– А ты постарел, приятель! – сказал Джим, а про себя подумал: «Похоже, он временами пил как сапожник». – Харри все еще недоволен, что ты пьешь бренди? – Все еще недоволен. – Поехали к Бену, пока там нет Харри! Блокгауз С той встречи прошло два месяца. Зима все еще упорно удерживала свое владычество над землей. Около полудня в прерии, в одной из продуваемых ледяным ветром ложбин северо-восточней Найобрэры, стоял буланый мустанг с черной гривой и черным хвостом. Рядом с ним сидела большая собака, худой черный волкодав. Жеребец не был стреножен и время от времени двигался по кругу, щипля старую траву. При каждом звуке и мустанг, и собака замирали, навострив уши, и принюхивались. Услышав топот копыт, они настороженно подняли головы. Вскоре показался их хозяин. Верхом на сивой кобыле, в кожаных штанах, украшенных скальпами, в зимней куртке из бизоньей шкуры и меховых мокасинах, он почти сливался с рыжими проталинами на снегу. Жеребец и собака радостно приветствовали всадника. Тот спрыгнул на землю и задумчиво погладил мустанга. В этот день Рогатый Камень должен был встретиться с отцом. Еще утром приехав в условленное место и не найдя там отца, он оставил в ложбине буланого и собаку – своего рода сигнал для Маттотаупы – и на кобыле объехал окрестности. Западнее, в роще на берегу Найобрэры, он заметил наблюдательный пункт дакота и даже узнал сына Старой Антилопы из рода Сыновей Большой Медведицы. В фактории Беззубого Бена, в загоне для лошадей, он увидел мустанга Маттотаупы. Скорее всего, отец находился в блокгаузе. Но они условились встретиться в прерии. Рогатому Камню нужно было решить, уехать ли, так и не повидавшись с отцом, или все же зайти к нему в блокгауз. В конце концов он вскочил на буланого, накинув на него попону из бизоньей шкуры, и поехал ложбинами к реке, катившей свои взбухшие от талой воды желтые воды. Чтобы не привлекать внимания разведчиков дакота, он пересек Найобрэру не на перекате, а ниже по течению. Мустанги и собака не боялись бурной реки, а Рогатому Камню к сырости и холоду было не привыкать. Он уже полтора года жил, как дикий зверь, на природе и почти разучился говорить с людьми. Тех, кто попадался ему в горах, он убивал. А больше он никого не видел. Бесшумно – ножом, стрелой или томагавком – он отправил на тот свет уже более сотни золотоискателей. Рыжего Джима среди них не было. Но Рогатый Камень уже около месяца наблюдал за Джимом и Маттотаупой. Он знал, что они снова вместе и что в блокгаузе собралась большая компания, в том числе несколько хорошо знакомых ему бандитов. Сегодня ему придется наконец снова говорить с людьми. Он собирался задать отцу один важный вопрос. И вот он ехал в факторию, по-прежнему стараясь оставаться незаметным для дакотских разведчиков. Прошло уже много лет с тех пор, как он предостерегал Маттотаупу от дружбы с Рыжим Джимом, с тех пор, как отец здесь, в блокгаузе Беззубого Бена, в первый раз выпил бренди, и с тех пор, как они вместе нанялись к Джо Брауну в службу охраны строительства железной дороги. Все это промелькнуло у Рогатого Камня в голове, когда он привел буланого и собаку в загон для лошадей у блокгауза и поставил жеребца рядом с мустангом Маттотаупы. Сивую кобылу он оставил снаружи. Из блокгауза еще не доносился шум, который обычно поднимается к вечеру, когда гости успевают захмелеть. Слышны были лишь тихие голоса. Окон в доме не было, их заменяли бойницы, поэтому в помещении было сумрачно. Открыв тяжелую дубовую дверь, Рогатый Камень окинул взглядом зал. В дальнем левом углу сидел Маттотаупа. Один. Гости за другими столами, одетые, как охотники, трапперы и звероловы, пили и беседовали. Рогатый Камень узнал среди них Кровавого Билла, Тома без Шляпы и Сапог и маленького грязного человечка, которого звали Джозеф. Эти трое повернулись в сторону вошедшего и растерянно посмотрели на него, не зная, здороваться ли с ним или нет. Но он так красноречиво повернулся к ним спиной, что они в ту же секунду забыли о нем и снова принялись за бренди. Рогатый Камень, медленно идя к столу Маттотаупы, прислушивался к разговорам за другими столами, но не услышал ничего, кроме пустой хвастливой болтовни. Тем