Ярость?.. Нет, не то, что-то другое. Но будто пульсирующее, клекочущее в горле Ярослава, прорывающееся наружу этим необычным и тревожащим ее напором. И сжатые пальцы в столешницу уперты с такой силой, что костяшки побелели. Будто сам Ярослав нечто отчаянно в себе сдержать пытается. — Как такое возможно, чтоб не понравились?! — он будто бы хмыкнул, передернул плечами каким-то резким движением. — Да у тебя огромный талант, Софи! — Ярослав смотрел в упор на нее и говорил не просто серьезно, а как-то так… Вроде бы хвалит и восхищается же! А чувство, что у него горло забито камнями, и на плечах неподъемная ноша к земле давит. — Это плохо? — София ничего не понимала! Но ее почему-то мелкой дрожью сотрясать начало! И страшно стало… тоскливо в животе. — Я не говорил такого, — не сказал, процедил сквозь зубы, перевернув еще один листок. И с таким выражением на очередную зарисовку своего же портрета уставился… Софи почему-то в мороз бросило! Его это так разозлило? Или что?.. Она даже не думала, когда рисовала, просто не могла остановиться, руки сами тянулись к карандашу… Постоянно же о нем размышляла в последние недели, вот и выплескивалось на бумагу то, что сердце и разум переполняло! — Чем ты конкретно занималась в вашем бизнесе ранее? — совсем не к месту, как показалось, вдруг спросил Ярослав, словно и не замечая, какое впечатление эта атмосфера и разговор на нее оказывают. Соня даже к столу не приблизилась, где продолжала чашка с ее кофе стоять. Как замерла на пороге, так и не сдвинулась никуда. — Всем, — нахмурилась, стараясь разобраться хоть как-то, пригасить эмоции, пусть и сложно, сосредоточиться на логике. — Всем, что нужно было. И счета вела, отчетность, как у тебя. И стены новых локаций расписывала, если нужно было или не успевали нанятые команды. А один раз нас, вообще, кинули за два дня до открытия. Так я двое суток не спала, взяла в помощь сотрудников, у кого хоть как-то руки толково стояли, и за сорок восемь часов все помещение под концепцию наших сувенирных магазинов подвела, расписала стены, расчертила сама… Ленту с бывшим мужем перерезала, и после пары глотков шампанского отрубилась в подсобке, уснула… — улыбнулась, вспомнив, хоть и, капец, насколько сложное тогда время было. Постоянный стресс, напряжение, ссоры и авралы… А сейчас вспоминает — и весело, тепло на душе. А вот Ярослав оторвался от рисунков и смотрит на нее в упор теперь. Тяжело, давяще… И дышит так же, будто по лестнице пешком взбежал, без остановки до самой крыши. Грудь ходуном ходит, на скулах румянец какой-то проступил, и всего мужчину как потряхивает. А он неотрывно смотрит на нее, глаза в глаза! Да так, что Софию уже колотит крупной дрожью от сопереживания, от того, что на него уже всей душой своей настроена! Только вот понять не в состоянии, чем такая реакция вызвана? — А кто дизайн твоей квартиры придумал? — спросил, а сам так смотрит, точно уже знает ответ. И этот взгляд ее пугает еще больше. Не похож сам на себя… Или нет, похож… Только вот никогда не видела его настолько распахнутым, словно с ревущим в душе пламенем. И невероятно решительным. — Да что такое, любимый мой?! — непроизвольно губу закусила. — Я сама все переделывала. Точнее, я проект создала, а строители делали. У меня второе образование — дизайнер. Уже для души, а не ради прибыли, училась на заочном, — не выдержала, обхватила себя руками за плечи. — Ну чем тебя эти рисунки так разозлили?! — с жалобными нотками вышло, с каким-то отчаянием. — Софи… — Ярослав вздрогнул и медленно веки прикрыл, будто отрезая себя от нее. Шумно выдохнул. — Нет. Не разозлили… — ничуть не помогая ей разобраться, медленно качнул головой. Еще сильнее, показалось, стиснул пальцы… И вдруг захлопнул папку! Еще и ладонью сверху припечатал. Да так, что стол затрясся, кофе, стоявший на другом краю, расплескался немного. Но мужчина и не заметил этого, его самого трясло, кажется. И каким-то безумным вихрем внезапно по кухне пронесся, сгребая с кухонной столешницы… ее таблетки! Да что такое?! — Ярик?! Что ты делаешь?! — совершенно растерялась Софи. — Что происходит?! Это мои таблетки… Абсурд какой-то, ей-богу! А он, запихнув это все в карман спортивных брюк, уже ее саму в охапку сгреб крепко. Обнял так, словно впечатать Софию в свое тело хотел. Обхватил пальцами, всей ладонью затылок, буквально притиснул голову Софи к