ПРЕДСЛАВА. Свирeпый Ярополкъ владeетъ въ сихъ стeнахъ, А ты мнe говоришь, что мой напрасенъ страхъ! Когдабъ среди враговъ въ бою Олега зрeла, Такого бъ за него я страха не терпeла: Своимъ бы мужествомъ онъ могъ себя спасти. Но скрытный здeсь ударъ какъ можно отвести! Въ сей день открыла я источникъ бeдъ опасный: Раздоровъ ложный миръ предшественникъ несчастный. ЗАИДА. Открытая любовь могла опасна быть, Когда бы Ярополкъ отважился забыть, Чeмъ долженъ брату онъ. Къ тому жъ Свeнальдъ.... ПРЕДСЛАВА Заида, Сносить я не могу сего вельможи вида: Или сраженій богъ ему далъ взоръ жестокъ, Или бeдствій отъ него велитъ мнe ждать мой рокъ, Не знаю, нeкій страхъ мои въ немъ видятъ очи, Который подтвержденъ мнe сномъ прошедшей ночи. Мечта, конечно сонъ, но боги иногда Насъ предваряютъ сномъ, коль намъ грозитъ бeда. Князь добрый долженъ" быть самимъ богамъ любезенъ. Какъ смертнымъ, такъ и имъ онъ благостью полезенъ. И, подданныхъ своихъ храня блаженну часть, Онъ добродeтели установляетъ власть. Олега славны дни стрегутъ конечно боги. Чтобъ отвратить судьбы опредeленья строги; Въ молчаньи нощи мнe они послали сонъ: На возвышеніи увидeла я тронъ. Предъ трономъ жертвенникъ; на тронe царь, избранный, Не Ярополкъ то былъ, а нeкій образъ странный. Онъ пламенемъ дышалъ, скрывала взоры бровь, И съ рдяныхъ ризъ его точилась черна кровь. Я ужаснулася и очи отвратила. Богина нeжныхъ чувствъ Олега мнe явила; Минуту радостну имeла я во снe. Увeнчанъ лаврами, стремился онъ ко мнe; Онъ руку простиралъ, и я къ нему стремилась, Какъ грянулъ громъ и твердь земная разступилась, Нашло чудовище... Свeнальда... его былъ взглядъ, Но вмeсто власъ, змeи вздымаяся шипятъ; Вступивъ онъ къ тартару въ путь мрачный, искривленной, Съ собой Олега влекъ рукой окровавленной. Блeдна, отчаянна ему летeла въ слeдъ... Но сонъ прервался мой, и съ нимъ явленье бeдъ. ЗАИДА. Коль защищенъ Олегъ могущими богами, Спасется ихъ рукой, но суетными снами. Тревожны мысли въ день тебя смутили въ ночь, И страховъ горестныхъ мечта злосчастна ночь. Доколe твой Олегъ внe стeнъ сего былъ града, Его привода ждать была твоя отрада; Ты говорила: съ нимъ минетъ смертельный страхъ; Теперь трепещешь ты, его въ сихъ зря стeнахъ: Какой же духъ въ тебee ПРЕДСЛАВА. Любовницы духъ страстной, За милый свой предметъ трепещущій всечасно, Который на него средь нeжной суеты Не только, явныхъ бeдъ, страшится и мечты.