* * * - Смотрите, кто к нам пожаловал, - Сэм отставил чашку с кофе, и указал на запад. - А-а-а. Красномордые ублюдки, - повернув голову, сквозь зубы процедил Чарли. - Кто они? Команчи? Кайовы? - стараясь скрыть испуг, спросил Фрэнки. - Черт его знает, отсюда не видно, - ответил Сэм, кладя на колени ружье. - Но, по крайней мере, их всего трое. - Остальные могли попрятаться, - не унимался Фрэнки. - Правильно говоришь, сынок, - вставил Джони. - Кстати, один из них баба. - Баба, это хорошо, - нервно усмехнулся Сэм. - Хватит болтать. Быстро за фургоны, - Чарли взял лежавшее рядом ружье и поднялся. Укрывшись за фургонами, мужчины наблюдали за непрошеными гостями. Дикари ехали не спеша, давая белым возможность получше рассмотреть себя. Чарли никогда еще не видел таких одежд, и пытался сообразить, к какому же племени они могли принадлежать. Намерения у них, судя по всему, были мирные, но по личному опыту он знал, что особо доверять им не стоит. Когда до фургонов оставалось метров тридцать, индейцы остановились, и один из них - старик на рыжем жеребце, поднял руку в знак приветствия. - Боже мой! Это же кроу! - с облегчением воскликнул Джони… но в этот момент раздался выстрел. Старик покачнулся и, раскинув руки в стороны, упал на землю. - Я говорил вам! Я говорил, что убью первого же! - радостно закричал Фрэнки, почувствовав, что в этот момент он наконец-то приобщился к сообществу настоящих мужчин и борцов с дикарями. - Иди-о-о-т! - закричал Джони. - Они друзья! Но прежде, чем он успел закончить, выстрелил Чарли, сбив с лошади второго индейца. Оставшаяся в живых девушка резко развернула своего коня, но пуля Сэма ударила животное в бок и оно рухнуло, придавив ногу Горной Воды. Чарли и Сэм выскочили из-за фургона и бросились к бедной индеанке, дабы не дать ей выбраться и убежать. Подскочив к ней, Чарли схватил ее за волосы, а Сэм ухватился за руку и начал вытягивать из-под бьющегося в конвульсиях животного. В создавшейся сутолоке никто не обратил внимания, как приподнялся старик кроу и, собрав последние силы, метнул нож в спину Сэма. Джони увидел, как широкое лезвие плавно сделало в воздухе один оборот, и по рукоять вошло в тело погонщика. Сэм хрюкнул, выгнулся, и замертво упал на землю, так и не выпустив руки девушки, а пуля, выпущенная из ружья Джони, ударила старика в лицо, в одно мгновение превратив его в кровавое месиво. - Фрэнки, перезаряжай ружья! - заорал Чарли, и за волосы выдернул индеанку из-под лошади. - Ну что, сука, попалась! Он потащил девушку к фургонам, нервно вертя головой в разные стороны, пытаясь разглядеть, нет ли в округе других краснокожих. Джони сунул заряжать свое ружье Фрэнки, а сам побежал за оружием Сэма. Он знал, что если поблизости находились другие индейцы, то им понадобятся все ружья и боеприпасы, которые окажутся под рукой. “Скупой дурак”, - в сердцах чертыхнулся он, ругая Чарли, прикупившего по дешевке старенькие “Спрингфилды”. В то время, как Фрэнки, дрожащими руками пытался зарядить ружья, Чарли бросил свою жертву у фургона и наспех привязал ее руки к колесу. Девушка только начала приходить в себя после падения и, приоткрыв глаза, с ужасом пыталась осознать происходящее. - Ну, что, красножопая дрянь? - Чарли наклонился к ней и ударил по щеке. - Сейчас у тебя будет праздник. Сейчас ты наконец узнаешь, чем отличается белый мужчина от твоих ублюдочных кобелей. - Чарли, успокойся! - Джони попытался остановить компаньона. - Она кроу! Они наши друзья! Я торговал с ними. - У меня нет друзей среди этих тварей! - отмахнувшись, заорал гигант, и его огромный кулак со всей силы опустился на голову Горной Воды, легко переломив шейные позвонки несчастной индеанки. Фрэнки уже зарядил все четыре ружья и теперь с ужасом наблюдал за мужчинами. Ему было страшно. Он наконец понял, что только что убил человека. Лишил его жизни. Отобрал ее просто так. Еще час назад это казалось ему некой игрой. Как в далеком детстве - солдатик упал, солдатик поднялся. Но сейчас он просто убил старика. Индейца или нет - какая разница. Он почувствовал, как тошнота все ближе