— Он сумеет выбраться. — Он вам машет. Уиллер тихо выругался, увидел темную фигуру в ста ярдах от вертолета. Фигура размахивала руками, жестикулировала. — Как будто нашел что, — сказал пилот. — Боже всемогущий… — Уиллер вылез из вертолета, подошел к Бродбенту. Тот разгреб сухой песок, добравшись до нижнего слоя — черного, мокрого, липкого. Уиллер проглотил слюну, достал фонарь, щелкнул выключателем. — Ох, господи, — проговорил он, отступая. — Ох, господи… 5 Доходяга Мэддокс купил синюю шелковую рубашку, шелковые трусы, а в магазине «У Селигмана» на 34-й улице — серые брюки, белую майку, шелковые носки и итальянские ботинки. Во все это он облачился в примерочной. Расплатился при помощи собственной карточки «Америкэн экспресс», своей первой законной карты, на которой значилось «Джимсон Э. Мэддокс», и вышел на улицу. Обновки несколько избавили его от беспокойства перед скорой встречей с Корвусом. Любопытно: в новеньких шмотках становишься прямо другим человеком. Мэддокс поиграл мышцами спины, чувствуя, как ткань шелестит и натягивается. Да, так лучше, гораздо лучше. Он поймал такси, назвал адрес, и машина помчалась по направлению к крутым кварталам города. Через десять минут Мэддокса уже проводили в обшитый панелями кабинет доктора Айэна Корвуса. Там было шикарно. В углу красовался камин, отделанный розовым мрамором, и сразу несколько окон выходило на Центральный парк. Сам британец стоял у стола, беспокойно роясь в каких-то бумагах. Мэддокс, стиснув руки перед собой, остановился в дверях, ожидая, пока его заметят. Корвус страшно нервничал: тонкие-претонкие губы поджаты, подбородок выставлен вперед и торчит, точно нос корабля. Черные волосы зачесаны назад — наверняка по последней лондонской моде, думал Мэддокс. На Корвусе был отличный темно-серый костюм и новехонькая рубашка от «Тернбулл энд Эссер»[6], в которой кончики воротника пристегиваются пуговицами. Ко всему этому полагался алый шелковый галстук. Вот уж кому медитация сейчас не помешает, решил Мэддокс. Корвус оставил свои бумаги и глянул поверх очков. — А-а, уж не Джимсон ли Мэддокс вернулся с поля боя! — Его британский акцент прозвучал заметнее, чем обычно. Корвус был примерно одного возраста с Мэддоксом — тоже чуть старше тридцати, но мужчины настолько отличались друг от друга, что казались обитателями разных планет. Странно — вместе их свела какая-то татуировка… Корвус протянул руку, Мэддокс взял ее и ощутил уверенное пожатие, ни слишком длительное, ни чересчур короткое, не слабое, но и не напористое. Мэддокс подавил нахлынувшие чувства. Это человек, вытащивший его из тюрьмы Пеликан Бэй. Корвус взял Мэддокса под руку и провел к креслам, занимавшим дальний угол кабинета, прямо перед бесполезным сейчас камином. Корвус отошел ко входу, что-то сказал секретарю, потом запер дверь и сел напротив Мэддокса, беспокойно меняя положение ног, пока наконец не устроился более-менее удобно и наклонился вперед; лицо его буквально рассекло воздух, глаза горели. — Сигару? — Это я раньше курил, а теперь бросил. — Молодчина. Не возражаешь, если я?.. — Черт, конечно, нет. Корвус вынул сигару из специальной коробочки с увлажнителем, отрезал кончик. Прикурил, подождал, пока сигара хорошенько разгорится, затем опустил ее и сквозь клубы дыма поглядел на Мэддокса. — Рад тебя видеть, Джим. Мэддоксу нравилась манера Корвуса: тот всегда относился к Джимсону с безраздельным вниманием и разговаривал с ним на равных, как и подобает такой птице высокого полета. Этот Корвус горы свернул, чтобы вызволить его, Мэддокса, из тюрьмы, но, сделав один-единственный телефонный звонок, мог упечь обратно. Вот два факта, которые вызывали у Мэддокса сильные и противоречивые чувства, в которых он и сам пока не разобрался. — Итак, — проговорил Корвус, откидываясь назад и выпуская струйку дыма. Что-то в его манере