* * * Под кроной исполинской яблони Альвар пал на колени. Наступил момент истины. То, что показала ему госпожа Сиболы, не могло быть иллюзией. Он и раньше знал, что слуги инквизиции терзают людей, а церковь прибирает к рукам имущество казненных. Это все знали. Но натура человека такова, что он привык жить в плену собственных грез. Всю сознательную жизнь Альвар существовал в выдуманном мире. Кардиналы и епископы производили на него только положительное впечатление, а светское общество, в котором ему доводилось бывать, казалось образцовой кастой верующих. Все эти кабальеро, гранды, чиновники на званных вечерах, все они притворялись, потому что боялись гильдии фехтовальщиков Мадрида, которой покровительствовала церковь и ее беспощадный молот — испанская инквизиция. Страшно быть самим собой в компании того, кто может прийти за тобой в любую ночь. Для людей он был обыкновенным наемным убийцей, религиозным фанатиком, мечтавшим о Новом мире. Увы. Второго Прометея из него не получилось. Альвар вспомнил поединок с Сильвио и надменную усмешку на его лице, когда речь зашла о церкви, за мгновение до того как итальянца оглушили веслом. Вспомнил перстень Хуана де Риверо, полученный из рук Диего. Позже он его рассмотрел и нашел глубокую борозду на ободке. Это был перстень учителя. Подтвердилось то, чего Альвар боялся со дня их встречи в Кадисе. После двадцати двух лет преданной службы он стал не нужен своим хозяевам, и они решили от него избавиться. Гильдия наверняка уже расторгла с ним контракт, а дон Антонио де Вентура снова нарушил устав гласящий: «Жизнь товарища дороже всех благ мира». Сначала он убил учителя, а теперь обрек на смерть ученика, которого взрастил из чувства вины, как утверждал Диего. Продал за пригоршню реалов! Предатели! Все предатели. Альвар стиснул кулаки. Только они сейчас у него и оставались. — Зачем вы это делаете? — натянуто по слогам выговорил он, стараясь не поддаваться гневу. — Ради вас и ради себя. Это была крайняя мера, — тихо произнесла Праматерь, но в голосе ее не было жалости. — Мы хотели объяснить вам, что сторона, которую вы приняли в юности, далека от совершенства. — Хотите до конца разрушить то, во что я верю? Женщина закрыла лицо руками, и утомленно вздохнула. Индейцы вокруг идальго стали заметно нервничать. — Вы снова ничего не поняли, сеньор Альвар Диас. Вы здесь ради правды. Мир далек от совершенства. Повсюду правят ложь, алчность и честолюбие. Поэтому была создана Сибола, отгороженная от вашего мира бесконечным лесом. Эта цитадель нечто большее, чем фигура из камней. Женщина уселась на трон и закрыла глаза. — Я открою вам секрет. В начале своего пути человек, до конца не обремененный тяготами земной жизни, был похож на Господа. Чем чаще каждый из вас появлялся на свет, тем слабее вы становились. Я видела это собственными глазами. Вы умирали от голода, холода и болезней. Вас терзали дикие звери и жалили ядовитые гады. Вас учили выживать, бороться и любить свободу. Вы боялись признаться себе, а потом и вовсе забыли, что когда-то ваши прародители были почти бессмертны и не испытывали всех этих тягостей. Они были таковыми до тех пор, пока не совершили роковую ошибку. — Вы говорите о первородном грехе? — Да. О роковой ошибке человечества. О предательстве первых людей. — Я не теолог, но возможно так было угодно Господу. — А кто такой Господь? Всесильное Бытие, которое царит надо всем? Вам кажется, что он знает всех и предугадывает любое событие, но кое-чего он не учитывает — это мгновение. Именно столько длится человеческая жизнь. Он любит вас, но не в силах самостоятельно сказать об этом. Поэтому его волю на земле несет церковь, однако это все равно, что инкогнито признаваться в любви даме через письмо или посредника. Как полюбить того, кого ни разу не познаешь? Потому-то многие и отворачиваются от него. Я же любила всех своих детей и всегда была рядом с ними. — Ваших детей? Имеете в виду индейцев? — Нет. Все человечество. Я хотела, чтобы люди жили в равенстве. — Госпожа подняла руку, указав пальцем на крону дерева. — Он никогда не полюбил бы вас так, как это делала я. Он наблюдает за нами, но не