подбирается к горлу. А Чарли! Его герой! Чарли! Такой сильный и мужественный, на которого он так хотел походить, вел себя словно дикарь! Фрэнки совсем не хотел, чтобы Чарли так гадко поступал с девушкой, пусть даже с индеанкой. Ему было страшно. Он хотел домой. Топот копыт вывел его из оцепенения. Два десятка индейцев скакали к ним во весь опор. Чарли и Джони метнулись за фургон и схватили ружья. - Мы стреляем, а ты, Фрэнки, заряжаешь! - заорал Чарли. - Да приди же в себя, щенок! Фрэнки испугано кивнул и придвинулся поближе. Он выглянул из-за укрытия и увидел приближавшихся дикарей. “Господи! Помоги, пожалуйста! Господи! Я хочу домой!” Они мчались припав к шеям своих лошадей, стреляя из ружей и луков. Их военные кличи пробирали мальчишку до костей, заставляя съеживаться юное сердце. “Господи! Помоги!” Губы Фрэнки задрожали, он уже не мог сдерживать себя, и слезы вырвались наружу. “Спаси меня, Господи!” Он не выдержал. Он побежал. - Фрэнки, малыш, стой! - закричал Джони. - Стой! Вернись! Но мальчишка бросился наутек, а у погонщика не было возможности кинуться за ним вдогонку. Два индейца отделились от основного отряда и поскакали вслед за беглецом. Джони печально покачал головой и тяжело вздохнул. - Сопляк, - процедил Чарли, не спуская глаз с прицела. Джони повернул голову, посмотрел на гиганта, но ничего не сказал. Теперь индейцы разделились на две группы - одна начала обходить фургоны слева, другая поскакала справа. Чарли выстрелил, но промахнулся, а Джони подбил под одним из воинов лошадь. Оставались два заряженных ружья, гигант подтянул их к себе, а Джони начал заряжать опустевшие. На этот раз оба выстрела достигли цели и два воина свалились со своих коней. Не поворачивая головы, Чарли нетерпеливо протянул руку за следующим ружьем, но она застыла в воздухе. - Давай, Джони! Быстрее! Ответа не последовало, и гигант обернулся. Его компаньон лежал на земле с широко раскрытыми, остекленевшими глазами и развороченным пулей горлом. Он еще пытался что-то сказать, но изо рта его исходили лишь пузырьки окровавленной слюны. Индейцы уже обогнули фургоны и быстро приближались. Чарли схватил ближайшее ружье, попытался зарядить, но было поздно. Один из всадников мчался к нему впереди других дикарей, занеся над головой копье для смертельного удара. Чарли вскочил на ноги и двумя руками ухватился за ствол ружья, собираясь воспользоваться им как дубинкой. Остальные краснокожие придержали коней, чтобы дать соплеменнику возможность сразиться с гигантом один на один. Воин погнал коня слева от бледнолицего, чтобы легче было заколоть противника копьем, но тот отскочил и резко присел. Приклад его ружья описал широкую дугу, врезаясь в передние ноги скакуна. Потеряв опору, животное с силой вонзилось головой в землю, а незадачливый всадник перевернулся в воздухе и кубарем покатился по траве. Чарли стремительно метнулся к нему и, ухватив дикаря за голову, движением могучих рук свернул ему шею. Индейцы взвыли, а белый гигант сорвал украшавший волосы мертвеца пучок орлиных перьев и повернулся к наблюдавшим за боем воинам. - Ну что, твари пернатые! Кто следующий?! - громко заорал он, потрясая перьями их погибшего товарища. Схватка оказалась так скоротечна, а противник настолько силен и опасен, что индейцы замешкались. Бледнолицый уже убил несколько их соплеменников, и желающих испытать на себе его яростную мощь явно не находилось. Чарли угрюмо ухмыльнулся, поднял копье и, сжав его в руках, начал спокойно ждать, что же предпримут краснокожие. Он знал, что трусливые дикари иногда отпускают храбрых, сильных бойцов на все четыре стороны, если считают, что магическая сила соперника слишком хорошо защищает его в этот день. “Сегодня не наш день, - говорят они, - мы можем подождать другого случая”. От столпившихся краснокожих отделился одинокий всадник и медленно направил своего черного скакуна в сторону Чарли. Его распущенные волосы без каких-либо украшений свободно развевались на ветру. Кроме мокасин и набедренной повязки ничто не прикрывало тела дикаря - лишь грязное, темно-серое одеяло было небрежно