Прежде чем я успел ответить, она продолжила: – Нет? А вот мне – кажется. И не столько странным, сколько печальным. Они боятся входить в дом Эдварда. Они пришли к этакому… молчаливому соглашению. И никогда не переступают порог этого дома. Потому как они очень суеверны. – Мне показалось… видите ли, когда я был на похоронах, я заметил… – Тут я замялся, не будучи уверен, насколько могу ей доверять. – Великолепно, – сказала она. – Надеюсь, вы не такой болван, как они. Но вот что я вам скажу, Дон Вандерлей. Если по вашей милости им станет хуже, чем сейчас, вам придется держать ответ передо мной. – Она, уперев руки в бедра, испепеляюще посмотрела на меня и шумно выдохнула. Затем взгляд ее изменился, она горько и натянуто улыбнулась и сказала: – Давайте-ка займемся тем, для чего пришли сюда, а то они еще начнут сплетничать о нас с вами. Стелла открыла холодильник и вытянула блюдо с жареным боком поросенка: – Как вы относитесь к холодной жареной свинине? Ножи в ящике справа от вас. Нарезайте. Только после того, как Стелла довольно поспешно улизнула из дома, как она сказала, «на встречу», трое друзей наконец открылись мне. Нет, неудачное выражение: они вовсе не «открылись», по крайней мере, это произошло не сейчас, но после ухода Стеллы трое пожилых мужчин наконец решились рассказать мне, зачем я им здесь понадобился. Это было похоже на интервью. – Ну что ж, вот вы и с нами, мистер Вандерлей, – начал Сирс Джеймс, снова подлив себе коньяку и вынув из внутреннего кармана пиджака пухлый портсигар. – Сигару? Могу ручаться за их качество. – Нет, спасибо, – сказал я. – И прошу вас, называйте меня Доном. – Отлично. Я вас не очень любезно приветствовал, Дон, но сделаю это сейчас. Все мы были большими друзьями вашего дяди Эдварда. Я и мои друзья, от имени которых сейчас говорю, очень благодарны вам за то, что вы, проделав путь через всю страну, приехали к нам. Мы верим, что вы нам поможете. – Это имеет отношение к смерти моего дяди? – Отчасти. Мы хотели бы, чтобы вы поработали на нас. – Затем он спросил меня, можем ли мы поговорить о «Ночном стороже». – Конечно. – Это роман, следовательно, большая часть является вымыслом, но был ли вымысел основан на реальных фактах? Мы предполагаем, что для работы над книгой вы провели определенные исследования. Но вот что нам важно узнать: нашли ли вы в процессе этих исследований какие-то подтверждения идей, высказанных в вашей книге? Или, может быть, вас вдохновило какое-то необъяснимое событие в вашей собственной жизни? Я ощущал их напряженность чуть ли не кончиками пальцев, и, возможно, они так же чувствовали мою. Они ничего не знали о смерти Дэвида, но они просили меня раскрыть главную тайну «Ночного сторожа» и моей жизни. – Вымысел, как вы это сформулировали, был основан на реальном событии, – сказал я, и напряженность исчезла. – Не могли бы вы рассказать об этом? – Нет, – сказал я. – Мне самому еще не все ясно. И это очень личное. Прошу меня извинить, но я не могу… – Мы уважаем ваши чувства, – сказал Сирс Джеймс. – Похоже, вы нервничаете. – Да, – признался я и рассмеялся. – В основе «Ночного сторожа» реальное событие, о котором вы знали? – спросил Рики Готорн, словно он не слушал, о чем говорилось только что, или же не поверил услышанному. – Да, это так. – А вы слышали о других похожих случаях? – Нет. – Но вы не отрицаете безоговорочно сверхъестественное? – спросил Сирс. – Я не знаю, да или нет, – ответил я. – Впрочем, как и большинство людей. Льюис Бенедикт выпрямился в кресле и пристально смотрел на меня: – Но вы только что сказали… – Нет, не сказал, – перебил Рики Готорн. – Он сказал лишь, что его книга основана на реальном событии, но не повторяет его в точности. Это так, Дон? – Более или менее. – А как же ваше исследование? – спросил Льюис. – Я мало чего добился, – сказал я. Готорн вздохнул и взглянул на Сирса, похоже, с иронией: я же говорил… – Я думаю, вы в любом случае можете помочь нам, – сказал Сирс, словно кто-то с ним спорил. – Ваш скептицизм очень пригодится. – Возможно, – пробормотал Готорн. Меня так и не покидало чувство, что они исподволь, ощупью пытаются проникнуть в самые глубины моего внутреннего мира. – А какое все это имеет отношение к сердечному приступу моего дяди? – спросил я скорее для самозащиты, но вопрос все равно был правильный и своевременный. Это сработало – Джеймс решился рассказать мне все. – …И с тех пор нас преследуют немыслимые ночи. Я знаю, что Джон страдал тем же. Не будет преувеличением сказать, что мы крайне напуганы. Надеюсь, вы не будете