– Конечно, если ты не против, – говорила Адриана спокойно, хотя сама сидела как на иголках. – Я-то хочу, и тебе это прекрасно известно. – Рене замолчал. – Я все время думал, что будет, когда вернется Джефри Уилсон. – Я очень рада, что он снова здесь, но точно так же была бы рада встретить тебя после долгой разлуки, Рене. Он понял, что она больше не хочет обсуждать эту тему. Может, увидевшись с Джефри, она быстрее разберется в своих чувствах. Рене был человеком тактичным и решил дать Адриане возможность самой все решить. Он заговорил о другом и рассказал Адриане, что засадил два акра земли пшеницей, один акр – овощами. – Ты все еще в ополчении, Рене? – Конечно! – Кто будет присматривать за твоей фермой, если ты уйдешь на войну? – Если это будет необходимо, Нетти снова переберется в мой дом и будет жить с детьми. Кроме того, мы с Томом нашли двух братьев-гугенотов, которые не вступили в ряды ополчения из-за того, что совсем не говорят по-английски. В Бретани у них была ферма, потом ее конфисковали агенты Людовика Четырнадцатого; та земля, которую они взяли здесь, не готова к пашне в этом году, и они согласились пока поработать на наших с Томом фермах. Так что все складывается как нельзя лучше. – Ты ведь отец двух маленьких детей, – сказала Адриана. – Уверена, что бригадный генерал Уилсон не будет настаивать, чтобы ты шел на войну. – Я ни за что на это не соглашусь, даже если он сам предложит! – заявил Рене. – Я всегда был верен Франции до того, как нас стали преследовать, но теперь Людовик стал моим врагом, и я должен участвовать в войне против него. Англичане должны победить, иначе мои дети не смогут жить здесь в безопасности! – Я знаю, что ты чувствуешь, – сказала Адриана, – и восхищаюсь тобой. Будь я мужчиной, тоже пошла бы на войну с французами. Наша новая родина должна быть свободной! Думали они одинаково. Рене это знал, и ему это нравилось. Может, все-таки еще не все потеряно. Адриана пожелала ему спокойной ночи и вошла в дом. Бригадный генерал один сидел у себя в кабинете. Он внимательно изучал карты и делал какие-то пометки. Он поднял глаза на Адриану и улыбнулся. Про себя он подумал, что одобряет выбор сына. Такой невесткой, как Адриана, можно гордиться. – Сегодня вечером домой вернулся Джефри, – сказал он. – Почти сразу после того, как ты ушла. – Я уже слышала. Его видел в форте Авдий Дженкинс. И как он? – Все нормально. Немного похудел на пище сенеков, но, по-моему, скоро наверстает упущенное. Он очень устал и сразу после ужина поднялся к себе. – Значит, я увижу его завтра утром. Эндрю Уилсон смотрел вслед Адриане, пока она поднималась вверх по лестнице, и не мог решить, расстроилась она или обрадовалась, что увидит Джефри лишь завтра. Мысли у Адрианы путались. Она прекрасно понимала, что Джефри, должно быть, сильно устал, но, возможно, он пошел спать, не дождавшись ее возвращения, потому что потерял к ней интерес. Или побоялся столкнуться с Рене. Она долго не могла заснуть, а потом словно провалилась в глубокий сон. Утром она гораздо дольше обычного просидела перед зеркалом. Сначала аккуратно причесала свои рыжие волосы, потом немного подрумянила щеки, подкрасила губы и припудрила нос. В последнее время она не пользовалась косметикой, но тут совсем другое дело. Оделась она в простое платье, которое ей сшили на заказ в форте Спрингфилд. Уилсоны уже заканчивали завтракать, когда Адриана спустилась вниз. Джефри тут же вскочил на ноги. – Добро пожаловать домой, – улыбнулась ему Адриана и протянула руку. Джефри крепко взял ее руку, потом наклонился и поцеловал. Адриана не могла знать, что сердце у Джефри при этом трепетало. Милдред вышла под предлогом неотложных дел, Эндрю тоже вспомнил, что ему надо отдать какие-то распоряжения на скотном дворе. – Ты хорошо провел время в землях сенеков, Джефри. – Адриана налила ему горячего чая, опасаясь, что он тоже может уйти. – Да, мне там очень понравилось, и я справился с заданием отца. – Я так рада. Джефри хотел обнять ее, но сдержался. – Ты загорел, – продолжала Адриана. – И тебе это очень идет. – У меня не было выбора. Целыми днями я находился на солнце. – Он внимательно посмотрел на девушку.