перекинуто вокруг талии, а за спиной висел полный стрел колчан. Правой рукой воин легко управлял своим конем, а в левой крепко сжимал лук. Когда индеец остановил своего гнедого в нескольких шагах от Чарли, их глаза встретились. Чарли был сильным человеком, он привык побеждать и его слово всегда было законом для окружавших его людей. Он привык все брать силой и редко кто отваживался перечить гиганту. Но взгляд молодого дикаря поразил его. Это был взгляд человека, много повидавшего за свою короткую жизнь. Таких людей нельзя сломать, их можно только убить, но сделать это тоже не просто. Он увидел в его глазах ненависть. Лютую ненависть. Но не ту безумную, затмевающую разум и заставляющую человека совершать ошибку за ошибкой. А спокойную, расчетливую, полную скрытой ярости, подобную горному льву, притаившемуся в засаде и готовому в нужный момент мощным прыжком прикончить ничего не подозревающего путника. Чарли словно мышь перед гремучей змеей заворожено глядел в глаза удивительного дикаря, поражаясь той внутренней силе, что исходила от него. Он видел, как краснокожий медленно вытащил из колчана стрелу, наложил ее на тетиву и неторопливо натянул лук. Металлический наконечник легко пробил лобную кость гиганта и тот, качнувшись, тяжело рухнул на землю. Красная Выдра коленями направил коня к распростертому в траве противнику, вытащил еще одну стрелу и, натянув лук, выпустил ее в уже безжизненное тело. Затем он снова и снова, как бы стараясь избавиться от пылавшей внутри ярости, не спеша вонзал в труп стрелы, пока колчан не опустел полностью. Белый Бык и Горная Вода были мертвы. Он отомстил за их смерть, но не нашел успокоения. Ненависть к белым людям не утихла. Выдра развернул своего коня и ускакал. Он хотел побыть один. 6. НЕУДАЧА ТОНИ БОЛТОНА Тони Болтон всегда спал чутко. Да и нельзя здесь иначе, если хочешь дожить до седых волос. Бескрайние просторы Запада, много лет назад выманившие его из теплых и уютных стен родительского дома в Пенсильвании романтикой путешествий и героизмом первооткрывателей, на поверку оказались землями суровыми и жестокими. Здесь царили совсем иные законы, и ты либо подчинялся им, либо умирал. Удрав от дотошной опеки мамаши, Тони присоединился к одному из первых караванов в Техас, переполняемый мечтами о предстоящих приключениях и схватках с кровожадными дикарями. Запад ждал своего героя!… Первое, что уяснил Тони, когда индейцы перебили половину переселенцев из его каравана - что дикари действительно, как и писали восточные газеты, по жестокости своей мало чем отличаются от обезумевших зверей. Второе и, пожалуй, главное, - что там, где льется кровь, кончается романтика, и едва ли можно назвать приключением действо, в котором ты стираешь со своего лица кровь человека, с которым еще совсем недавно сидел у костра и трясся в одном фургоне, а от штанов твоих почему-то смердит дерьмом. С тех пор прошло много лет. Тони возмужал, его тело покрыли шрамы, полученные в многочисленных схватках с враждебными индейцами, мексиканскими бродягами и хищными животными. Он многому научился и стал поистине превосходным охотником, умения которого признавали поселенцы от Бразоса до Арканзаса. * * * Тони Болтон всегда спал чутко. И на этот раз, услышав тихий шелест травы, он мгновенно открыл глаза, и попытался схватить лежавшее рядом ружье. Но резкая боль обожгла запястье, а рука осталась на месте. Тони попытался перевернуться на бок, с удивлением обнаружив, что не может двинуться. Привязан! На каждую руку и ногу были накинуты петли из сыромятной кожи, намотанные на вбитые в землю колышки. Тони в ужасе осознал, что некто весьма осторожный сумел бесшумно подкрасться к нему и распять на земле, даже не потревожив его сна. Его! Опытного охотника и следопыта! Происходящее не укладывалось в голове, но он уже пришел в себя и понимал, что это не сон. Тони повернул голову и осмотрелся. Глаза быстро привыкли к темноте, и он обнаружил, что все вокруг оставалось точно так же, как перед сном. Его вещи и ружье лежали на своих местах, а лошадь, привязанная к кусту, мирно