– И чего? – Телефона мы не нашли, – сказала Саша. – И адресов тоже, – подхватила Тонечка. – Но нам показалось странным, что у Лидии Ивановны камея пропала, видимо, старинная. И шторы в доме все задернуты. – И чего дальше? Ну, задернуты, ну и хорошо! – Она никогда не задергивала, – твердо сказала Тонечка. – Вот сколько я здесь живу… Тут Петрович опять захохотал так, что стол скрипнул и отъехал от его пуза. – Да сколь ты тут живешь-то?! Пару месяцев? Ну, москвичи, ну, затейники! Куда ни придут, ни приедут, сразу затею затеют! Тонечка молча смотрела на него. – Ну, задернула бабка штору, и чего теперь? А эту, как ты сказала… – Камею. – А ее сунула куда-то да и забыла! Или забрал кто! – Кто забрал? – А кто нашел покойницу, тот и забрал! Ты ведь мне намек даешь, что, мол, она не сама преставилась, а помог кто-то? Так? Тонечка кивнула. Николай Петрович посерьезнел. – Ты нам тут воду не мути, – сказал он строго. – И без того синим пламенем горим с этим вашим карантином! Это ж надо такое удумать – всю державу на карантин запереть! Все позакрывали, всюду замки понавесили! Мужики от безделья перепились все, бабы по улицам с синяками ходят, ребятня в хулиганизм подалась! – Он так и сказал «хулиганизм». – А вам, московским, все мало! Теперь, знамо дело, Лидушку прикончили! – А если на самом деле прикончили? – тихо и упрямо спросила Тонечка. Майор Мурзин Николай Петрович приподнялся со своего места, оперся ладонями-подушками о стол и перегнулся к посетительнице. – А это уж наше дело, – тоже тихо проговорил он. – Москва нам тут не указ. Сказано, не мути воду. Ступайте, бабы, по домам. Или, ежели вам заняться нечем, за упокой души свечку поставьте, самое бабье дело! – Как зовут племянницу Лидии Ивановны? – Знать не знаю и не желаю. – Где она живет? В Москве? Тут Николай Петрович радостно осклабился и сложил из своих пальцев пухлую фигу. – Во! Видала? Сами-то они с Москвы, а племянница с Твери ездила! – Адрес у вас есть? Племянницы? – Сроду не было. – Николай Петрович опять по-кабаньи пырнул носом. – Сказано, не лезь не в свое дело! Не расхлебаешься потом с тобой!.. И… давайте двигайте отсюда! Время уж к обеду! – Старшему лейтенанту Котейко скажите, что мы его искали, – угрюмо попросила Тонечка. – Пойдем, Саш. – Это я уж расстараюсь, – пообещал Николай Петрович. – Это ж прям новость номер один, что вы его искали! Щас я прям за руль и до лесу, где у них пикет выставлен! Тонечка и Саша одна за другой вышли на улицу и остановились у лавочки, на которой все играл с телефоном весельчак Ленька. Он не обратил на них никакого внимания, они его больше не интересовали. – Да уж, – сказала наконец Тонечка. – Никто тут нам помогать особенно не расположен. – А ты все-таки думаешь, что нам нужна помощь? – Нужно родственников найти, Саш, – Тонечка вздохнула. – Даже если я все придумала и Лидия Ивановна сама по себе умерла, как-то не по-людски выходит. Кто ее похоронит, где? А родственники, оказывается, есть. – Да этот упырь и наврать мог, – заметила Саша. – Зачем ему нам врать? – Затем, что мы из Москвы, а он Москву ненавидит. Они пошли по узкой улице под горку. Машины ездили редко, прохожих тоже почти не было. Но те, что попадались, непременно останавливались и подолгу смотрели им вслед. И водители притормаживали и тоже смотрели. – Я нервничаю, – призналась Саша. – Все смотрят. – Привыкнешь, – с философским видом Тонечка махнула рукой. – С Родионом хуже, на него тоже все смотрят, а он этого не любит. И