С неохотой оторвавшись от тетки, я повернулась опять к королю, с невозмутимым видом ожидающему, пока закончу прощаться. Эльма уже сидела в карете, бледная и взволнованная, избегая смотреть на Кирмунда. Похоже, мой муженек ее безумно пугает и привычная выдержка напрочь отказывает в его присутствии. Хотя винить Эльму за это трудно. От этого мерзавца можно чего угодно ожидать. Сейчас он обходителен до приторности, но в следующий момент может в полной мере показать свой гадостный характер. Я успела испытать это на собственной шкуре. — Леди Эльма, — прямо-таки медоточивым голосочком обратился ко мне Кирмунд, протягивая руку, — позвольте помочь вам. Пришлось превозмогать внутренний протест и ради соблюдения приличий принимать его помощь. Но стоило нашим рукам соприкоснуться, как я немедленно пожалела, что не рискнула снова прослыть дерзкой и непочтительной. Между нами словно искры пробежали, а по телу немедленно прокатилась сладостная жаркая волна, отдавшаяся внизу живота. Не знаю, что почувствовал Кирмунд, но его янтарные глаза потемнели, а зрачки расширились. Его большой палец скользнул по моей руке, чуть погладив, прежде чем отпустить меня. Я пулей влетела в карету и с облегчением прервала столь близкий контакт с ненавистным человеком. Но еще долго чувствовала на коже обжигающее прикосновение и никак не могла избавиться от этого ощущения. Мужчины вскочили на лошадей и отряд тронулся в путь, унося нас навстречу неизвестному будущему. Мы с Эльмой молчали до тех пор, пока женская обитель окончательно не скрылась из виду. Только потом девушка решилась подать голос: — Похоже, ты ему на самом деле понравилась. Я стиснула зубы, подавляя вспышку яростного протеста. — Возможно. Но это его проблемы. — Будь осторожна, Адала, — с беспокойством сказала Эльма. — Тебе трудно скрывать эмоции, когда ты рядом с ним. Он вряд ли станет постоянно терпеть непочтительное отношение к себе. — Значит, быстрее отстанет, — буркнула я. — И я этому только рада буду. — Я вообще не знаю, как ты осмеливаешься противоречить ему, — девушка передернула плечами. — У меня вообще все слова улетучиваются, когда он рядом. — Может, и хорошо. У Кирмунда не будет повода злиться на тебя, — успокаивающе сказала я. — Не переживай, пока мы с лордом Маранасом рядом, в обиду тебя не дадим. — Лорд Маранас вряд ли станет за меня вступаться, — вздохнула Эльма и в ее глазах отчетливо заблестели слезы. — Сегодня он даже не смотрел в мою сторону. Я для него ничего не значу. А вот такое состояние подруги внушало уже тревогу. Не хватало еще нервного срыва. — Думаю, ты ошибаешься, — осторожно сказала я. — Просто лорд Маранас не может проявлять к тебе внимание на глазах короля. Ты ведь считаешься его женой. — Не думаю, что дело в этом, — Эльма безучастно уставилась в окно, но сомневаюсь, что хоть что-то там видела. Осознав, насколько близка подруга, чтобы сломаться, я ощутила тревогу. Неизвестно, во что это может вылиться с учетом того, что и так все пошло не совсем по плану. — Эльма, посмотри на меня, — тихо сказала я, протягивая к ней ладони. — Возьми меня за руки. Она неохотно повернулась ко мне, но все же сделала так, как я сказала. — Все будет хорошо, дорогая, слышишь? — как можно убедительнее воскликнула я. — Мы постараемся как можно скорее все провернуть, чтобы тебе не пришлось терпеть этого человека слишком долго. Вспомнив, как недавно пыталась воздействовать на ее эмоции, я мысленно сосредоточилась, вызывая дар. Никогда раньше не пыталась делать это по собственной воле. Напротив, считала эту способность чем-то ненужным и только все осложняющим. Теперь же изо всех сил пыталась вызвать ее. Получилось не сразу, но в какой-то момент тело начало покалывать, а вокруг фигуры Эльмы стали вспыхивать энергетические сполохи. Я попыталась ухватиться за это ощущение и укрепить его, и визуальные образы стали ярче, ощутимее. Почувствовала