– Патриций сказал, что у нас должны быть представлены все меньшинства, – попытался оправдать капитана Моркоу. – Меньшинства?! – Прости. В любом случае он пробудет с нами всего несколько дней и… Вдруг на другой стороне улицы раздался треск. Обернувшись, они успели заметить, как из таверны выскочил какой-то человек и опрометью бросился наутек. Вслед за ним, отстав всего на несколько шагов, помчался толстяк в фартуке. – Держите его! Вор без лицензии! – Эх, – вздохнул Моркоу. Он перешел улицу, Ангва последовала за ним. Быстро выдохшийся толстяк остановился, затем поковылял обратно. – Доброе утро, господин Фланнель, – поздоровался Моркоу. – Какие-то проблемы? – Он украл у меня семь долларов и не предъявил лицензию Вора! – забушевал господин Фланнель. – Вы собираетесь с этим что-то делать или нет? За что я плачу налоги?! – С минуты на минуту мы бросимся в погоню, – успокоил его Моркоу и достал блокнот. – Значит, семь долларов, говорите… – Вообще-то четырнадцать. Господин Фланнель оглядел Ангву с головы до ног. Мужчины редко упускали такую возможность. – А почему на ней шлем? – спросил он. – Она наш новый сотрудник, господин Фланнель. Ангва улыбнулась господину Фланнелю, и тот отступил на шаг. – Но ведь она… э-э… – Мы должны двигаться в ногу со временем, господин Фланнель, – перебил Моркоу, убирая блокнот. Господин Фланнель вспомнил о своих неприятностях. – Но в настоящее время я лишился восемнадцати долларов, которые вряд ли теперь увижу, – резко сказал он. – О, не стоит так отчаиваться, господин Фланнель, верьте в хорошее, – подбодрил его Моркоу. – Вперед, констебль Ангва. Давайте проследуем по следам преступника. И они последовали по улице дальше, на глазах у изумленного Фланнеля. – Не забудьте про мои двадцать пять долларов! – крикнул он. – А ты не собираешься за ним бежать? – осведомилась Ангва, стараясь не отставать от широко шагавшего капрала. – Не вижу смысла, – ответил Моркоу, сворачивая в переулок настолько узкий, что его почти невозможно было разглядеть с улицы. Но бравый капрал бесстрашно шагал в глубокой тени между двумя влажными, поросшими мхом стенами. – Интересно, правда? – продолжил Моркоу. – Готов поспорить, немногие знают, что с Брод-авеню можно попасть на Зефирную улицу. Спроси у кого угодно, и тебе ответят, что нельзя пройти через Рубашечный переулок, потому что он заканчивается тупичком. Но на самом-то деле можно! Надо просто подняться вверх по улице Мормской, протиснуться между вот этими прутьями в Урчащую аллею – хорошая, кстати, решетка, из доброго железа – и вот мы уже в Некогда-переулке… Дошагав до конца переулка, он остановился и стал прислушиваться. – Чего мы ждем? – азартно прошептала Ангва. Послышался топот бегущих ног. Моркоу прислонился к стене и высунул руку на Зефирную улицу. Раздался глухой удар. Рука Моркоу не сдвинулась ни на дюйм. Наверное, наткнуться на нее было все равно что врезаться в стальную балку. Они вместе посмотрели на лежавшую без сознания фигуру. По булыжной мостовой раскатывались серебряные доллары. – Ох, беда, беда, беда! – пробормотал Моркоу. – Опять бедолага Здесь-и-Сейчас. А ведь он обещал мне, что постарается завязать. Ну что ж… Он схватил бездыханное тело за ногу, после чего спросил: – Сколько всего денег? – Кажется, три доллара, – ответила Ангва. – Молодец. Хорошо считаешь. – Да, но лавочник сказал… – Идем. Пора возвращаться в штаб-квартиру. Идем, Здесь-и-Сейчас. Сегодня твой счастливый день. – С чего это счастливый? – не поняла Ангва. – Мы же его только что поймали! – Да, но поймали мы, а не Гильдия Воров. Они бы точно не стали с ним церемониться. Голова Здесь-и-Сейчас запрыгала по булыжникам. – Стащил три доллара и побежал прямиком домой, – вздохнул Моркоу. – В этом весь Здесь-и-Сейчас. Худший вор в мире. – Но ты сказал, что Гильдия Воров… – Со временем разберешься, как тут все работает, – ответил Моркоу. Голова Здесь-и-Сейчас стукнулась о бордюр. – В конце концов, – продолжил Моркоу, – и вправду работает. Вот что самое удивительное! Оно работает, хотя по идее – не должно. Пока Здесь-и-Сейчас получал легкие контузии на пути к безопасной тюремной камере Стражи, в другом месте убивали клоуна. Он вышагивал по переулку беззаботной иноходью человека, уверенного, что в этом году он полностью расплатился с Гильдией Воров, когда перед ним неожиданно предстала фигура в капюшоне. – Бино? – О, привет… ты же Эдвард, верно? Фигура замерла. – Я как раз возвращаюсь в Гильдию, – сказал Бино. Фигура кивнула. – С тобой все в порядке? – озабоченно спросил Бино. – Мне очень ж-жаль, – произнесла фигура, – но это ради блага города. Ничего л-личного. Фигура в капюшоне скользнула за спину клоуна. Бино ощутил хруст, и его внутренняя вселенная отключилась. Затем он сел. – Эй, – сказал он. – Мне же боль… Но больно уже не было. Эдвард д’Муэрто смотрел на него сверху вниз с выражением ужаса на лице. – О… извини, я не хотел бить так сильно! Просто н-необходимо было убрать тебя с дороги. – А зачем вообще меня нужно было бить? Бино вдруг понял, что Эдвард смотрит мимо него, и уж точно разговаривает не с ним. Он поглядел на землю с тем странным ощущением, которое испытывают только недавно умершие – когда с ужасом видишь свое тело и не понимаешь: почему я рядом с ним, а не внутри? – ТУК-ТУК! Бино поднял голову. – Кто там? – СМЕРТЬ. – Смерть – косою верть. В воздухе повеяло холодом. Бино ждал. Эдвард лихорадочно бил его по щекам… Вернее, по тому, что недавно было его щеками. – ХМ, КАК-ТО МУДРЁНО… СЛУШАЙ, МОЖЕТ, НАЧНЕМ ДИАЛОГ ЗАНОВО? Я НЕ ОЧЕНЬ РАЗБИРАЮСЬ В КАЛАМБУРАХ. – Жаль, – ответил Бино. – Мне так ж-жаль! – простонал Эдвард. – Я хотел как лучше!