пощипывала траву. Он еще раз приподнял голову и огляделся. Никого не было! Тони попробовал дернуть руками и освободиться от пут, либо вырвать колышки, но безуспешно. Лишь только петли еще туже стянули запястья. Он уже не боялся, что его может кто-нибудь услышать. В отчаянии, он извивался всем телом и выгибал спину, пытаясь тянуть колья на себя. Ничего не помогало. В конце концов силы оставили его и он затих. Испуганный, лежал он, не понимая, что происходит. Близился рассвет и в предутренних сумерках Тони вдруг разглядел силуэт человека, привалившегося к стволу огромного дуба метрах в пятнадцати от него. В темноте он полностью сливался с деревом и потому не был замечен им сразу. Тони внимательно следил, как человек поднялся и, мягко ступая по траве, бесшумно подошел к нему. Индеец! Необычайно странный индеец. С его головы свисали длинные, перемазанные грязью, спутанные космы, а плечи покрывало изодранное темно-серое одеяло. Воин скинул одеяло на землю и Тони увидел украшавшее его грудь ожерелье из нанизанных на кожаный шнурок человеческих пальцев, перемежавшихся скальповыми прядями. Тони дернулся всем телом, вновь попытавшись освободиться, но краснокожий наступил ногой ему на шею, вдавив ее в землю. Несчастный захрипел, ловя воздух и давясь попадавшей в рот бахромой с леггин дикаря. Воин убрал ногу и что-то сказал. Тони не понял слов, но откашлявшись, решил более не испытывать судьбу. Индеец присел и, коленом прижав плечо бледнолицего, ухватил его левой рукой за волосы. Особо не деликатничая, он дернул его голову на себя, едва не переломив шею. Тони застонал от боли, зажмурил глаза, чувствуя, как холодное лезвие коснулось его лба, и он почувствовал, как нож медленно режет кожу вокруг головы. Дикарь дернул волосы на себя, раздался хлопок, и Тони показалось, что ему оторвали полголовы. Никогда в жизни он не испытывал таких страшных мучений. Истошный крик его разорвал предутреннюю тишину, боль пронзила насквозь, и он провалился в небытие. Красная Выдра не стал добивать жертву. Если белый выживет, то всю жизнь будет носить на себе позорный знак, оставленный на его голове рукой команча. Юноша вытер окровавленное лезвие о куртку бесчувственного человека, перерезал его путы и поднялся. Прихватив ружье, он бесшумно подошел к лошади белокожего, погладил ее по шее, а затем вскочил на нее и поскакал прочь. Он был доволен. * * * Тони нашли белые охотники. Он выжил. Несколько недель он отлеживался в городишке Санта-Мария, а как только раны на голове затянулись, бросил все и бежал на Восток, в стены когда-то покинутого им родительского дома. Он объездил всех местных врачей, пытаясь отыскать чудодейственное лекарство, способное вырастить прежнюю копну волос, но никакое лечение не помогало. Верхняя часть головы Тони представляла собой ужасающее зрелище из массы бугристых болячек и, дабы не пугать своим видом окружающих, ему пришлось накрывать оголенный череп обычным париком. Газеты штата пестрели небылицами о его похождениях среди безжалостных дикарей, а местное издательство предложило ему контракт на написание книги. Тони стал знаменит, женщины смотрели на него с нескрываемым восторгом, а мужчины считали своим долгом пожать его жилистую руку. И никому было невдомек, что бесстрашный борец с кровожадными дикарями еще долгое время боялся сомкнуть глаза перед сном и мочился по ночам… Так штат Пенсильвания приобрел своего “героя Дикого Запада”, а Дикий Запад навсегда утратил его. 7. МАЛЕНЬКИЙ БРАТ В этот раз Красная Выдра впервые решил возглавить военный набег. Он жаждал крови белых людей. Вечером Выдра взял в руки бизонью шкуру и, следуя обычаю, ходил по селению, распевая военные песни и ударяя в такт по шкуре ладонью. Он останавливался у каждой палатки на мгновение и если живший в ней воин хотел присоединиться к походу, то выходил наружу, брал шкуру рукой и бил по ней ладонью. Тем самым он показывал, что готов идти на врага под предводительством этого человека, и клялся отправиться в набег вместе с ним. К своему удивлению, Выдра обнаружил, что многие воины готовы идти под его началом.