Как все просто у Виктора — свидетельница оказалась истеричкой, репортеры растрезвонили, версия сама и сложилась. Но ведь надо было безошибочно выдернуть неврастеничку из толпы свидетелей! Такую, что добьется пресс-конференции. Тему надо было безошибочно задать. Мысли внушить соответствующие. Как ни странно, читая мемуары Виктора, я не открыл для себя ничего нового в описании событий 22 ноября 1963 года, разве что уточнил ряд деталей. Я знал и про ошибку журналиста Мерримана Смита, передавшего сообщение о смерти Кеннеди за двадцать пять минут до объявления о кончине. И про его драку с Дэвидом Беллом за право первым войти в телефонную кабинку и первым сообщить новость. И даже про то, как в одном из кинотеатров Невады директор прервал сеанс, чтобы с печалью в голосе объявить о трагической гибели президента, вице-президента, губернатора Техаса и ряда других высокопоставленных чиновников. После объявления киносеанс возобновился. Поэтому откладываю перевод и правку эпизодов, поясняющих путаницу с якобы ранением Джонсона или круговоротом противоречивых заявлений из Вашингтона. Но меня привлекают два момента. Изучая дело, я их упустил. Всего не охватишь, поэтому вины за собой не чувствую, однако эпизоды понравились. Первый эпизод. По словам Виктора, в регистрационном журнале приёмного покоя больницы медсестра сделала запись: «13.34. Больной № 24740. Белый. Диагноз — огнестрельное ранение в левую часть шеи» (считается, будто запись сделал дежурный врач Макклелланд, но это не так). 13.34? Но ведь официально раненого привезли в 13.38 — на четыре минуты позже. Шесть километров до больницы «Линкольн», летевший метеором, должен был преодолеть за три минуты. Плюс полминуты на набор скорости и торможение. Если президента привезли в больницу в 13.38, то времени затратили в два раза больше, чем требовалось. Ещё в шестидесятых годах, обратив внимание на странную задержку в пути, один репортёр предположил, что сначала Кеннеди повезли в аэропорт. Попытку скрыли, так как при таком ранении задержка в пару минут стала решающей. По тем временам считалось, что если операцию не начать через шесть минут после такого ранения, последствия будут необратимы. Но согласно записи в журнале, президента доставили вовремя. И на операционный стол положили через пять минут после ранения, а не через девять! Очевидный вывод: если бы группа прикрытия не создала версию о приезде в 13.38, неизменно возник бы вопрос, почему Кеннеди не спасли, хотя операция началась вовремя. Отсюда недалеко от следующего вопроса: а мёртв ли он на самом деле? Посему журналистам и сообщили, что точное время прибытия в больницу 13.38, мол, опоздали с операцией на пару решающих минут. Версия стала ещё одни подтверждением невозможности спасти смертельного раненого человека. А вот про запись в регистрационном журнале забыли. В принципе простительно — в первый день работы и не такие казусы встречаются. Второй эпизод удивителен. Упустил я его по банальной причине: лень было внимательно изучать автобиографию адмирала медслужбы Джорджа Баркли. Прочитав записки Виктора и узнав о нём, в сотый раз убедился, что ничего и никогда упускать нельзя. Ситуация необычна. Лечащий врач президента, вице-адмирал Джордж Г. Баркли ехал в последней машине. Пока он подбежал к операционной, пока задержался, надевая марлевую повязку, пациентом занялся больничный хирург Ал Купер (тот самый, что через два дня увольняется с работы и уезжает в неизвестном направлении. Больше никто, никогда, ничего о Купере не слышал, его имя в расследованиях встречается редко). Баркли, по его признанию, в операционную не допустили, а послали, как мальчишку, проявлять рентгеновские снимки. И тут начинается любопытное. Именно Баркли объявил о кончине Кеннеди. Всюду описывается, как он усталым жестом снимает повязку, иногда упоминают слезы на глазах, дрожь в голосе. И сам Баркли вспоминает о волнении, организации похорон, судьбах Америки и мира. Всё это очень интересно. Только личный врач президента забыл поведать в своих мемуарах, как он впервые увидел мёртвого Кеннеди, как констатировал смерть, как выглядело тело в той операционной номер два, в которой президент скончался. Мы читаем его мемуары и убеждаемся, что Баркли тела не видел. Описано, как доктор бежал с проявленными снимками в операционную, как его остановили местные полицейские. Именно они, не знавшие Баркли в лицо, стояли во внешнем кольце оцепления. Вызвали президентскую охрану, та обратилась к