своей груди. — Все нормально!.. — яростно заявил мужчина в ее макушку. — Я знаю, что таблетки твои, любимая моя. Знаю. Хорошо, услышать от него «любимая» — оказалось безумно приятно. Дрожь совсем иного толка по позвонкам пробежала, собираясь теплым ворохом в груди. Казалось… Да нет! Точно знала, что Ярослав Крапивин такими словами не разбрасывается! Но и, несмотря на это, такое ощущение дурацкое, будто Ярослав не в себе немного. Всполошенный весь словно, совершенно на себя не похожий, она чувствует, что у него каждую мышцу трясет от напряжения. И не отпускает же ее, воли не дает и на йоту от него отступить. Еще ни разу его в таком… настроении, что ли, не видела. И никак разобраться не могла, что же случилось? Что настолько его взбудоражило. — Все хорошо будет, моя Софи. Я их тебе сам давать буду, точно по схеме, как доктор назначила. Не переживай, — он принялся ее волосы гладить, будто считал, что должен успокоить Соню. — Только они у меня будут, любимая… И, если еще есть, я заберу… Прости, Софи! Но я не могу тебя потерять! Не хочу, не готов, не в состоянии, когда нашел только! — неожиданно тяжело, словно из груди это признание проталкивал, процедил сквозь зубы. — Я все на себя возьму, не переживай. Все нормально… Наладим. Придумаю… — прижав ее еще теснее, выдохнул Ярик.  Как по ней, так нервничала тут не Соня, точно! И успокаивать не ее было нужно… — Слушай, чем тебе мои таблетки-то не угодили?! — старалась не сильно голос повышать, порадовавшись, что вот это непонятное нечто на него накатило, когда Яся спокойно мультики смотрела. — Ты же сам настаивал, что я их принимать должна, не забывая… Неким краем сознания, Ярослав понимал, что ведет себя крайне странно. То есть, так, вероятно, казалось Софи. Но он-то знал, что логика в каждом его поступке есть! В каждом слове и действии! И даже в том безумном страхе, что сейчас охватил все существо, заставив адреналин рвать сосуды. Ничего. Ничего… Он теперь сумеет все организовать так, чтобы все нормально было. Ярослав продумает и рассчитает так каждый нюанс их жизни, чтобы у нее никогда срывов не случилось. И… ОН ПРОСТО НЕ МОГ ПОТЕРЯТЬ СОФИ! И точка. Ее он потерять не мог. Ни эту женщину, ни ее дочь, также незаметно проникшую в его грудную клетку, ни то, что сам испытывает около этих двоих. Не мог… Прижал Софи к себе крепче, все же осознавая, что со стороны его поведение кажется диковатым, наверное. А сам прикидывал, где у него еще в доме есть таблетки? Или у нее в сумке?.. Надо бы все выяснить и тут промаха не допустить. И внимательно следить за тем, как она питается… Поверил, когда сказала, что занята сильно была и денег не хватало, но… Помнил, как мать вечно от еды отказывалась, заявляя, что «не может есть, когда такая драма»!.. Может, и зря переносил, но ведь Софи не первый раз себя до язвы доводит, если слова врача вспомнить! В голове все смешалось, черт! Стучало по вискам изнутри. Настоящее, все те мелочи, которые цепляли внимание эти недели. Но поздно, поздно уже, по самую макушку утонул в этой женщине! В своей… С отцом так же было? Господи, ужас безумный будто взорвался за грудиной. Прошлое, какой-то беспомощный детский страх, который, оказывается, так никуда из сути его и не делся, просто припорошило годами и событиями, наставлениями отца, как себя мужчина вести должен. Никогда своих чувств не проявлять, контролировать каждую мелочь ежесекундно… Похоже, с этим у него сейчас имелись проблемы. Ярослав ощущал, что его трясет, от контроля — одни ошметки, если уж откровенно. — Любимый мой, я ничего не понимаю! — чувствовала это и Софи, очевидно. Вцепилась в его плечи, попыталась в глаза заглянуть, чуть отстраняясь. А ему так хорошо, как бальзамом на душу, что нет сомнений в чувствах с ее стороны. — Что с тобой, Ярик? — настороженно и… вроде, более здраво, нежели он сейчас мог, уточнила любимая, рукой погладив его щеку.  