более что все разговоры с появлением молодого индейца стихли, хоть и не так быстро и не так ловко, чтобы он не обратил на это внимания. Рогатый Камень молча сел напротив отца. Перед Маттотаупой стоял пустой стакан. Подошел Бен, чтобы забрать его и поставить полный. Он поздоровался с Рогатым Камнем, но тот не ответил и даже не взглянул на него. Бен, заботясь прежде всего о своей коммерции, принес стаканчик бренди и ему. Рогатый Камень невозмутимо выплеснул бренди на пол и поставил пустой стакан на стол, словно так и полагалось поступать с этим напитком. Маттотаупа молча смотрел на сына, сидевшего напротив в свете смоляного факела. От зимы к зиме, от лета к лету черты Рогатого Камня становились все более суровыми и непроницаемыми. Казалось, с ним уже невозможно говорить как с любым другим человеком. Маттотаупа не знал, что сказать. – Вот мы и увиделись, – произнес он наконец. – Но ты не пришел в условленное место, – медленно ответил Рогатый Камень после долгой паузы. – Здесь лучше, и я знал, что ты меня найдешь. Рогатый Камень опять долго молчал, не то обдумывая ответ, не то ожидая, не скажет ли отец еще что-нибудь. Они не виделись уже год. Говорить, в сущности, было нечего. Они оба живы – это главное. Темы для разговора, конечно, нашлись бы, будь они в другом месте. Но здесь, в трактире, у них было мало времени: приближался вечер, в любой момент могли прийти знакомые Маттотаупы, и им вряд ли удалось бы спокойно поговорить. Запах бренди, которым был пропитан воздух в помещении, и вся обстановка в блокгаузе внушали Рогатому Камню отвращение. Поэтому он решил говорить открыто: – Здесь, где, по-твоему, лучше, ты снова встречаешься с Рыжим Джимом, я знаю это. Я заметил, что сюда съехалось много белых людей. Кто станет их предводителем? – Мы с Джимом будем их вождями. Эти люди хотят стать чем-то вроде племени, и я буду их вождем. Рогатый Камень поймал блуждающий взгляд отца: – И чем будет заниматься это племя? – Бороться с Огненным Конем, с дакота и белыми людьми, которые не с нами. – Банда бродяг, – холодно подытожил Рогатый Камень, даже не пытаясь смягчить формулировку. – Хорошо. Но вы будете искать золото. И мне придется стрелять в вас. Ты подумал об этом? – Мы не ищем золото. – Ты обманываешь сам себя, Маттотаупа. О чем говорили эти люди перед тем, как я вошел? Они смолкли, увидев меня. Вы непременно начнете искать золото, и я буду стрелять в вас. – И в своего отца? – Маттотаупа, ты не предатель. Поэтому я мальчиком оставил свое племя и последовал за тобой. Но я требую от тебя, чтобы ты и сейчас не стал предателем. Ты знаешь, что Рыжий Джим был в пещере, во владениях Большой Медведицы, совсем рядом с твоей тайной! Он стрелял в меня. Я уже говорил это тебе. Сейчас он собирает банду. Я спрашиваю тебя, Маттотаупа, готов ли ты расстаться с Рыжим Джимом и снять с него скальп? – Нет. – Все знают, все языки уже много лет и зим говорят, что Рыжий Джим ищет золото дакота. Отец, я жду последнюю ночь. Если после восхода солнца ты все еще будешь братом этого двуликого человека, я тебе больше не сын. И я буду стрелять в вас. Хау, я все сказал! Маттотаупа не отвечал. Он и не искал подходящие слова. Он машинально сделал привычное движение – взял стакан, залпом выпил бренди и поставил стакан на стол, тихо, без единого звука. И в этом бесшумном движении заключалось все, чего он не сказал. Рогатый Камень встал и, не глядя ни на кого, покинул блокгауз. Он не пошел к буланому, а направился к одному из низких холмов неподалеку от фактории и стал наблюдать оттуда за домом и рекой. Прошло несколько часов. Наступил вечер. Огненный шар солнца медленно опустился на серый туманный силуэт Скалистых гор. Ледяной ветер, все еще дувший с севера, гнул траву, морщил лужи и так остудил уже потемневший, тающий снег, что он снова превратился в твердую корку. На гребнях песчаных холмов еще мерцали отблески заката, в долинах сгущались тени. Острый слух Рогатого Камня уловил стук копыт, приближавшийся с северо-востока. Всадника он еще не видел, но был уверен, что тот скачет обычным путем от переката в сторону фактории. Вскоре он увидел его. Это был очень молодой человек на гнедом