Джонсону. Джонсон вышел в коридор и попросил адмирала объявить о кончине Кеннеди. Никаких сомнений у Баркли не возникает. Даже в голову не приходит взглянуть на тело — зачем? Он получил приказ от верховного главнокомандующего. Просьба взглянуть на тело убитого, будет выглядеть глупо. Да и кто усомнится в правдивости Джонсона? Баркли идёт к журналистам. Этот момент запечатлен на фотографиях, опубликованных во многих изданиях. Прекрасно видно, что в левой руке Баркли рентгеновские снимки. Почему он не оставил их в отделении? Зачем держал в руках? А может их некуда было положить? В коридоре на пол не бросишь. Баркли объявляет о кончине Кеннеди. Голос его дрожит. Он бледен. Бледны и репортеры. Никто не догадывается, что речь идет о грандиознейшей афере. А потом Баркли пишет мемуары. И ничего не рассказывает о том, что чувствовал, увидев рану, как выглядела операционная, кого в ней заметил, что хирург сказал. Провал в памяти. Тем не менее, есть у него в мемуарах описания гонки к больнице, возни со снимками, момента выхода к журналистам. С подробностями, деталями, указанием времени. А вот мёртвое тело пациента личный врач не видел, оказывается. Прочитав у Виктора о Баркли, я поразился, неужели никто не удосужился мемуары врача-адмирала изучить? Вернувшись в Москву, открыл их и ахнул. Вот он — план больницы. Коридор, ведущий к операционной, — длинный и широкий, с красным паласом по всей длине. В трёх метрах от входа в вестибюль в сторону отходит боковой коридорчик, ведущий к рентгенкабинету. Он тоже длинный, поворачивает несколько раз, затем снова выходит к операционной. На планах больницы присутствует. Указано, что покрыт зеленым ковром. А вот как у Баркли написано про выход к журналистам: «Каждый шаг дается тяжело — как будто бы под ногами не пружинящая зелень ковра, а затягивающее болото». А теперь соображаем! К хирургическому отделению, где лежит тело покойного, ведёт коридор с красным покрытием. Зелёный ковёр лежит в другом коридоре, ведущем от рентгенкабинета. Так зачем Баркли, вместо того чтобы прямо из операционной ринуться на встречу с журналистами, пошёл круговым путём, в три раза более длинным? Нечаянные слова о зелёном ковре показывают, что лечащий врач президента, ближайший к его телу человек, покойника не видел. Надо отдать адмиралу должное. В кампаниях выливания грязи он участия не принимал, вспоминал о деле крайне неохотно, журналистов сторонился до конца дней своих, всячески показывал, как ему ловчить неприятно. Да и мемуары коротенькие, про Кеннеди совсем чуток, сквозь зубы, без сенсационных показаний, больше пишет про свою военную молодость. Главное даже не в том, что лечащий врач президента не присутствовал при кончине и не видел тела. Главное в том, что про момент смерти Кеннеди не пишет никто. Ни в одной книге, ни в одном репортаже. Никто, нигде и никогда не рассказывает о том, как на его глазах Кеннеди издал последний вздох и успокоился навеки. Более того, никто и никогда в воспоминаниях не упоминает, что лично перевозил тело на аэродром, переодевал, укладывал в гроб. Рассказ шофёра о том, как президент любил снять туфли при долгих утомительных поездках в автомобиле, есть, а повести о том, как его везли в последний раз, нет! И так в каждом отчёте. В всех мемуарах рассказывается, как их автор узнал о смерти президента от такого-то человека. Ни у одного автора не говорится о том, как Кеннеди испустил дух на его руках. Однако никто в факте кончины не сомневается. Неплохо ребята поработали, надо признать. Элегантно. 8.6. Просчёты В жизни всегда есть место ошибкам. Я, к примеру, однажды прокололся в беседе с любимой тёщей, ловко — сказался её профессиональный опыт! — распотрошившей мою легенду об одном вечернем приключении (тот, у кого в жизни не случались мелкие, ничего не значащие авантюры, пусть первым кинет в меня камень. Да и к Наталье Петровне претензий не имею — женщина она замечательная, и люблю я её искренне). Виктор ошибкам и просчётам тоже уделяет много внимания. Иногда диву даёшься, как же не заметили вопиющего прокола. Мне тоже доводилось изучать психологию. Но до сих пор в голове не укладывается, каким образом сотни миллионов людей могут брать на веру идиотские россказни о томящихся в подземных пещерах пятиметровых гигантах-атлантах, инопланетных захватах шофёров междугородных автобусов и иной подобной чепухе. Впрочем, снова и снова лезут в голову сомнения: может быть, те, кто в чепуху верит — как раз адекватны нашему