маску снимает, и перчатки! Я стараюсь в магазин сама ходить, чтоб он лишний раз там не терся. – Смотри, правда все закрыто. Во всех домишкам, уцелевших от стародавнего купеческого изобилия, в первых каменных этажах помещались лавки, лавчонки, салоны сотовой связи и парикмахерские «экономкласса». Все двери заперты, некоторые даже заложены поперечинами, на всех белели бумажки. Бумажки извещали, что «в связи с карантином» заведение не работает. – …И как жить? – спросила Тонечка саму себя. – Люди ведь как-то кормились, что-то делали, старались. А теперь что? Мой муж говорит, все производство встало, никто ничего не снимает, договоры расторгают так быстро, аж бухгалтерия не справляется! А у него тоже люди работают, а у них семьи, дети, кредиты… – Кто у тебя муж? – поинтересовалась Саша. На белые бумажки, извещавшие о закрытии, она старалась не смотреть. Должно быть, во время войны женщины так же отворачивались от собственных окон, заклеенных крест-накрест газетными полосами. – Продюсер, – сказала Тонечка. – Великий. Звать Александр Герман. – Тот самый?.. – Наверное, тот, – согласилась Тонечка. – Он снимает фильмы, а я пишу сценарии. Это теперь никому не нужно. – Ну, подожди, – Саша поправила проклятую маску. – Может, еще будет нужно. – Хорошо бы. И надо бы, чтоб все до этого момента продержались! И мы, и артисты, и съемочные группы! А самое главное – зрители. – Это точно, – пробормотала Саша. – Вон там за складами дивной красоты церковь. Вдруг она открыта, мы бы правда свечку поставили! А нет, хоть снаружи посмотрим. Хочешь? Саша немедленно выразила желание осмотреть церковь. – А что тут за склады? – В Дождеве мебельная фабрика, довольно солидная, – проинформировала Тонечка, чувствуя себя старожилом. – Многие там работают. И еще стекольный завод, не такой, как в Гусь-Хрустальном, но тоже приличный. Настоящий советский хрусталь делает. Я тебе потом покажу бокалы! Сейчас все закрыто. – А ты хорошие сценарии пишешь? – вдруг спросила Саша. Тонечка искоса взглянула на нее. Теперь дорога поднималась в горку, идти было трудно. – Мой муж говорит, хорошие, – сказала она осторожно. – Его бы воля, он бы меня заставил по сценарию в месяц писать, а я так не могу. Мне сначала нужно чуток подумать, потом еще немного, потом… Ну, вот «Дело штабс-капитана», например, я написала! – Иди ты! – не поверила собеседница. – Точно тебе говорю! А что такое? – Я тебе потом скажу, – пообещала Саша. – Есть у меня одна идея… Не то чтоб идея, но… мысль. Мы обсудим, вдруг она тебе понравится. …Они поднимались к церкви и разговаривали, как старые подруги, которым наконец-то удалось встретиться и даже пару дней побродить по приятным местам. Тонечка то и дело забывала, что познакомились они вчера, ничего друг о друге не знают и бродить вдвоем им… незачем. У них есть только одно общее – покойная Лидия Ивановна, старая княгиня. Тут Тонечка «перепрыгнула» совсем на другую мысль. – Но ведь камея пропала, – сказала она. – И Лидия Ивановна не могла ее потерять! То есть могла, конечно, но это уж совсем невероятное совпадение! Такое даже в сценарий нельзя вписать! Саша остановилась. – Тонечка, – выговорила она и неожиданно сняла маску, – ну ты же не думаешь, что камею на самом деле взяла я?.. – Н-не думаю, – призналась озадаченная Тонечка. – А что? Ты взяла? – Нет, конечно!.. Просто упырь сказал, что камею мог утащить тот, кто нашел тело! А я не брала. – Ну, конечно, нет, – успокоила Тонечка. – Что ты вдруг занервничала?