– А ты выглядишь, так же как и раньше. Нет, неверно. Ты изменилась. – Похорошела или подурнела? – кокетливо спросила Адриана. – Ты… стала другой. – Джефри не сообразил, что дело тут в отсутствии косметики и в другом стиле одежды. – Не знаю, что это: комплимент или нет? – Джефри было не до игр. – Выглядишь ты потрясающе. – Твой отец говорил, что Ренно успешно справился с заданием, но сэр Филиппп, к сожалению, погиб. Как это случилось? – Боюсь, я не имею права рассказывать, хотя Ренно поведал мне все подробности как раз перед моим отъездом. – А как он сам? – Непоколебим. Он только что стал военным вождем. – И Джефри объяснил значение этого звания. – Ренно, – заметила Адриана, – на роду написана великая судьба. Джефри почувствовал, что начинает ревновать. – У него много талантов, – ответил он. – Самое главное, он предан долгу. Долг для него превыше всего, и в этом ключ к его успехам, но из-за преданности долгу он может остаться одиноким. Только исключительная женщина способна стать его спутницей, и неважно, какого цвета ее кожа: белая или красная. Ну, наконец-то Адриана потеряла интерес к Ренно. – Если бы он жил в Массачусетсе, то в один прекрасный день стал бы главнокомандующим, – сказала Адриана. – Я уверен, что он займет место отца и станет лидером сенеков, а может, и всех ирокезских племен. – Но Джефри вовсе не был склонен дальше обсуждать с Адрианой судьбу Ренно, и не знал, как сменить предмет разговора. Адриана есть не хотела и потому налила себе еще чашку чая. – Вчера вечером мама сообщила мне последние здешние новости, – начал Джефри и тут же спросил: – Как поживает Рене? – Замечательно.– Адриана обеими руками держала чашку перед лицом, чтобы не показывать Джефри, что смущена.– Нетти присматривает за его детьми, но тебе ведь это известно, а вчера он мне рассказал, что успешно провел посевную. Джефри совершенно не интересовался хозяйством Рене. – Мы вместе с ним помогали обустроиться тут французским иммигрантам. Я принимала их в маленькой конторе, которую предоставил мне Леверет. Там я теперь провожу каждый день или часть дня. Скоро мне нужно уже идти туда. – Позволь, я отвезу тебя в город, – предложил Джефри. – У меня свои дела в форте. И если ты скажешь, когда заканчиваешь, я встречу тебя и привезу домой. – Очень мило с твоей стороны, – поблагодарила Адриана. И тут Джефри не сдержался: – Адриана, я не хочу быть просто милым в отношениях с тобой. Я хочу большего. Она очень осторожно поставила чашку с чаем на блюдце, потом посмотрела на него и сказала: – Я знаю. Джефри затаил дыхание. – Я не могу ходить вокруг да около. Каков твой ответ? – спросил он. – Не знаю, – ответила Адриана. – Вчера, когда я услышала, что ты вернулся в город, я прямо-таки запаниковала, потому что я все еще не решила. То мне кажется, что да, я знаю, чего хочу, а на следующий день я уже начинаю сомневаться. Я знаю, что так нельзя, что нельзя мучить ни тебя, ни Рене. Я просто в отчаянии, что не могу ничего вам сказать. Наверное, я неисправимо романтична, но я все жду какого-то особого знака. Простишь ли ты меня, Джефри, и готов ли потерпеть еще немного? – Мне не за что прощать тебя, и тебе прекрасно известно, что ждать я готов ровно столько, сколько понадобится. Я говорил тебе еще перед отъездом, что могу ждать бесконечно. Я знаю, что хочу, чтобы ты стала моей женой, Адриана, и никогда не передумаю. Глава тринадцатая Основу флотилии адмирала Маркема составляли теперь два огромных линейных корабля, «Герцог Йоркский» и «Герцог Норфолкский», каждый был оснащен семьюдесятью четырьмя орудиями. Кроме этого, в состав флотилии вошло три мощных фрегата, четыре военных шлюпа и два вместительных кеча[35] для перевозки снарядов. Таким образом, всего военных кораблей насчитывалось одиннадцать; к ним присоединилась еще дюжина гражданских судов, которые предоставили колонисты, – в основном бриги или барки[36]. Гражданским судам было предписано сопровождать транспортные конвои; а боевые корабли, таким образом, могли целиком и полностью посвятить себя военным задачам. В Бостонской гавани скопилось столько кораблей, что торговым судам приходилось не так-то просто при заходе в порт и выходе из него. Конечно, любой французский шпион сразу бы заметил, что намечается серьезная военная кампания. Невозможно было скрывать такую флотилию, но цель кампании была известна только высшему командованию и держалась в строгой тайне. Самое любопытное обстоятельство в надвигающейся войне заключалось в том, что в Европе Великобритания и Франция все еще поддерживали мирные отношения. Обе державы готовились к тому, что рассматривалось как ограниченные военные действия в Новом Свете, но ни та, ни другая еще не были готовы к открытой конфронтации в Европе. В Америке, где решается судьба колоний, будут погибать люди, но в Европе обе монархии вели себя крайне осторожно. Пройдет еще, по меньшей мере, лет десять, пока они соберутся помериться силами. В Бостоне, наоборот, все ощущали неотвратимость войны, и напряжение возрастало с каждым днем. В Кембридже стояли лагерем тысяча четыреста «красных мундиров» регулярной армии под командованием лорда Данмора. В состав входили несколько батальонов пехоты и кавалерии, кроме того, отряд подрывников, которые помимо основной специальности умели еще и наводить мосты, и девять артиллерийских дивизионов. Солидное число среднекалиберных и несколько крупнокалиберных пушек все еще находилось на борту судов, которые доставили их из Старого Света.