* * * Китайгородцев решил, что утром он позвонит Хамзе, чтобы доложить ему о происшедшем, но не успел. Потому что утром приехал Станислав Георгиевич Лисицын. Китайгородцев завтракал в привычном одиночестве, как вдруг в кухне появился один из лисицынских охранников, качок с бычьей шеей, толстой, как бревно, и безо всяких «Здрасьте!» с порога буркнул хмуро: — Хозяин ждёт! Не хозяйское это дело — ждать. Китайгородцев оставил свой завтрак. Лисицын сидел на диване в одной из комнат первого этажа. Ногу закинул на ногу, несколько верхних пуговиц своей просторной белоснежной рубашки расстегнул, оголив загорелую грудь — ему бы ещё чубук в руки, и он совсем стал бы похож на помещика в беззаботное утро выходного дня. Поздоровались. Лисицын смотрел испытующе. — Ознакомился с обстановкой? — спросил он. — Картина более-менее ясна? Ожидал, наверное, что Китайгородцев ему сейчас доложит, как он службу несёт. А докладывать было не о чем. — Я здесь не работаю, — сказал Китайгородцев. Лисицын приподнял бровь, удивившись такому ответу. — Мне запретили перемещаться по дому, — доложил Китайгородцев. — На второй этаж доступ и вовсе закрыт. Мне даже план дома не предоставили. — А ты просил? — Просил. — Зачем? — спросил Лисицын и посмотрел внимательно. — Мне этот дом охранять. А я даже не представляю себе, где здесь что. Моя работа в том и заключается, чтобы всё знать и всё предусмотреть. Любые опасности, которые угрожают… — А они угрожают? — живо откликнулся Лисицын. — Они есть, эти опасности? — Сколько угодно! В доме сумрак даже днём, а лампы не зажигаются никогда. Дежурное освещение вообще отсутствует. Комнат множество, выключатели расположены в самых неожиданных местах, и при этом все они — без подсветки. Я нигде не увидел огнетушителей. На лестнице, которая ведёт на второй этаж, не положили ковровую дорожку, там скользкие ступени, а вашей маме, извиняюсь, сколько лет? В доме нет сигнализации, ни одно окно не защищено, входная дверь порой остаётся открытой, нет даже примитивной системы видеонаблюдения за территорией, сама территория не освещена… — Шпаришь, как по написанному. Вас этому где-то учат? — Учат. — Хорошо, я вижу, ты учился, — оценил Лисицын. Он не заинтересовался и он скучал. — И это ещё не всё, — сказал Китайгородцев. — Я подозреваю, что за домом следят. — Кто?! — встрепенулся собеседник. Проняло его, наконец. — Я пока не знаю, — ответил Китайгородцев. — Но там, за лужайкой, в ста метрах от дороги, я обнаружил лёжку. — Что ты обнаружил? — не сразу сообразил Лисицын. — Лёжка — это место такое, которое предназначено для наблюдения за объектом, для прицельной стрельбы, для подрыва, наконец. — И что — ты такое обнаружил? — Да. Лисицын засмеялся. — Ты говорил кому-нибудь? — Нет, — ответил Китайгородцев. — И не говори! Лисицын покачал головой. — Я тебя недооценил, — сказал он. — Смотрю: с палочкой такой, хромает, лампочки вверните, говорит… Ну, чисто завхоз. А ты тут кое-что углядел, я вижу. Это мои люди за домом присматривали, — он понизил голос. — Негласно, так сказать. Чтобы никто не знал. Он не стал объяснять — зачем. А Китайгородцев не спросил. Не положено потому что спрашивать, если что-то напрямую к делу не относится. — Теперь не будут, — пообещал Лисицын. — Раз ты здесь. Произнёс вроде бы шутливо, но что-то его тревожило, что-то держало в напряжении, Китайгородцев это чувствовал. — И ещё одна история, — сказал Китайгородцев. — Вчерашней ночью. Для меня тут много непонятного. Мне говорили, что жильцов тут двое: ваша мама и ещё Михаил, родственник. А я ещё здесь видел человека. — Когда?! — вскинулся Лисицын. — Этой ночью. И накануне — тоже. Пожилой такой. Можно сказать, что старик. — Старик? — Ну да. Лет за шестьдесят ему, наверное. Или даже больше. — Где ты его видел? В доме? — спросил недоверчиво Лисицын. — И в доме — тоже. — Но ты уверен? Ты не ошибся? — Ошибиться тут невозможно. — Хорошо, расскажи о том, как ты его увидел, — попросил Лисицын, явно всё ещё не веря собеседнику. Что-то Китайгородцев тут напутал, мол. Не может такого быть. Чепуха какая-то, не иначе. — Это там, на втором этаже, — сказал Китайгородцев. — Я заглянул в одну из комнат. Случайно. Этот человек сидел там. За столом. Я никогда его прежде не видел. — И что же он тебе сказал? — Ничего. Я закрыл дверь и ушёл. Лисицын засмеялся. Что-то смешное в этой истории он обнаружил. — Сегодня ночью я увидел его снова, — невозмутимо продолжал Китайгородцев. — Где? — осведомился Лисицын, не утеряв былой веселости. — На улице. — Неужели? — изобразил изумление Лисицын. — Я стоял у окна и вдруг увидел его. Был дождь, сильный дождь, а этот человек почему-то оказался без зонта. Странно, — оценил Китайгородцев. — И выглядел он тоже странно. — Почему? — Не знаю. Трудно объяснить. — Но это точно был он? — осведомился Лисицын. — Кто? — Это тот человек, которого ты видел в доме? — Да! — уверенно ответил Китайгородцев. — Может, ты плохо рассмотрел? Может, это вовсе не человек, а какой-нибудь призрак? Китайгородцев обиделся бы, если бы было можно. — Расстояние какое было? — спросил Лисицын. — Несколько метров. Сначала. А потом он подошёл к окну. Совсем близко.