спорить? Готорн и Льюис Бенедикт выглядели так, будто они вспоминали то, что предпочли бы не вспоминать, – оба покачали головами. – Итак, мы бы хотели получить вашу помощь – помощь эксперта – в таком объеме, на какой вы только способны, – заключил Сирс. – Очевидное самоубийство Джона глубоко потрясло нас всех. Даже если он и злоупотреблял наркотиками, в чем я очень сомневаюсь, я не считаю его потенциальным самоубийцей. – Как он был одет? – спросил я. Это была случайная мысль. – Одет? Не помню… Рики, ты обратил внимание на его одежду? Готорн кивнул: – Мне пришлось выбросить ее. Поразительный подбор вещей – жилет от смокинга, пижамная куртка, брюки от другого костюма. Носков не было. – Это то, что Джон надел в то утро? – поразился Льюис. – Меня это тоже поначалу шокировало, потом я забыл. Слишком много событий… – Но он был таким утонченным мужчиной, – сказал Льюис. – Черт, если в одежде Джона была такая путаница, значит, и в его голове творилось то же самое. – Совершенно верно, – сказал Сирс и улыбнулся мне. – Дон, ваш вопрос был очень проницательным. Ни один из нас не подумал об этом. – Но это вовсе не упрощает все до такой степени, чтобы можно было сделать однозначный вывод о путанице в его голове, – подчеркнул я. – В том самом случае, на котором я основывался в своем романе, мужчина убил себя, и я нисколько не сомневаюсь, что его разум был в смятении, но я так и не выяснил, что же произошло на самом деле. – Вы говорите о своем брате, не так ли? – спросил умница Рики Готорн. Следовало ожидать, что они все знали: очевидно, дядя рассказал им о Дэвиде. – Это был тот самый случай, на который вы ссылаетесь? Я кивнул. – Ничего себе, – обронил Льюис. – Я обратил все это в историю с привидениями. Я не знаю, что произошло на самом деле. Некоторое время все трое выглядели очень взволнованными. – Что ж… – сказал Сирс Джеймс. – Даже если вы не привыкли проводить расследования, я уверен, вам это по плечу. Рики Готорн откинулся на спинку своего экстравагантного дивана; бабочка у него была безукоризненная, но нос покраснел и глаза уставшие. В окружении своей огромной мебели он казался маленьким и потерянным. – Вы очень поддержите обоих моих друзей, если поживете здесь немного, мистер Вандерлей. – Дон. – Хорошо, Дон. Поскольку вы, кажется, готовы к этому и поскольку я очень устал, предлагаю нам всем попрощаться. Вы останетесь на ночь у Льюиса? – Прекрасная мысль, – сказал Льюис и поднялся. – У меня один вопрос, – сказал я. – Вы просите меня подумать о … сверхъестественном… или как вам будет угодно это называть, чтобы себя самих избавить от подобных мыслей? – Проницательно, но неточно, – сказал Сирс Джеймс, нацелившись на меня голубыми глазами, как двумя дулами. – Мы постоянно об этом думаем. – Да, чуть не забыл, – сказал Льюис. – Встреч Клуба Фантазеров больше не будет? Кто-нибудь считает, что нам надо их прекратить? – Нет, – сказал Рики со странным вызовом. – Ради бога, давайте продолжим. И ради нас самих – будем встречаться как прежде. И пусть Дон участвует. Вот так. Каждый из них, старых друзей моего дяди, был по-своему замечателен: но не сходили ли они с ума? Я даже не мог быть до конца уверен, что они рассказали мне все. Они очень напуганы, а двое из компании уже умерли; и недавно я писал здесь, в дневнике, что Милбурн кажется мне благодатной почвой для Доктора Рэбитфута. Я чувствовал, что реальность ускользает от меня, как только я начинаю воображать, что все происходящее вокруг является сюжетом одной из моих книг. Вся беда была в том, что у меня начинало работать воображение. Совпадение двух самоубийств – Дэвида и доктора Джеффри – вот в чем главная трудность. (А Клуб Фантазеров даже не догадывался, что это совпадение – главная причина моей заинтересованности в их проблеме.) Во что меня здесь втягивают? В историю с привидениями? Или во что-то другое, не просто историю? Эти трое пожилых мужчин слышали лишь отголоски событий двухлетней давности и вряд ли они могут знать, что просят меня вновь коснуться наиболее странного и необъяснимого периода моей жизни, заставить меня перелистать назад календарь самых тяжелых и разрушительных дней: вернуть меня на страницы моего романа, который стал моей попыткой как-то согласовать те события с действительностью. Но разве возможна здесь какая-то реальная связь, даже если это всего лишь связь одной истории с привидениями, вытекающей из другой, – как это произошло с Клубом Фантазеров? И возможна ли какая-то фактическая связь между «Ночным сторожем» и тем, что случилось с моим братом?