может ничего поделать, ведь у него есть план, и он должен следовать ему до конца. Он не может просто сойти с небес и предстать перед вами во всем своем величии. Боится лишить вас свободы. Вполне разумно, ведь его появление в мире сотрет границы добра и зла. — Вы знаете слишком много даже для демона. Вы или дьявол или… Мне кажется, теперь я знаю кто вы. Праматерь открыла глаза. Их взгляды встретились. Потом она повернула голову и обратила к нему ухо, словно старуха, потерявшая слух. — Ева, — наконец произнес Альвар. — Имя, которое Он дал вам. Ваше присутствие здесь столь же невероятно, сколь существование этого дерева, но это так. Вы Ева. Женщина медленно, даже чуть неуверенно, кивнула. Альвар поднялся с колен и приблизился к трону, на котором восседала женщина. Не смотря на предупреждение Диего, он коснулся ее руки, твердой и холодной, как полированный камень. Кровь в жилах застыла. Сердце давно не билось, а грудь оставалась неподвижной. Она даже не дышала, но продолжала жить телом, ибо была мертва душой. — Вы мой сын, Альвар Диас. Теперь вы понимаете, как это страшно, когда мать должна скрываться от собственных детей, которые хотят ее уничтожить? — А мой отец? Первый отец. Он тоже здесь? — Душа моего невинного мужа в Раю. Вместе с другими праведниками он был прощен Христом и вызволен из ада. Моя же судьба была страшнее преисподней. — Женщина обвела себя руками, продемонстрировав худобу и бледную кожу. — В последние часы земной жизни, я воспротивилась смерти. За отказ принять возложенное наказание Господь наслал на меня эту болезнь. С тех пор я отлучена от собственных детей. — Как же вы достигли Нового Света? — Мы жили здесь с момента изгнания. Угасая, Адам послал нашего третьего сына Сифа к вратам рая, чтобы тот принес масло прощения. Архангел Михаил отказал ему, взамен подарив три зерна того самого запретного дерева, которое погубило нас. Вернувшись, он нашел отца мертвым и положил их ему под язык. Вскоре из могилы выросли три ростка. Сиф выкопал их и посадил в разных частях света. Первому дереву суждено было стать Животворящим крестом. Оно росло тысячи лет, и было срублено по приказу царя Соломона. Второе Сиф посадил в низине, но оно зачахло в дни Всемирного потопа. Третий росток мой сын взрастил на вершине высокой горы неподалеку от нашего дома. Именно оно стало основой Сиболы. — Lignum Scientiae[35]! Альвар с трепетом посмотрел на исполинскую яблоню. Они ошибались с самого начала. Древа Жизни в Индиях не было. Возможно, как и было сказано в писании, его по-прежнему охранял херувим с пылающим мечом в недосягаемом ныне саду Эдема. — Да, Альвар Диас, — снисходительно улыбнулась госпожа Сиболы. — Так вы его называете. Перед вами запретное Древо знаний, а мы его хранители. Мы дали знание индейским архитекторам, и они построили великие города. Мы подарили его и вам через жителей востока, приплывших на южный материк две тысячи лет назад. Мы стали основателями вашего мира. Вы же, как всегда, ошиблись. Страх Торквемады исказил слово «Demon», которое великий византийский путешественник вырезал на одной из печатей Ахакусу. Толкователь смог разгадать индейские иероглифы на скрижалях. Используя мертвый язык древних греков, он зашифровал единственное слово, указывающее на существование нашего древа. Это было слово — «Знание», а инквизитор перевел его на латынь с присущим человеку фанатизмом, извратив до мерзкого — «Демон». Мы знали, что церковь сделает из нас чудовищ, так же как индейцев нарекла одержимыми бесами нелюдями. — Кто же тогда эти существа? — спросил Альвар, указав на индейцев и испанцев, по-прежнему внимательно следивших за ними. — После того как я вновь обрела молодость, у меня было много смертных мужчин. Я любила их, и каждый новорожденный ребенок становился таким. Ныне лишь немногие из них мои кровные дети. Почти все первенцы погибли от истощения во время потопа. — Что значит от истощения? — Чтобы оставаться юными вечно, нам необходимо впитывать вещество, которое содержится у вас в голове. Оно дает нам жизнь и знания. Так мы узнаем о том, что происходит в мире. Последние несколько тысяч лет мы были изолированы в Сиболе