невольный восторг, радуясь своей маленькой победе. Хоть что-то приятное за утро. Глядя на фиолетовые и желтые сполохи в ауре Эльмы, выдающие ее душевную боль и страх, я представила себя художником, наносящим на картину новые краски взамен старых. Насыщенно-изумрудная зелень, постепенно сменяющая гнетущую картинку, заволакивала ауру подруги все сильнее. Я не была уверена, что все делаю правильно, но когда заметила, как болезненно искривленное лицо Эльмы становится умиротворенным и спокойным, выдохнула с облегчением. — Странно, но мне и правда стало легче, — улыбнулась девушка, отпуская мои руки и откидываясь на спинку сиденья. — Это хорошо, милая, — улыбнулась я в ответ. — А теперь поспи немного. Ты еще не слишком здорова. Сон — лучшее лекарство. — Ты права, — отстраненно сказала Эльма, постепенно проваливаясь в сон. Я же задумчиво смотрела на нее, думая о том, насколько хватит у нее душевных сил вынести то, что предстоит пережить. Вряд ли я смогу каждый раз оказываться рядом, чтобы помочь, успокоить. Не хотелось бы, чтобы перенесенные испытания подкосили бедняжку. И думаю, больше всего ее угнетало равнодушие лорда Маранаса, ради которого она и пошла на все это. Прояви он хоть немного теплоты, это бы окрылило Эльму. Она вынесла бы что угодно, зная, что дорога ему и он ее поддерживает. Но этот идиот продолжает строить из себя бесчувственного чурбана, хотя я уже успела убедиться, что он далеко не так бесчувственен, как хочет показать. Решила, что на первом же привале не замедлю поговорить с ним об этом, раз уж сам не догадался. Едва дождалась, пока к полудню решили сделать остановку. Растормошив немного взбодрившуюся после сна Эльму, я вместе с ней вылезла из кареты. Пока воины на скорую руку готовили обед, я с наслаждением вдыхала свежий воздух, напоенный ароматом цветов от раскинувшегося неподалеку луга. С другой стороны дороги протекала небольшая речушка, весело журчащая в унисон с раздающимися отовсюду птичьими трелями. Сказав Эльме, что хочу обсудить кое-что важное с лордом Маранасом, я оставила ее у костра в ожидании обеда, а сама решительно направилась к двум мужчинам, склонившимся над картой. Показалось, что Кирмунд уловил мое приближение еще до того, как вскинул голову. Резко умолк, напрягся и стиснул челюсти. Затем медленно поднял на меня глаза, и я застыла столбом, не дойдя нескольких шагов до них с Ретольфом. От этого взгляда стало трудно дышать и пришлось с усилием втянуть воздух в легкие. — Лорд Маранас, — едва заставила себя произнести, поспешно отводя глаза от короля, — могу я попросить вас уделить мне несколько минут? — Если мой король не против, — вежливо отозвался Ретольф, отвесив учтивый кивок в адрес Кирмунда. Тот так сцепил зубы, что желваки заиграли на скулах, но кивнул. Я с некоторым недоумением посмотрела на него, не ожидая такой реакции. Казалось, он разозлился. Но на что? Что я такого сказала? Лорд Маранас поднялся с места и приблизился ко мне. Взяв его под руку, я направилась в сторону луга, где мы могли бы оказаться подальше от посторонних ушей. Услышав за спиной приглушенный рык, невольно вздрогнула. Да что сегодня с королем? Приступ бешенства или что? — Я прервала какой-то важный разговор? — спросила у лорда Маранаса, чувствуя на спине сверлящий взгляд. — Вовсе нет, — отозвался тот. — Тогда почему король выглядел таким недовольным, что я вас прервала? Ретольф метнул на меня быстрый взгляд и слегка улыбнулся. — Думаю, недоволен он был вовсе не из-за этого. — Тогда из-за чего? — С учетом того, как часто наш с ним разговор сегодня заходил о вас, вывод напрашивается однозначный. Особенно если учесть, что Кирмунд несколько раз уточнял у меня, не имею ли я на вас виды. — Что? — Боюсь, король и правда сильно вами заинтересовался. И ему не нужны соперники. — То есть вас он воспринимает, как соперника? — опешила я. — Судя по недавней реакции, да. И это