– И что теперь? На чьей стороне генеральный прокурор? – Этого никто не знает, – пожимает плечами Мезенцев, – этот товарищ всегда на своей стороне. Но с Сусловым он уже встречался. Вот же… Цензурных слов нет. Генералы с охранниками ранены – на меня все и повесят, к бабке не ходи. – Я тоже стрелял. – Генерал наливает вторую. – Мы не частим? – Я киваю на его рюмку. – Сейчас закусим. – Мезенцев раскладывает яичницу по тарелкам, мы терзаем ее вилками и торопливо поглощаем. По мозгам ударяет легкое опьянение, мир слегка раскрашивается в правильные цвета. С утра ничего не ел, как бы не захмелеть. – В Президиуме сейчас ситуацию раскачивать не будут. – Генерал закуривает. – И так все висит на волоске. Союзники задают вопросы, в партии брожения всякие… – …Нехорошие, – я завершаю его мысль. – Точно! Мы молчим. Каждый размышляет о своем. – Но папочку на нас собирать будут. – С компроматом? – С ним. Так что Руденко будет рыть землю, требовать материалы следствия, все перепроверять. «А твоя сейчас задача – на кладбище не попасть», – на ум приходят слова няньки из «Федота-стрельца». Очень в тему! – Поэтому… К Руденко на допрос ты являешься, – Мезенцев строго смотрит мне прямо в глаза, – но показания не даешь. – Это как? – А так. Ты под подпиской о неразглашении. Забыл? – Но там же неразглашение в связи с романом? – Какая разница? «Сведения, составляющие государственную тайну…» – Так… А что именно составляет государственную тайну… – Определяю я. Ты правильно все понял. Не боись, Алексей! Не будут они на тебя сейчас вешать отказ от дачи показаний. Пока эти люди с тобой хотят просто познакомиться, понять, что ты за человек, как тебя можно дальше использовать. Использовать?! – И что делать? – С волками жить – по-волчьи выть, – пожимает плечами генерал. – Потерпишь чуток прессинга, распишешься в протоколе и исчезнешь на пару недель. Подписку о невыезде давать им откажешься, не объясняя причин и ссылаясь опять-таки на неразглашение. Никиту Сергеевича я предупрежу. Это тоже в его интересах. – Мезенцев бросает на стол автомобильные ключи. – Ключи от серой «Волги» внизу. Я себе другую машину вызову. Вслед за ключами на стол ложится конверт, в нем явно банковская упаковка банкнот. – А это, считай, премия к ордену. За особые заслуги перед страной. Обмывать будем? – Так у меня нет его с собой, – растерянно отвечаю я. В голове уже и так шумит – еще и орден кидать в стакан с водкой? – А документы? Генерал достает из внутреннего кармана пиджака две книжечки техпаспорта, протягивает их мне: – Доверенности я тебе чуть позже сделаю и пришлю с нарочным. – Два техпаспорта? – Я беру документы и разглядываю их. – Там в багажнике вторые номера. Неприметные. – А те, которые сейчас на ней? Служебные? – Орудовцы в твою сторону даже не посмотрят, – кивает Мезенцев. Я со вздохом засовываю документы в карман. – И что решит пара недель? Исчезнуть – не проблема. Практика у меня, считай, уже закончена. Вику можно взять с собой. Осталось решить, куда рвануть. – Многое. Пыл у них поугаснет, мы замотаем следствие, подлечившихся охранников отправим служить подальше, с повышением. Куда-нибудь на Сахалин. Пусть Руденко сам туда съездит. В Президиуме за это время обстановка устаканится… – Хорошо бы еще на Суслова папочку собрать, – дохожу я до правильной мысли. – Соображаешь! – одобрительно кивает Мезенцев. – Я уже запросил архивы. Михаил Андреевич не святой. В 38-м работал вторым секретарем Ростовского обкома. Тоже подписывал расстрельные списки. – А Руденко? – Этот вообще в тройках заседал. Найдем, чем надавить. Но нужно время, улавливаешь нить? – Улавливаю. Теперь тяжело вздыхаю уже я и снова утыкаюсь в тарелку. Мезенцев разливает по третьей и убирает початую бутылку в холодильник. – Ну, раз ты все понимаешь правильно и улавливаешь… за тебя! Мы выпиваем и заканчиваем подчищать тарелки. Мезенцев опять закуривает: – А что будет с Брежневым и Шелепиным? – интересуюсь я. – Следствие открыто, твоя пленка приобщена к делу. Формально им светит покушение на убийство и попытка насильственного захвата власти. Сидеть они будут до суда, но думаю, сам суд будет закрытым. И где-нибудь подальше от Москвы. По крайней мере мне пока поступило указание все засекретить. – Такое не скроешь. – Я морщусь от запаха дыма. Мезенцев это замечает, вдавливает окурок в пепельницу. – Никита будет решать. Вместе с Президиумом. Генерал достает записную книжку, пишет в ней цифры и, вырвав листок, протягивает мне. – Это номер телефона секретного коммутатора дежурного по управлению. После допроса уедешь из Москвы, но дашь знать, где ты и как тебя найти. Все понятно? – Предельно. – Я забираю бумажку, кладу ее в карман брюк. – И ничего не бойся. Время работает на нас, отобьемся. Мезенцев встает, надевает пиджак. Крутит диск телефона, стоящего на холодильнике, вызывает машину. Я тупо разглядываю пустую рюмку. Как жизнь-то резко поменялась! – А скажи мне, Алексей, какие у тебя отношения с Фурцевой? – С младшей или старшей? Генерал закатывает глаза: – С обеими, Леша, с обеими! – Ну… со Светой мы учимся вместе, и отношения… э-э… – тут я чувствую, как краснею, – вполне дружеские. Месяц назад вместе ходили на прием в ССОД, потом в Музей Васнецова. На этом все. А вот со старшей Фурцевой у нас отношения напряженные. Она меня почему-то приняла за охотника за приданым ее дочери. Обвинила огульно в том, что я за счет ее высокого положения хочу получить блага и построить карьеру. Пришлось объяснить ей, что она не права. Объяснил в довольно резкой форме. – Зачем ты вообще с ее дочерью связался?! – укоризненно качает головой Мезенцев. – Случайно получилось. Но согласитесь, Степан Денисович, если бы не Света, я не познакомился бы с Брежневым, и их заговор удался бы. – Алексей, а ты не находишь, что у тебя в последнее время слишком многое происходит случайно? Я молчу. Не хочу больше оправдываться. Мезенцев вздыхает. – Я вчера на пленуме имел разговор с Фурцевой, министр о тебе расспрашивала. Со смехом рассказала мне последние слухи: не поверишь, но тебя многие считают моим внебрачным сыном! И у меня сложилось впечатление, что настроена она по отношению к тебе очень даже благожелательно. Да… Вот как ветер-то переменился! Я усмехаюсь. Был студент Русин никем, а теперь вдруг завидным женихом стал – Хрущева спас, орден получил… – Да мне такая теща даром не нужна! – Хорошо, что ты это понимаешь. Держись от этой семейки подальше. Историю про Стрельцова слышал? – Слышал.