и вынуждены питаться индейцами. Только благодаря Диего де Вере я знала о том, что происходит по ту сторону моря. Альвар смотрел на нее молча, не зная с чего начать. Оставалось еще много вопросов, он хотел задать хотя бы часть из них, но госпожа жестом заставила его молчать. — Человеку вашего склада ума сложно будет это понять. В любом случае, у нас мало времени, Альвар Диас. Пока мы говорим, в храм Сиболы проникло зло. Один из моих порочных сыновей сведен с ума мыслью об уготованных ему адских страданиях. Он одержим иллюзией вечной жизни, и пойдет на все, лишь бы получить ее. — Синискалько Бароци? Праматерь кивнула. — Как ему удалось найти путь сюда? — Мы не знаем, как и почему. Возможно, они взяли пленных и те указали им дорогу. Вы должны помешать ему. — Значит, вы напали на корабль? — вымолвил Альвар, чувствуя, как внутренности сковывает холод. — Зачем? Кроме итальянцев там команда ни в чем не повинных моряков. — У нас не было выбора. Рано или поздно они бы нашли этот храм. Я приказала оставить в живых капитана, кормчего и нескольких моряков, чтобы вы могли вернуться на родину. Однако, не смотря на силу и численное превосходство, мы потерпели поражение. Люди каким-то образом догадались использовать против нас святую воду и молитвы. Они действовали так слаженно, словно их кто-то предупредил заранее. — А вы не думаете, что итальянцам помогает Диего де Вера? — Это невозможно. Я не чувствую в его душе волнения или злости, только покой. К тому же, он знает, что моя гибель оборвет жизнь всех стражей, включая его собственную. Я сомневаюсь, что он отчаялся настолько, чтобы уничтожить Сиболу. — Почему вы выбрали меня? — Я искала среди членов экспедиции самого преданного и одинокого человека. Я видела их прошлое и настоящее. Многие из них погибали, даже не достигнув границ нашей земли. Потом я нашла вас, Альвар Диас. Ваша жизнь показалась мне интересной, и я заглянула в будущее, но увидела там темное пятно. Вас обманывали с юных лет. Наставники. Друзья. Церковь. На службе у палачей вы загубили множество людских жизней. Не все они были виновны в тех грехах, которые им вменяла инквизиция. Так не могло более продолжаться, и я решилась открыться вам. Диего де Вера исполнил возложенную на него миссию, привел вас ко мне. Отныне знание будет вашей наградой. Ваше путешествие на край света — это поиски ответа на главный вопрос, который мучает каждого человека: «Что я должен делать?» — Если вы видите будущее, тогда должны знать, что произойдет этой ночью. — Нет, Альвар Диас, мы живем вне времени и наша судьба нам неведома. Помогите Сиболе сейчас и окажите услугу в будущем. Взамен вы получите то, о чем давно мечтали. Я назову вам имя вашего земного отца. Альвар замялся. Об этой мечте он никому и никогда не рассказывал. Разумеется, любой ребенок мечтает увидеть своих родителей, рано или поздно, даже если те его бросили. Только станет ли ему после этого легче? Альвар всегда был готов помочь любой женщине попавшей в беду. К тому же он и так собирался убить Синискалько, прежде чем тот доберется до дерева. Итальянцы тоже заслуживали смерти, особенно капитан Сильвио, с которым у него остались несведенные счеты. Вот только кто поручится, что, выполнив просьбу, он не согрешит против Господа. Она была проклята и добровольно заточила себя между мирами, а проклятых людей во все века надлежало обходить стороной. Почувствовав на себе выжидающий взгляд владычицы, Альвар решил, что пришло время нарушить эту традицию. Он коротко кивнул, развернулся и зашагал к арочному порталу. Индеец со спутанными волосами последовал за ним. По приказу госпожи стражи разошлись. Одни взобрались по стволу на крону дерева, другие вскарабкались по стенам зала, исчезнув в квадратных тоннелях. — Помните, Альвар Диас, — звучал голос Праматери за спиной идальго. — Вы не один. Заглянув в будущее пятидесяти конкистадоров, я нашла еще десять черных пятен. С теми, кто попал в храм Сиболы, может случиться все что угодно. Здесь вы сами творцы своей судьбы. ГЛАВА VIII БИТВА Диего вел их по каменным коридорам и лестницам. Синискалько Бароци шел по пятам за нечестивцем, держа в руке дагу и, на всякий случай, опустив забрало. Этот бледнолицый демон явился к нему за день перед битвой. Просто появился в каюте капитана, которую Синискалько занимал. Диего де Вера предупредил его об атаке, раскрыл слабые стороны врага, а затем предложил заманчивую сделку — бессмертие в обмен на месть. Он хотел отомстить какой-то «священной праматери» и ее «детям», говорил что-то об унижении и торжестве справедливости. Синискалько слушал вполуха, и согласился помочь без вопросов, заранее решив убить подлеца, как только они достигнут цели. Спустившись по каменной лестнице в большой зал с квадратными колоннами, Диего де Вера остановился напротив трех порталов, и некоторое время стоял там, глядя в темноту. Конкистадоры поставили на пол тяжелые ведра. Многие опустили шпаги и алебарды, но Санчес по приказу генерал-капитана продолжал держать Диего на мушке. — Ты заблудился, демон? — со злостью прошептал Сильвио, потирая шею. — Мы и так уже слишком долго бродим по этим чертовым коридорам! — Ты бы предпочел идти напрямик? — спокойно отозвался Диего. Сильвио плохо себя чувствовал. Его лихорадило уже несколько дней. Глаза были затянуты красными сосудами, затылок раскалывался от боли, а лоб покрылся испариной. Услыхав слова Диего, конкистадор бездумно шагнул в сторону центрального прохода. Андалусец схватил итальянца под руку, сорвал с головы кабассет и бросил его в коридор. Из потолка и пола со скрежетом вылезли два острых лезвия, сомкнулись в центре портала и уползли обратно. — Опять ловушка, — с раздражением произнес Синискалько, глядя на дырявый шлем. — Сколько еще это будет повторяться? — Ничего не могу поделать. Нижние залы храма усеяны ими. Чтобы попасть на главную лестницу необходимо пройти еще десяток таких коридоров. Синискалько ничего не ответил. Целый час они играли со смертью. В одном зале их едва не раздавила каменная плита, рухнувшая с потолка. В узком коридоре чуть не проткнули металлические копья. У входа в еще один зал болван Сильвио чудом уцелел, остановившись в дюйме от пронесшегося перед лицом лезвия маятника. Ведра со святой водой оставались самым эффективным оружием против затаившегося врага, но пополнить ее запасы конкистадоры не могли. В душной пирамиде не было ни капли влаги. Неизвестно, сколько демонов выжило после битвы и когда они могли напасть. И все же Синискалько вынужден был признать, что если бы не Диего де Вера он сам и его отряд давно перестали бы существовать. Он заставил индейцев покинуть селение и обеспечил им свободный путь к пирамиде. — Хорошо, — кивнул генерал-капитан. — Веди дальше. Главное, не вздумай хитрить, а не то Санчес всадит тебе пулю между глаз. Диего вошел в боковой коридор. Конкистадоры подняли ведра и последовали за ним. Еще один коридор, лестница и снова зал. В исполинском строении не было указателей. Судя по всему, обитатели пирамиды передвигались по ней интуитивно. Синискалько давно перестал ориентироваться в каменном лабиринте лестниц и тоннелей. Это было не важно. Главное они все время поднимались наверх. Наконец Диего де Вера привел их в узкий коридор с высоким потолком. Нажав каменную пластину в стене, он дождался, пока массивная плита уползет в сторону. Взорам людей открылся темный зал с колоннами. В тот же миг сверху раздался щелчок и скрежет. В оранжевом свете факелов конкистадоры увидели решетку с шипами, быстро опускающуюся им на головы. — Все внутрь, пока дверь не закрылась, — скомандовал Диего. Конкистадоры бросились в проход. Один из них упал, опрокинув ведро со святой водой. Бернардо растолкал товарищей, чтобы успеть первым. Вскоре десять завоевателей очутились в просторном зале с колоннами. Тяжелая плита перекрыла выход, оставив Диего по ту сторону. Острые шипы стали касаться его головы. Андалусец пригнулся и проследовал к противоположной стене. Нащупал там спрятанный золотой рычаг и потянул на себя. Решетка вернулась в исходное положение. — Что все это значит? — раздался за плитой гнусавый бас Синискалько. — Диего де Вера! Отвечай! Послышалась возня. Частые толчки. Конкистадоры тщетно пытались сдвинуть тяжелую плиту с места. Диего рассмеялся, приложив ухо к стене.