несмотря на то, что я, как мог, уверил его в том, что нас не связывают личные отношения. — А может, сказать ему, что это на самом деле так? — хмурясь, проронила я. — Тогда отстанет. — Вы плохо знаете короля, моя леди, — покачал головой лорд Маранас. — Скорее всего, меня тогда просто устранят с дороги. — Он может убить одного из своих ближайших соратников из-за минутной прихоти? — возмутилась я. — Не убить. Послать куда-то с якобы важным поручением. Или еще что-нибудь придумать, чтобы я не путался под ногами, когда станет вас окучивать, — он говорил это таким будничным тоном, что захотелось его ударить. Как Ретольф может оставаться таким спокойным, зная, что эта мерзкая скотина всерьез вознамерилась затащить меня в постель? Мысль о его спокойствии тут же напомнила, почему я, собственно, решила поговорить с ним наедине. Отпустив локоть лорда Маранаса, я сделала вид, что меня заинтересовали цветы, чтобы унять легкое смущение. Разговор предстоял все же щекотливый. Сорвав несколько цветов, я вдохнула их аромат и тихо сказала: — Меня беспокоит Эльма. Успела уловить, как едва заметно изменилось лицо Ретольфа, выдавая беспокойство. Но он тут же взял себя в руки и ровным тоном проговорил: — Почему? Мне казалось, она уже пошла на поправку. — Речь не о ее физическом здоровье, — я вздохнула, не зная, как бы поделикатнее выразиться. — Но ей очень плохо. — Я понимаю. Она чистое и нежное создание, которому трудно перенести то, на что мы ее толкнули, — он устремил глаза вдаль, его лицо стало задумчивым. — Вернее, я толкнул. Помню, что вы были против. — Послушайте, неужели вы и правда не понимаете? — не выдержала я, разворачивая его к себе и вынуждая посмотреть мне в глаза. — Она вас любит. Или вам на это плевать? — Я замечал, что Эльма неравнодушна ко мне, — с усилием сохраняя внешнее спокойствие, проговорил Ретольф. — Но… — Понимаю, что вы к ней не чувствуете того же, но хотя бы сострадание… Или на это тоже не способны? Лорд Маранас с нечитаемым выражением лица некоторое время смотрел на меня, потом тряхнул головой. — Давайте вернемся к этому разговору, когда все останется позади. Сейчас нужно сосредоточиться на главном — возвращению престола законным наследникам. — Вы и правда бесчувственный чурбан, — с раздражением произнесла я. Если Ретольф и обиделся на резкость, то ничем этого не проявил. Лишь сухо сказал: — Пора возвращаться. Король с нас глаз не сводит. — Да пошел он, — огрызнулась я. — Плевать я на него хотела. — Понимаю. Но постарайтесь не проявлять ваших чувств внешне, — спокойно посоветовал лорд Маранас и двинулся в сторону стоянки. Я же из чистого упрямства осталась на лугу. Улегшись в густой траве, уставилась на голубое небо с проплывающими по нему белыми облаками и попыталась успокоиться. Если в таком состоянии вернусь к остальным, то обязательно наделаю каких-то глупостей. Постепенно окружающая красота все же подействовала умиротворяюще. Солнце ласково касалось кожи, обдувал легкий ветерок, колышущиеся надо мной травинки слегка задевали щеки. Закрыв глаза и полностью отдавшись этим ощущениям, я даже поймала себя на том, что улыбаюсь. Хоть на несколько минут позволила себе выбросить из головы мрачные мысли и забыть обо всем. — Какое восхитительное зрелище, — раздавшийся надо мной рокочущий голос мгновенно выдернул из этого блаженного состояния. — Я хотела побыть одна, — открыв глаза, с неудовольствием уставилась на короля. — Намек понял, но сделаю вид, что непроходимо глуп, — нахально отозвался Кирмунд, усаживаясь рядом и не сводя с меня полных внутреннего огня глаз. — Вам нравится природа? — А разве она может не нравиться? — неохотно вступила я в разговор. — Многие женщины предпочитают все же блага цивилизации. — Почему я должна следовать их примеру? — Потому что при вашей молодости и красоте просто преступление прятаться от всех, — проронил он, проводя пальцами по моей щеке.