— Андрей, — окликнул меня выглядывающий из своего кабинета Булдаков. Рабочий день ещё не начался, до утреннего совещания было минут двадцать и я даже не успел раздеться, только открывая дверь нашего кабинета. — Да, Вадим Петрович? — вопросительно посмотрел я на начальника. — Не раздевайся, надо к нам из тюрьмы вывезти одного из игроков. Возьми парней, оружие и на Крестовском выезжайте. Задача была не то чтобы необычная, просто достаточно редкая, поэтому я уточнил: — А по какому делу он проходит? — По материалу у Сергея с Натальей, — ответил тот и я невольно поморщился, опять для “звёзд” наших шеф суетится. — А сами они что? — Андрей, — строго произнёс Булдаков, — у них реализация по Маймуну, они сутками у него под адресом бдят. Этот игрок закупщиком будет. Предварительная договорённость уже есть, если он напрямую закупится у барыги, то срок ему скостят. Поэтому не теряй время и быстрее езжай. — Реализация у них, — буркнул неприязненно я, закрывая дверь кабинета обратно и проворачивая в замке ключ, — а суетится теперь весь отдел будет. Но спорить с начальником смысла не было, поэтому я поплёлся в дежурку за “Макаровым”, который, при перевозке осужденного необходимо было иметь помимо негатора. Встретив по дороге Костю с Жекой тут же завернул их за собой. Повесив кобуру на поясной ремень, я вернулся к Булдакову, который уже успел сбегать до начальника управления и завизировать запрос, заодно подготовив и само постановление. “А когда у нас мероприятие было, — с лёгкой завистью подумал я, — ты так не суетился”. — Держи, — сунул он мне листы в руку, — как заберёшь игрока, сразу сюда, да, озадачь парней, чтобы они понятых нашли. Понятые, в большинстве своём, были тоже на Мезенцеве и Евсееве, потом что тем каким-то магическим образом удавалось быстро находить любое их количество. Впрочем, я знал их секрет, набирали они студентов из университета, куда Евсеев был вхож как выпускник и хорошо знаком с преподавателями родной кафедры. Без происшествий добравшись до тюрьмы и пройдя все досмотры, я разоружился на КПП при входе, поинтересовался: — “Кто сейчас принимает?” и, услышав “Правый”, кивнул. Поднявшись на второй этаж, по красной ковровой дорожке дошел до трёх дверей с табличками председателя судебной комиссии по центру и двух замов по бокам, уверенно дёрнул на себя правую. Войдя, коротко поздоровался: — Старший оперуполномоченный Мягков, запрос на вывозку заключённого. Находившийся в кабинете в маске и мантии судья коротко кивнул, молча поманил рукой к себе. Взяв запрос, с минуту его внимательно изучал, затем, присовокупив к другим запросам на столе, бегло просмотрел постановление, подписал его и вернул мне. Снова спустившись вниз, я вернул оружие, затем снова сел в машину, и мы стали объезжать массивное здание. У металлических ворот, с тыльной стороны, тормознули, дождались пока подойдут вооружённые автоматами сотрудники тюрьмы. Я показал постановление, затем они осмотрели багажник и прошлись с зеркальцем вдоль борта, проверяя нет ли чего под днищем. Наконец, закончив досмотр, разрешили проезжать дальше. Ворота заскрипели, дёрнулись, затем массивные створки стали разъезжаться в разные стороны, пропуская нас в внутренний тюремный ангар. Там, когда мы заехали и ворота снова сомкнулись, я вышел снова, и, пройдя с постановлением через несколько толстых металлических дверей, оказался на посту дежурного, где уже постановление отдал окончательно. — Жди, — кивнул мне дежуривший старлей, сняв трубку телефона, пробубнил кому-то указания. От нечего делать я отошел, разглядывая плакаты на стенах. Частью это были информационные листки, с визуальным перечнем запрещённых к передаче предметов, правилами проведения личного досмотра, схемой эвакуации при пожаре. Было там и про игровую еду и напитки, как у нас, плакат с воздействие на организм обычного человека. Отдельно висел плакат с перечнем действий сотрудников тюрьмы по тревоге. Минут пятнадцать пришлось ждать но, наконец, в конце коридора загрохотала железная дверь и конвой вывел ко мне молодого и крепкого, но какого-то осунувшегося парня. — Лицом к стене, ноги шире, — послышалась команда. — Браслеты есть? — спросил у меня один из конвоиров. Я кивнул, достал наручники из кармана куртки, протянул ему. Те, развернув арестанта, ловко сцепили ему руки перед собой. — Забирай, — произнёс дежурный, — но к восьми вечера, чтобы обратно. — Должны успеть, — кивнул я. В машине, усадив клиента посередине на заднее сиденье, парни плотно сжали его с боков, утромбовавшись следом, а я, сев спереди, набрал Сухопарова. — Сергей, привет, — произнёс я, услышав сонный голос майора в трубке, — парень у нас, куда везти? “Бдят они, как же, — мимоходом подумал я, — спят, скорее”. — В управление? Ладно, — убрав телефон обратно, кивнул Андрюхе, откинулся в кресле, покосившись