всегда беспокоило Мэддокса. Он вытащил из кармана карту. — Вот, нашел среди барахла, которое тот тип тащил с собой. Корвус, нахмурившись, развернул карту. Мэддокс ожидал радостных возгласов. Их не последовало. Лицо Корвуса побагровело. Он резко швырнул карту на стол. Мэддокс наклонился за ней. — Оставь себе, — бросил Корвус. — Кому она нужна? Где блокнот? Мэддокс начал издалека. — Вот как вышло… Я шел за Уэзерсом к Высоким Плоскогорьям, и он меня просто доконал. Я две недели прождал, пока он покажется. Ну, появился в итоге. Я устроил засаду и пристрелил его. Воцарилась напряженная тишина. — Ты его убил? — Да. А по-вашему, лучше б он побежал к легавым и растрезвонил всем и каждому, что вы урвали его кусок, или как это там называется? Уж поверьте мне, Уэзерса нельзя было не грохнуть. Продолжительная пауза. — А блокнот? — Так в том-то и дело, что не нашел я блокнот. Только карту. И еще вот это. — Мэддокс достал из сумки металлический ящик с переключателями и светодиодным экраном, выложил на стол. На ящик Корвус даже не взглянул. — Ты не нашел записную книжку? Мэддокс сглотнул. — Нет. Ее я так и не нашел. — При нем должна была быть записная книжка. — Не было ее там. Я застрелил его сверху, с края каньона, потом тащился пять миль до самого дна. Два часа почти. Когда добрался до места, оказалось, там уже кто-то побывал — видно, другой кладоискатель хотел нагреть руки. Он приехал верхом, его следы были повсюду. Я обшарил труп, обыскал осла, все вверх дном перевернул — нету никакой книжки. Я ценные вещи прихватил, следы уничтожил и тело закопал. Корвус смотрел в сторону. — Закопал, значит, Уэзерса и пошел сперва по следам того неизвестного типа, да сбился с пути… Хорошо, его фамилия появилась на следующий день в газетах. Он живет на ранчо к северу от Абикью, вроде бы ветеринар, лечит лошадей. Бродбентом звать. — Мэддокс замолчал. — Записную книжку взял Бродбент, — монотонно проговорил Корвус. — Вот и я так думаю, потому и разузнал о нем кой-чего. Он женат. Часто ездит верхом по тамошней глуши. Все его знают. Говорят, Бродбент богатый, хотя с виду нипочем не догадаться. Корвус неотрывно смотрел на Мэддокса. — Достану я вам этот блокнот, доктор Корвус. А что с картой? Я хочу сказать… — Карта — фальшивка. Опять мучительная пауза. — А металлический ящик? — спросил Мэддокс, показав на штуковину, вытряхнутую из вьюка. — Сдается мне, там компьютер внутри. Может, на жестком диске… — Это основной блок самодельного радара, излучение которого может проникать в земную толщу. Жесткого диска здесь нет, нужные сведения — в блокноте. Вот почему мне нужен именно блокнот, а не дурацкая карта. Мэддокс отвел глаза, чтобы не встретить пристальный взгляд Корвуса, сунул руку в карман и, вытащив обломок породы, положил его на стеклянный стол. — Вот еще что было у него в кармане. Корвус уставился на камешек. Выражение лица доктора менялось на глазах. Он осторожно протянул руку и аккуратно взял кусочек породы. Затем достал из ящика стола лупу и внимательнее рассмотрел образец. Медленно прошла минута, потом другая. Наконец Корвус поднял глаза. Мэддокс с удивлением заметил, как сильно изменилось его лицо. Напряженность ушла, глаза больше не сверкали. Почти человеческий вид. — Это… очень ценная штука. — Корвус поднялся, прошагал к своему рабочему столу, достал из выдвижного ящика пластиковый пакет с замочком и поместил камень внутрь так осторожно, будто тот был драгоценным. — Это же образец породы, верно? — спросил Мэддокс. Корвус наклонился, отпер какой-то шкафчик и вынул перевязанную резинкой пачку стодолларовых купюр толщиной в целый дюйм. — Не надо, доктор Корвус. У меня деньги еще остались… Тонкие губы доктора дрогнули. — На любые непредвиденные расходы. — Он протянул Мэддоксу пачку. — Что делать, тебе известно. Джимсон засунул деньги в карман куртки.