— А мы Богине Воды молимся, — не удивился он, удивив тем самым меня. — Дает единичку ловкости. А ваша? — По пять к чему придется, — похвастался я. — Нужно переходить под руку Богини Ночи, — сразу же осознал прелесть нашего уютного культа он и протянул руку. — Вадим. — Антон, — я пожал. — А откуда ФИО? — У нас ФСБшники есть, они с собой базу унесли, на блокпосту у лагеря всех фотографируют скрытно, вот, нашли, — пояснил он. — Ты нас за скотов не держи — мы группу зачистки готовили, через пару дней сами бы здесь почистили, как диверсанты дорастут, но… — развел руками. — Без обид, — отмахнулся я. — Все равно бандитов давить надо, какая разница? — Ориентировка на тебя до всех патрулей и постов доведена, — кивнув, добавил он. — С приказом поговорить и вежливо попросить навестить нашу базу. — Покажи? — заинтересовался я. — Устная. Рост между 175 и 180, — ответил он. — Волосы черные, короткие. Телосложение среднее, глаза — голубые, зовут Антоном, уровень обидно-большой, — с ухмылкой пожал плечами. — «Оценка»? — спросил я. — У всех начальников караула, — подтвердил он. — Готовы покупать книги «оценки» в любых объемах. — Кончились, — честно признался я. — На базу заглянем — такой план и был, по возможности посмотреть как люди живут. — Это правильно, — одобрил Вадим. — Зови своих, проезжайте смело. Если кто из наших по пути решит повести себя неправильно, покажи грамоту и скажи, что к генералу идешь — убоятся. Но не поведут — у нас с дисциплиной строго. — Ок, — я помахал дрону «проезжай, безопасно». — Я тут постою, пока на ту сторону соратники не переправятся. — Покурим? — радушно предложил он, достав пачку «LM». — Доктора наши говорят, что теперь не вредно. — Я вот такое курю, — материализовал одноразку. — А, х*й робота! — гоготнул он, достав сигарету. — Все продолговатое в мире — это х*й, — не обиделся я. — И не говори, — вздохнул Вадим. — До смешного доходит — у нас кое-кто бананы только нарезанные ест, во избежание кривотолков, — посмурнел. — Скоро бананов не будет, придется на тушенке с гречкой сидеть. Мы лес выкорчевываем, дерево — на строительные нужды, а землю под озимые распашем. Советы на тему «сажайте сразу яровые» пока придержим. — А тушенка откуда? — спросил я. — Мы ж военные, у нас этой тушенки у каждого полный рюкзак! — ушел тот от ответа. Из-за деревьев выехали КАМАЗы, и Вадим, оценив сидящих в «моем» Катю и Дашу, подмигнул: — Обе твои? — Не, только которая за рулем, — покачал я головой. — Жаль на дежурстве, сводил бы блондиночку на экскурсию по нашей базе, — вздохнул он. В глубине души раздался совершенно несправедливый рык «Моё!», но, само собой, я не стал ничего говорить, вместо этого пожав вояке руку на прощание, не забыл прихватить грамоту и пешочком двинулся по мосту за нашим маленьким караваном, не стесняясь озираться в поисках потенциальной опасности. Когда я счел, что машины достаточно далеко от зоны поражения, вернулся в КАМАЗ и похвастался грамотой. — Нифига себе! — заржала Даша. — Это как если бы у нас был параметр типа «Уровня славы», только овеществленный. — Плюс пять к репутации у вояк! — хохотнул и я. — Я в школе за олимпиаду такую получала! — похвасталась Света. — Какая ты молодец! — похвалил ее я. — Умничка! — похвалила и Даша. — Вся в маму! — похвалила себя Катя. — Что там у вас? — раздался из рации полный любопытства голос Вовки. Я объяснил. — Могли бы часы дать, «командирские», — хмыкнул тот и отключился. — Завидует, — многозначительно прокомментировала Даша. — Все у него еще впереди, — отмахнулся я. Верю в способность рыжего стать героем, а может и владельцем гарема. — Удивительной мощи все-таки культурный код у нас, — заметила Катя. — Вот он — малолетка, а про «командирские» часы знает. Откуда? — Фиг его знает, — честно признался я. — Может в новостях где-то видел, как полиция кого-то награждала. — Меня больше удивляет, насколько быстро выжившие адаптировались к новым условиям, — поддержала разговор Даша. — Четыре дня прошло — а уже вон, поселения, грамоты, блокпосты, сельское хозяйство. — Тренировались, может? — пожал я плечами. — Когда СССР кончился, у нас тут постапокалипсис с нюансами и образовался, с феодалами на осколках империи и последующей пересборкой государства на новых условиях. Да даже больше — у нас за прошлый век две Империи обнулилось. Тут можно по Гегелю обобщить: при царе было бытие, при СССР — бытие-в-стремлении-к-смерти, причем героической, а до прихода Сети — бытие-в-смерти. — Мрачновато, — оценила Катя. — Ты что, умный? — опешила Даша. Обидно! — А теперь какое бытие? — влезла Света. — Пока не ясно, — пожал плечами я. — Предполагаю: бытие-на фоне-смерти. — Я полагала, что эпоха постмодерна закончится ядерной войной, — заметила Катя. — А она закончилась вот так. — У нас в библиотеке только фантастика, детективы и женские романы были, — поморщившись, объяснила свое невежество Даша. — Толку с этих книжек, — отмахнулся я. — Философия — это самая худшая наука в истории, от нее жить еще хуже становится, потому что осознаешь, насколько все вокруг плохо и неправильно. — Выпендриваешься, — отмахнулась Даша. — Сам-то читал, а мне, мол, не нужно. — Залутаем библиотеку, — пообещал я. — Сиди, читай, если душевный покой не дорог. — Я бы детективов почитала, — разохотилась Катя. — Все заберем, — пообещал я и включил рацию. — Машина-2, прием. — Прием, — отозвался Вовка, но был перебит возмущенной Верой. — А почему мы «два»? — Помолчи! — шикнул на нее Серега. — По квартирам ходить будете, забирайте диски, жесткие диски и флешки, — попросил я. — Мало ли чего там скачано, будем собирать контент. — ССДшники брать? — уточнил рыжий. — Входит в категорию «жесткий диск», — пояснил я. — Отбой. — Отбой, — подтвердил он. — Будем штамповать «болванки» с пиратскими кино и играми, — пояснил я спутницам. — Без Интернета снова станут ликвидным товаром. — А ты архив взяла? — ехидно спросила Даша Катю. — На кой он мне? — поморщилась она. — И хрен его знает, как у тебя бы жизнь сложилась, так что держи язык за зубами! — А то что⁈ — с вызовом посмотрела на нее Даша. — Мир, взаимовыручка и взаимопонимание, — напомнил я им основные принципы взаимодействия в группе. — В самом деле! — поддержала меня Света. — Мы все здесь хорошие, давайте жить дружно! — Извини, — вздохнув, извинилась перед Катей Даша.