. А откуда она про яйца знает? Хотя вопрос актуален, да. Как же яйца? Еще раз ощупываю их и тетка подозрительно смотрит на меня. - Наркоманы чертовы! – скрипит зубами. И я только хочу пойти на контакт с ней, делаю шаг, как сзади раздается звук сирены. Оборачиваюсь – полиция. Какого хрена? Откуда они? Вроде, никого рядом. Кто вызвал-то? Из патрульной машины выходят двое полицейских и идут к нам. - Как вовремя! – тетка бежит к ним и чуть ли на шею не кидается. - Что случилось? – спрашивает полицейский, оглядывая меня, а потом и машину. - Понимаете, - начинаю было я, но меня перебивает истошный крик тетки: - Они в тележку мою врезались! С продуктами! Я, вот, только из супермаркета вышла, а тут! Вы посмотрите на яйца! На яйца-то посмотрите! Я инстинктивно складываю руки на ширинке – и дались ей мои яйца! Но потом понимаю, что она не о них. Тетка поднимает с асфальта упаковку от яиц. Ну там, да, ни одного целого яйца. Похоже, при ударе вылетела из тележки. - Это же наркоманы! – кричит она и тычет в меня пальцем. – Посмотрите! На нем порошок же! Наркоманы за рулем! А еще, - и задыхается от возмущения, - он изнасиловать меня хотел! – и закатывает глаза. – Вот, прямо здесь! Как вышел из машины и за ширинку! Гляньте! Гляньте! Он и сейчас! Накололся дури! Я мигом убираю руки с ширинки, когда взгляд полицейских падает на них. Ну да, видок у меня, конечно. Разорванная рубашка, царапины и все это хорошо так присыпано белым порошком. - Это бред какой-то, - смеюсь, но кроме меня никто не смеется. - За рулем вы были? – ко мне подходит полицейский и осматривает. И даже принюхивается. Пальцем собирает порошок с плеча и подносит к носу. - Да, - вру я и зря, потому что другой полицейский уже открывает водительскую дверь и оттуда выходит Пчелкина. Тоже вся в порошке. - Я вам сейчас все объясню, - говорю я. - Порошок еще есть? – строго спрашивает полицейский. - Понимаете, это противопожарный порошок. - Разберемся. В общем, вместе с Пчелкиной мы оказываемся в отделении полиции. - Это все вы, - бурчит она мне, когда мы сидим в коридоре перед дежурным. – Ехали бы себе спокойно, но нет! Вам же надо руки распускать. - Руки, Юль, ты распускаешь. Может, ты меня без наследников оставила? Испуганно смотрит на меня. - Ты, когда яйца страстно так сжимала, хруста не почувствовала? – наклоняюсь и шепчу ей прямо в ухо. Вижу, что она краснеет. Вспыхивает и возмущенно смотрит на меня. - Ты разве не знаешь, что с ними аккуратно надо? Как будто не трогала никогда, - обиженно говорю я. - Ну, знаете… - Ну, хватит там миловаться! – кричит дежурный. – К следователю давайте! В коридоре как раз появляется очень грустный мужик и кивает нам, чтобы шли за ним. - У следователя молчи, - шепчу я Пчелкиной. – Поняла? Я сам все решу. - Да знаю я вас, - бурчит она. - Молчи, я сказал. Иначе скажу, что ты тачку мою угнала и порошок подсыпала. - А, - глаза становятся круглыми и рот лишь открывается и закрывается. Но я прямо читаю возмущение на ее лице. Вот так. С ней по-другому нельзя. И это правда действует. Пчелкина молчит. Сидит тихонько в уголке и молчит. Не знаю уж, чего она больше испугалась: моих угроз, или грозного следователя. Но главное, что молчит. Я решаю вопрос со следаком. Он, не стесняясь, ржет и то и дело косится на моего водителя. Несколько купюр и нас даже отвозят на патрульной машине к моему дому. По дороге я звоню в сервис, чтобы мою тачку забрали. - А можно меня к себе домой? – шепчет мне Пчелкина. - Ну, ты не наглей, - строго смотрю на нее. – Это же не такси. Скажи «спасибо», что хоть сюда подвезли. И потом, - дергаю бровями, - раны не обработаны. Теперь еще и в порошке. Знаешь, как больно? – и делаю измученное лицо. Мы как раз останавливаемся и я чуть ли не выталкиваю ее из машины. Ну, должна же она хоть немного вину чувствовать! Ведь это все из-за нее! Благодарю водителя и толкаю девчонку к подъезду. - Ну, и видок у тебя, - усмехаюсь, разглядывая ее в лифте. У нее все волосы в порошке, но взгляд мой упорно скользит вниз. На ложбинку, куда тоже попал порошок. Она тоже его замечает. Натягивает вверх топ. Я быстро перевожу взгляд на лицо Юли и она не отворачивается. Двери лифта разъезжаются. - Наш этаж, - говорю я, откашливаясь. Открываю квартиру и приглашаю девчонку. Она заходит несмело. Осматривается. - Уф, ну, и стресс пришлось пережить, - говорю я, стягивая с себя обрывки рубашки и осматривая в зеркало царапины. Фигня, конечно, но для Юли надо сделать вид, что очень больно. Прохожу на кухню. - Выпьешь? – кричу девчонке в коридор. Надо ее как-то расслабить. - Можно сока? – она встает в дверях. – В горле першит. Сока. Хм. И тут у нее телефон звонит. Она отворачивается. Я наливаю. Себе – виски. Юле – «сок». Но с градусом. Вино сладкое и слабое. Она и не поймет. Ну, не лечат стресс соком. Что за фигня? Она как раз возвращается. - Давайте, я вас обработаю и домой поеду, - говорит и я протягиваю ей бокал с «соком». Пьет не сразу, принюхивается. - Гранатовый, - говорю я и отпиваю из своего стакана. Приятное тепло растекается по телу. Взгляд опять блуждает по хрупкому телу. Так. С яйцами все в порядке. С членом тоже. Стою и жду, когда девчонка хоть глоток сделает. Сука. Обидно, конечно, получается, что мне ее споить надо, что ли? Тьфу. Как низко это. Никогда раньше таким заниматься не приходилось. Но, с другой стороны, и упертые такие не попадались.