миру? Может быть, это я неадекватен, раз посмеиваюсь, когда мне с волнением в голосе рассказывают о том, как йоги умеют проходить сквозь стены и копаться в чужих мыслях? И на раз замечаю нелепицы в версиях дела Кеннеди? В ходе нашей последней беседы, когда речь зашла о начале операции, Виктор заново переживал те минуты, когда казалось, что любой недочёт вскроет задуманную аферу. Да, они ещё не представляли себе, что такое психология толпы и как легко ею управлять. К тому же уверить всех, что за четыре года с момента покушения погибли двадцать пять свидетелей, тогда как не погиб никто, загипнотизировать мир баснями о мафиози, шпионах и инопланетянах… Непросто им было, конечно. Иногда рисковали. Иногда допускали просчёты. * * * На семнадцатой странице третьего тома сборников комиссии Уоррена опубликована схема с трудновыговариваемым названием «Местоположение лиц, находившихся в радиусе десяти футов от президента Кеннеди на момент покушения». Отдельными кружочками на схеме обозначены сам президент, Жаклин, губернатор Коннали с супругой, шофёр Грир, охранники Хилл, Келлерман и Дан Остин. Ниже приводится список этих же лиц. Фамилии шофёра и охранников подчёркнуты. Ещё ниже пометка — «вызвать в качестве свидетелей». В том же томе, на странице сто первой, показаны позиции охранников президента при проезде кортежа по Далласу. Список сделан на бланке секретной службы, то есть организации, на которую с момента убийства президента Линкольна возложена защита жизни главы страны от посягательств. В первой десятке вновь фигурируют Хилл, Келлерман, Грир и Остин. Далее, в нескольких томах опять неоднократно встречаются фамилии Хилла, Келлермана и Грира — в материалах допросов свидетелей, в показаниях, в следственных экспериментах, в описании последующих действий и так далее. Все трое часто упоминаются в книгах о покушении, все трое давали интервью, публиковали мемуары, позировали фотографам. Имя Дана Остина из последующих материалов исчезает. Его фамилия ни разу не встречается в официальных выводах комиссии. Его, в отличие от остальных, забывает упомянуть Манчестер в фундаментальном труде «Смерть президента» (The Death of a President). Остина не вызывали на допросы, его не мучили журналисты. Его нет ни на одной фотографии. Его не вспоминают в книгах, в статьях, в интервью. Его нет нигде. Исчез. И если бы не схема на семнадцатой странице третьего тома да не список охранников на сто первой, о Дане Остине никто бы и не слышал. Хотя Дан Остин на одной фотографии всё же появился. Точнее, появилась его нога. Президентский «Линкольн» сзади был оборудован металлическими поручнями и подножками для охранников. После выстрелов шофер нажал на газ. Четырёхтонная машина резко набрала скорость. Клинт Хилл, стоявший слева, успел в неё запрыгнуть. А вот Дан Остин, бежавший справа, упал на багажник, пытался удержаться, но сорвался. В последнюю секунду Жаклин выбралась с сиденья на задний капот и протянула руку. Остин за неё ухватился и перевалился внутрь, упав на пол. Теперь смотрим известную любительскую плёнку Запрудера. Эпизод выглядит странно. Джеки вылезает из машины назад, как бы пытаясь выскочить. Рассудок потеряла? На следующих кадрах Джеки снова на сиденье, склоняется над мужем. Машина резко разворачивается. Нет кадров, на которых она возвращается на место. Нет их! Официально объявлено, что эти кадры были нечаянно засвечены, когда плёнку проявляли. Имена пассажиров общеизвестны и всюду повторяются — Джон и Джеки, губернатор Конналли с супругой, шофер Грир и телохранитель Хилл. Однако в журнале «Тайм» от 29 ноября 1963 года, на двадцать третьей странице опубликована фотография, на которой ясно видно, что какой-то человек лежит на полу автомобиля — торчит его нога. Между тем все остальные известные пассажиры на фотографии хорошо видны! Кто же на полу оказался? Чья нога? Загадка лишней ноги стала обсуждаться, когда кому-то пришло в голову сравнить фотографию и пленку Запрудера. Выяснилось, что машина та же, момент снят один и тот же, а на фото в «Тайм» на одного человека больше! Даже тупые репортёры не могли ошибиться. Очевидно с пленки Запрудера одного человека тщательно вымарали. К пропавшему и ползёт Жаклин по заднему капоту, пытаясь втянуть того внутрь. Неадекватное поведение Жаклин наконец-то объясняется… Публика заинтересовалась. Запахло сенсацией. Но тут внезапно всеобщее внимание было отвлечено новым событием — в тюрьме весьма своевременно скончался Джек Руби.