Глава 15 — Я не могу тебя потерять сейчас… — самое толковое объяснение, на которое он в этот момент был способен. И настолько же глупое — сам слышал. Ну к чему его так подорвало?! Ну любит она рисовать и дизайном заниматься, и что?.. Это же не значит, что, уподобившись его матери, Софи примется в экзальтацию впадать. Выдохнул через зубы, будто с ошметками плоти из себя выдирал этот иррациональный страх. Посмотрел в напряженные, встревоженные глаза своего личного солнца, которое никакой снег за окном пригасить не мог. Зарылся пальцами в ее рыжие кудри, пушистым ореолом обрамляющие лицо Софии сейчас. И как-то очень ярко и четко осознал, что… в данный момент именно он совершенно утратил контроль над происходящим, что с ним, в принципе, крайне редко случалось. Как ни крути, а умел трезво на вещи смотреть, пусть и дико непривычно оказалось быть поглощенным реальным ураганом противоречивых эмоций. А вот София, кажется, более здраво оценивала ситуацию, и ее встревоженный взгляд был тем, что вызывало дискомфорт в груди… но и непривычно теплое, вообще незнакомое чувство: о Ярославе так давно никто настолько не беспокоился! — Ярик, любимый мой, о чем ты? — похоже, он окончательно сбил с толку любимую женщину. — Никто никого не теряет! Мы нашлись все только, — как-то нервно улыбнулась и обхватила своими руками его ладони Софи. Да, нельзя было не признать, что она сохраняла куда больше равновесия… Смотрела обеспокоенно, но адекватно, в отличие от него, судя по всему. И, пусть он явно вел себя непредсказуемо для нее, никакого намека на истерику не показывала. Да и все то время, что он знал ее… И это… Ну, будто бы одернуло его. Откровенно говоря, даже пристыдило немного. Позволило самому оценить происходящее со стороны. Как Ярослав когда-то и надеялся, Софи уравновешивала сейчас этот, абсолютно нетипичный для него всплеск эмоций. Или типичный как раз? Гены матери взыграли? Просто Ярослав никогда воли этой части своего характера не давал, а тут та и не спрашивала, сама вырвалась, оживленная диким страхом, что может потерять человека, вдруг ставшего ему таким внезапно-близким… Однако насколько разумным можно считать подобный… приступ? Посмотрел в глаза Софии, которую продолжал крепко обнимать, прижимая к себе, словно реально боялся, что отпустит — и она что-то страшное совершит. Совсем глупо, если здраво рассудить. Да и честно ли по отношению к любимой женщине переносить на нее свою боль и врезавшиеся в память поступки другого человека, пусть и матери? Нет, хватало мозгов, чтобы понять. — Прости, Софи… — резко, шумно вдохнул, пытаясь голову прояснить. Зажмурился. И вдруг резко раскрыл глаза, в полной мере осознав все, что внутри творится в эту минуту! — Я люблю тебя! — еще более глупо вдруг расплылся в широкой усмешке, судя по виду, сбив Софию еще больше с толку. А ему такой жар вдруг в голову, в грудь ударил, разбивая сковавший ледяной страх! И очень ясное понимание ситуации. Такое, какого, пожалуй, давно не имел. Как переоценка всего подхода к жизни. — И я тебя люблю, Ярик! Ты же знаешь, — губы Софии дрогнули в улыбке, неуверенной пока, немного робкой. Женщина моргнула, но нельзя сказать, что расслабилась в его руках. Походило на то, что он ее окончательно запутал. — Знаю… Ты к этому всему и привела, — а он все никак не мог прекратить улыбаться. Да так, что уже скулы сводило. И вглядывался, вглядывался в ее растерянные глаза, словно по-новому жизнь переоценивая. — Я же не верил в любовь. В удобство, взаимоподдержку, привычку и некую привязанность, возможно, — да, допускал и рассматривал, как вероятное. А любовь — нет. Для меня с детства самого это слово только с истерикой и наигранной драмой связано было; со сплошными упреками и обвинениями. Он видел, что Софи все еще мало что понимает. И честно пытался объяснить. Но, вопреки обыкновению, логика и умение ясно выражать свои мысли сегодня Ярослава по всем фронтам подводили. Однако он сдаваться не собирался. — Но я люблю тебя! Так, как в жизни не поверил бы, что, в принципе, другого человека полюбить можно… Для меня ты, твои интересы, здоровье и счастье, главное, Яся — важнее всего вдруг стали! И чтоб вам у меня так хорошо было, чтоб и думать забыли куда-то уходить, — так уголок рта скривил, словно повинился. Но ведь на самом деле ни капли не раскаивается. И неистовой сладостью по душе, когда София от его слов сама в широкой улыбке расплылась, а на ее щеках румянец вдруг яркий. И глаза блестеть начали. — Нам и не хочется никуда уходить, Ярик, — тихо призналась, обхватив его за пояс руками, — если ты вдруг не заметил. Причем обеим. Только… — она на секунду прикусила губу, словно колебалась. Но, видно, все же решила все акценты расставить. — Я все равно не понимаю, чем тебя мои рисунки, обстановка квартиры и таблетки в такой ужас привели? — серьезно спросила Софи.