коне, одетый во все кожаное, в высоких сапогах и широкополой шляпе, которую белые люди носили, чтобы защитить голову от солнца, холода и ветра. На плече у него висела винтовка, за поясом торчали нож и револьвер. Конь его, почуяв воду, сам ускорил бег. Всадник пересек Найобрэру и выехал на южный берег перед блокгаузом. Поставив своего гнедого в загон у торцевой стены блокгауза к другим лошадям, он не спеша направился к входу в трактир и открыл тяжелую дверь. Изнутри на темный луг упала полоска света, на секунду послышались громкие грубые голоса и пьяный гвалт. Дверь закрылась, вокруг снова стало темно и тихо. На небе загорелись первые звезды. Рогатый Камень расслышал среди пьяного гвалта голос отца. Джима в блокгаузе еще не было. Рогатый Камень надеялся дождаться своего ненавистного врага. Этой ночью многое должно было решиться. Сын Маттотаупы знал это, потому что сам того хотел. Только что прибывший белокурый молодой человек, войдя в блокгауз, остановился на пороге, снял шляпу, пригладил волосы и сплюнул. Ему были противны вонь бренди и густой табачный дым. Он не пожелал садиться ни за один из столов, за которыми играли в карты, а прошел в самый отдаленный левый угол и сел на край длинной скамьи под смоляным факелом. Никто не обратил на него никакого внимания. Бен принес ему стакан бренди, и он без удовольствия опрокинул это пойло в глотку. – Ты тоже ждешь Рыжего Джима? – поинтересовался Бен. Гость, юноша лет восемнадцати, видимо, принадлежал к той породе людей, которые не любят расспросов. – Мм… – промычал он. – Его товарищ, старый индеец, уже здесь, – сообщил Бен, не смутившись предельным лаконизмом ответа. – Вон тот огромный краснокожий за столом… Топ… Ты его знаешь? – Мм… Молодого гостя явно заинтересовало сообщение хозяина. Топ, о котором шла речь, сидел за соседним столом с картами в руках. Перед ним стоял пустой стакан. Несмотря на то что индеец сидел сгорбившись, видно было, что он огромного роста. Куртку Маттотаупа снял, и в глаза бросалось его могучее смуглое тело. Он был пьян, горланил, как и все остальные, бранился и спорил с другими игроками. Пока молодой гость наблюдал за индейцем, Бен принес ему кусок жареной бизоньей грудинки, и он с аппетитом принялся за еду. Он проголодался, а грудинка оказалась нежной и вкусной. Съев мясо и бросив кости хозяйской собаке, белокурый юноша стал словоохотливей и отчасти удовлетворил любопытство Бена. – Так, значит, это и есть Топ? – произнес он с сомнением и презрительно опустил уголки губ. – А ты у нас, значит, джентльмен? Мало пьешь, не играешь в карты? – Бен сел рядом с гостем и подмигнул ему. – Когда вы наконец найдете золото, ты тоже сможешь тряхнуть мошной! – Какое золото? Бен лукаво улыбнулся: – У нас здесь ни от кого секретов нет. Золото Топа. – Этот краснокожий оборванец не похож на человека, у которого есть золото. – Просто краснокожие не умеют обращаться с золотом. Тут нужен кто-нибудь из наших. Но можешь мне поверить, этот старик кое-что знает! – Плевать. Я не имею к этому никакого отношения. – Имеешь – если ты ждешь Рыжего Джима. Молодой человек выпил еще один стаканчик бренди. – С чего ты взял, что я жду Рыжего Джима? – Ты не ждешь Рыжего Джима? Сомневаюсь. Ты ведь Миссурийская Крыса, которой еще вчера здесь не было. Ты приехал в наши проклятые прерии с зеленых лугов, с верховьев Миссури или черт его знает откуда, и скажу тебе по секрету: ты проехал как раз мимо этого самого золота. Потому что золото находится в Черных холмах. – Черные холмы большие. – То-то и оно. В том-то все и дело. Ты попал не в бровь, а в глаз, мой мальчик! Черные холмы большие, и если хочешь там что-нибудь найти, надо, чтобы кто-нибудь знал места. А старый Топ что-то знает! – Может быть. Он сам тебе это сказал? – Мне? Зачем? Я не ищу золото. – Да, ты не ищешь золото в горах. Ты предпочитаешь выгребать его из карманов. Бен рассмеялся, ничуть не обидевшись на это замечание. – Если в них есть что выгребать, – ответил он. – Я тоже был бы рад, если бы вы наконец что-нибудь нашли. Я уже десять лет мечтаю о ваших полных карманах. Так же как Рыжий Джим ждет пещерного чуда. – Ты можешь нам помочь? Бен пожал плечами: