— Отдыхайте, Лили, — кивнула медсестра и вышла, притворив за собой дверь. И на смену ей, как ветер в окно, тут же ворвалась Ивва. — Лили! — закудахтала она, ставя передо мной поднос с едой. — Ты, признаться, нас напугала, даже командора. Двое суток проспала! Двое суток? То-то я ощущала зверский голод, и обед, приготовленный шумной Иввой, оказался очень кстати. Рот наполнился слюной, когда я подвинула поднос к себе на колени. — Спасибо за цветы, — пробормотала, с наслаждением откусывая масляный блин с джемом, — я люблю пионы. Ароматный букет раскинулся на прикроватной тумбе, источая сладкий аромат лета. Светло-лиловые пионы – мои любимые. У меня был возле дома небольшой палисадник, и я любила ухаживать за цветами. Особенно наслаждалась, когда расцветали пионы. Если было прохладно, они радовали меня до самой середины июня, а иногда и дольше. Надо же, как Ивва угадала. Я почувствовала тёплую волну признательности к женщине, к которой до этого относилась настороженно. Да и деваться мне было некуда, других людей готовых меня тут хоть как-то поддержать, не было. А Ивва казалась искренней. Повязка на локте мешала есть, и я сорвала её, а потом продолжила уплетать всё с подноса. Было невероятно вкусно. Я не впервые ела блинчики с джемом, моя тётя Элла готовила их просто умопомрачительно, но вот сейчас мне казалось, что вкуснее я вообще ничего не пробовала. Будто все мои вкусовые ощущения вывернули на полную катушку, раз в несколько сильнее обычного. — А это не я, — улыбнулась управляющая, с умилением наблюдая, как я за обе щёки уплетаю её блинчики. — Это от командора Тайена. Он благодарит тебя и желает скорейшего восстановления сил. Вот как. Я застыла с вилкой в руке. Он. Меня. Благодарит. Заставил пройти сквозь ад ради его сносного самочувствия на моей планете против моей воли, а теперь ещё и благодарит. Аппетита вдруг как ни бывало, еда едва не попросилась обратно от такой заботливости моего мучителя. Я сжала зубы и сглотнула. Положила вилку и снова посмотрела на пионы, теперь уже не вызывавшие у меня приятных ассоциаций с домом. — Командор вернётся завтра к ужину и приглашает тебя, Лили. — торжественно сообщила управляющая. — Это честь для тебя. Глава 9. Командор — Лили! — продолжала шумно сокрушаться управляющая. — Приди в себя! Ты не можешь так себя вести! Хватит нести чушь, поторопись. — Я никуда не пойду, — чеканя каждое слово, ещё раз повторила я, продолжая сидеть на кровати, обхватив колени руками. Уже битый час Ивва пыталась уговорить меня надеть платье и спуститься к ужину, на который пригласил командор. Естественно, и речи быть не могло, чтобы я по своей воле составила ему компанию и вела светские беседы с тем, кто живёт за счёт моей медленной смерти. В глазах Иввы попеременно читались то страх, то негодование, то искреннее непонимание, почему же я отказываюсь от такой чести. Что в голове у этой женщины? Почему она с таким благоговением служит захватчику? В её словах и действиях столько искреннего поклонения, столько восторга. Так невозможно сыграть, даже если сильно запугали или посулили золотые горы. В очередной раз отказавшись переодеться и спуститься к ужину, я просто отвернулась к окну и стала пропускать мимо ушей причитания и наставления управляющей, как вдруг поток её слов резко прервался. — Я устал ждать и поел один, — услышала я низкий глубокий голос и замерла, боясь обернуться и даже пошевелиться. — Мисс Роуд нездоровится? По спине прокатилась горячая волна, и я, сжав пальцы в кулаки, сглотнула и медленно повернулась, понимая, что сейчас столкнусь лицом к лицу со своим мучителем. Ивва раболепно склонила голову и молчала, а я в упор уставилась на пришельца. Высокий, как и все они, но сразу видно, что те «чёрные плащи», которых я видела, и этот стоят на разных социальных ступенях. И поза, и взгляд пронизаны аристократизмом, каким-то повелевающим превосходством. Тайен Яжер был одет в свободную белую одежду непривычного для землян покроя. Светлые, почти белые, длинные волосы были зачёсаны назад ото лба, спускаясь почти до лопаток, но виски были выбриты. Прямой профиль, высокие светлые брови и плотно сжатый рот. Серебристые полосы, слегка изгибаясь, спускались из-за ушей по шее под ворот то ли рубашки, то ли кителя. Стоял он, широко расставив ноги, уверенно и свободно, ощущая себя полноправным хозяином этой комнаты, этого дома, всей планеты. Хозяином меня. Смотрел прямо и открыто ледяным взглядом бледно-голубых глаз. А ещё он был довольно молод, как для представителя военной верхушки. По крайней мере, в моём представлении. — Мисс Роуд, как ваше самочувствие? — повторил свой вопрос командор, чуть склонив голову на бок и проницательно посмотрев на меня. Я словно приросла к кровати, продолжая крепко сжимать свои колени. Взгляд этого существа не сулил ничего хорошего, если я вдруг стану ему перечить. Однако, мне терять уже было нечего. — Несколько часов жуткой огненной агонии и пол-литра откачанной крови вряд ли способствуют бодрости и хорошему аппетиту, — вдруг, удивляя саму себя, выпалила я. Я и сама оторопела от собственной дерзости, но это и в сравнение не шло с выражением лица Иввы, всё ещё продолжавшей стоять у двери. Она побледнела, став едва ли румянее кипенно-белого кителя её хозяина. А брови командора в удивлении взлетели вверх. — Я думал, ваши любимые цветы немного скрасят неприятный осадок от нашей первой встречи. Неприятный осадок? О-о! Он серьёзно? Внутри меня начал закипать гнев. Я почувствовала, как мои щёки стали наливаться румянцем негодования. Ивва предостерегающе смотрела на меня во все глаза, а я уже вот-вот готова была взорваться потоком возмущения, несмотря на свой жуткий страх перед захватчиком, хозяином, который может сделать со мной всё, что пожелает. — Мне говорили, что ваша адаптация прошла не совсем гладко, – снова заговорил командор, — так что я дам вам ещё немного времени прийти в себя. И ещё раз хочу поблагодарить вас за вашу жертву, вы очень ценны для меня, Лилиан. Командор учтиво кивнул мне, развернулся и вышел из комнаты, а слова возмущения так и застряли у меня в горле. — Двери запирать больше не нужно, — сказал мужчина управляющей уже на выходе и уверенным шагом удалился. Когда дверь за пришельцем закрылась, я расслабилась и выдохнула, только сейчас осознав, в каком напряжении была. Упала лицом на постель и зажмурилась. А когда через минуту подняла голову, увидела, как покраснело лицо Иввы, а её глаза метали молнии. — Твоя дерзость непростительна! — доброй милой тётушки как ни бывало. — Лили! Как ты могла, как только посмела так разговаривать с хозяином?! Для меня её слепое поклонение и обожествление было непонятным и уже начинало сильно раздражать. — А как ты можешь боготворить захватчика, превратившего твой народ в рабов? — я в ярости, прежде мне не свойственной, вскочила с кровати. Сама не понимала, что со мной творилось. Раньше я не позволяла себе дерзости или ярости, у меня не вспыхивало желания пустить в ход ногти или даже просто накричать. Даже когда злилась, я всегда пыталась понять, почему так реагирую и как следует поступить, чтобы выйти из конфликта с пользой для всех сторон. Но сейчас я чувствовала только слепую ярость и злость. Пришлось придержаться за спинку кровати, чтобы не упасть, потому что от резкого подъёма голова закружилась, а ноги ослабли. Но тем не менее, праведной огонь возмущения пылал во мне так же ярко, пусть слабое тело и с трудом могло это демонстрировать. — Мой народ? — губы женщины искривились. — Народ, осудивший моего деда за убийство, которого он не совершал, и поджаривший его на электрическом стуле? Народ, оставивший бабушку с пятью детьми на улице, конфисковав всё имущество? А всё потому, что дед перешёл дорогу какому-то чиновнику? Волосы у Иввы выбились из причёски, лицо дышало жаром и негодованием. — Поэтому ты прислуживаешь палачам человечества? — я покачала головой. — Потому что больше полувека назад твоего деда несправедливо осудили? Ивва замолчала и закрыла глаза, было видно, что она пытается совладать с собой. — Лили, — снова заговорила она ровным голосом, но я чувствовала, насколько ей непросто это давалось, — я не желаю тебе зла, наоборот, пытаюсь помочь выжить в этом мире. Но взамен я прошу принять мой выбор. И лучше тебе сделать так же, поверь. После этих слов управляющая вышла из комнаты, неплотно прикрыв за собой дверь и оставив меня в растрёпанных чувствах. Я снова села на постель и закрыла лицо руками. Моя жизнь и до этого не была простой, а теперь я и вовсе запуталась. Я заблудилась в собственных страданиях и жалости к себе. Хотелось плакать, спрятавшись под одеялом. Эмоции клокотали в груди, а ослабевшее тело сигналило красным, не справляясь с их бурным потоком. Так я и сделала — сдёрнула покрывало, завернулась в него, как в кокон, и забилась в углу кровати, перед этим выбросив в урну ставшие ненавистными розовые пионы. Глава 10. Прекрасный сад Следующие несколько недель тянулись медленно. Командор, как сказал дворецкий Денисов, снова уехал. Ивва, судя по всему, была женщиной отходчивой, и после нескольких попыток держаться холодно, всё же не смогла сдержать прорывавшегося дружелюбия, хотя и смотрела иногда на меня осуждающе. Мою комнату больше не запирали, и я имела возможность ближе познакомиться с домом. Он был поистине огромен. Мои передвижения никто не ограничивал, но многие комнаты были заперты. В сад мне тоже можно было выходить, гулять сколько душе угодно. Думаю, никто не волновался, что я могу сбежать, потому что это сделать было бы просто нереально. По всему периметру сада стояли охранники – «чёрные плащи», а вся территория была огорожена высоким забором. Я была уверена, что и забор, и сам дом были снабжены камерами видеонаблюдения. Только подумай я о побеге – они уже всё будут знать. А если мне и удастся бежать, то что дальше? Я даже не знаю, где я. Куда пойду? Скорее всего меня поймают почти сразу, а вот что потом сделают – даже подумать страшно. Так что о побеге и мечтать не следовало, а вот осмотреться и понять, как всё здесь устроено, стоило, ведь в обозримом будущем тут пройдёт моя жизнь. Взяв на кухне тарелку с ягодами, я вышла в сад. Пройдя привычным маршрутом между стройными рядами острых кустов можжевельника, я вышла к небольшому рукотворному пруду и присела на лавочку. Было жарко, но тень от деревьев и влага воды давали приятную прохладу. Лёгкий ветерок приносил свежесть. Я прикрыла глаза и откинула волосы с шеи, подставив её ветерку. Как жаль, что люди не ценили красоту природы, когда Земля принадлежала им. В гетто ходили слухи, что пришельцы восстанавливают экологию планеты, чтобы жить комфортно, что их технологии позволяют использовать ресурсы экономично и не приносить столько вреда, сколько приносили мы — люди. И от этого становится ещё печальнее. Задумавшись, я случайно выронила ягоду клубники, и она, прокатившись, остановилась у кромки пруда. Я поднялась и подошла, чтобы поднять ягоду. Едва я протянула руку, как меня обдало фонтаном брызг, а к ногам шлёпнулось нечто влажное и скользкое. Я в ужасе отпрянула, но мерзкая тварь размером со свинью потащилась по траве за мной, издавая фыркающие звуки. Попятившись, я оступилась и упала, больно приземлившись на копчик. От страха я громко закричала и попыталась оттолкнуть существо, но оно зафыркало ещё сильнее и метнулось в сторону, задрожало, а потом, сделав несколько волнообразных движений бесформенным телом, снова плюхнулось в воду. Я постаралась отдышаться, приложив руку к груди, сидя прямо на траве. Сердце от страха трепетало в груди, казалось вот-вот подпрыгнет до самого горла. — Это лиаймус, — раздался сзади ровный негромкий мужской голос. — Он вас напугал? От знакомого голоса я вздрогнула и обернулась. Командор стоял сзади и протягивал руку, чтобы помочь мне подняться. Я снова ощутила то липкое чувство страха, в этот раз ещё и смешанное со стыдом. Как бы там ни было, но мне не очень хотелось, чтобы командор видел меня в столь дурацком положении — испуганную, обрызганную и развалившуюся у его ног на траве. Я поднялась, проигнорировав предложенную руку, что его нисколько не смутило. Казалось, что мой испуг даже развеселил Тайена Яжера.