на сгорбившегося игрока, произнёс, обращаясь к нему, — ну что, Малахольный Сергей Александрович, готовы посодействовать органам надзора? — Готов, — угрюмо дёрнул головой тот, сгорбившись ещё сильнее. Приехав в управление, я узнал, что “звёзды” ещё не подъехали, отправил парней за понятыми, а сам сел в кабинете с заключённым, карауля его до приезда остальных. Усадив на стул у стены, сам сел за стол напротив. Сергей Александрович одет был в тюремный наряд, но я знал, как только спадёт действие негатора, снятые с него доспехи тут же появятся на нем вновь. Как, каким путём это происходит, — ещё один вопрос в копилку вопросов о Системе, но факт был непреложный. К слову, снятая броня, где бы ни была в этот момент, хоть под землей, за сейфовыми дверями, мгновенно там исчезала. То есть, можно предполагать, что она мгновенно телепортировалась на тело игрока. Непонятно было только куда, в таком случае, девалась надетая на игроке обычная одежда, потому что с его тела она исчезала, но взамен доспехов никуда не переносилась. Вернее, если и переносилась, то место это было никому не известно. — Ну что, — произнёс я, — гражданин Малохольный, или вас лучше называть по нику, — “Бармалей94”? — Лучше по нику, — уперев взгляд в пол, произнёс парень. Он постоянно нервно перебирал пальцами, норовя то почесаться, то потереть ладонями разные части своего тела, подёргивался, не в силах спокойно сидеть даже пару минут. По всем повадкам на лицо была самая натуральная наркотическая ломка. — Сколько уже сидишь? — поинтересовался я, выложив на стол негатор, так, чтобы его быстро можно было применить. — Две недели. — Понятно, — откуда Маймуна знаешь? — Покупал у него, — Бармалей отхватил себя за плечи и начал раскачиваться на стуле. Я внимательно следил за всеми его движениями, затем уточнил: — Сколько ещё срока? — Ещё месяц. — На полтора, значит, заехал, — я покивал глубокомысленно, — хреново без прокачки? — Тебе не понять, — буркнул тот. — Ну почему же, не на собственном опыте, но знаешь, сколько подобных тебе через мои руки прошло, — я улыбнулся, — так что понимаю, вполне. Затем стёр улыбку с лица, произнёс холодно и с угрозой в голосе: — Сейчас прибудут понятые и другие сотрудники, а тебе будет позволено вернуть игровую форму, для проведения мероприятия. Предупреждаю, любая попытка применить против них игровые способности, либо использовать их для побега, автоматически переведёт тебя из категории просто заключённых, в посмертно заключённых. Знаешь, что это такое? Тот, покосившись на меня, зябко передёрнул плечами и кивнул. — Хорошо, что знаешь, потому что если просто заключённым ты теряешь только время, которое мог бы спокойно качаться, не нарушь ты закон, то после посмертного, ты потеряешь в статах, которые вернуть адски тяжело, почти невозможно. Поэтому мой тебе совет, прежде чем что-то сделать, тщательно обдумай последствия. Сбежать не выйдет, найдём всегда и везде, уж это я тебе обещаю. Парень, видимо, моей речью слегка проникся, даже дёргаться стал поменьше. Впрочем, он и так не должен был начать особо барагозить, для таких как он, Система и всё связанное с ней, реальный наркотик. За две недели в кутузке, он, я думаю, успел впечатлиться по самое нехочу реалиями безсистемного быта. Минут через двадцать подъехали Костя с Жекой, приведя двух смешливых студенток второго курса универа. Лица были знакомыми, как бы не на третье уже мероприятие парни привлекали именно их. Неплохо, безотказные и постоянные понятые, куда лучше, чем каждый раз бегать по улице дёргая прохожих и махая у них перед лицом корочками, и слушая сбивчивые отказы. Девчонок тут же усадили на диван и все, включая нас, принялись смотреть на Малохольного. — Скоро? — уточнил у меня Костя. — Минут через пять, — ответил я, взглянув на часы. С минуты на минуту Бармалей снова должен был стать игроком и все с любопытством ожидали этого зрелища. Наконец от вздрогнул, выпрямился, широко раскрыв глаза, затем, закатив их, задрожжал всем телом, выгнулся, соскользнул со стула, падая на колени на пол. Но, если падал со стула он ещё в тюремной одежде, то в пол ударились уже колени одетые в металл. Как всегда, смена произошла мгновенно, словно моргнул и оно уже тут. — Чёрт, как же классно, — игрок опёрся ладонями о пол, затем, выпрямившись, медленно поднялся на ноги, осторожно проверяя, всё ли на месте, одновременно с облегчением и каким-то трепетом ощупывая броню на теле. Его ладонь нежно гладила, то один, то другой элемент доспеха. И, судя по блаженной улыбке на лице, получал он от этого практически оргазмическое удовольствие. — Покажи понятым ник, класс и уровень, — прекратил я эту извращённую форму онанизма, приводя его в чувство и возвращая с небес на землю, сам крепко сжимая негатор. Ну а вдруг, сорвёт на фоне обретения сил башню болезному и решит он нас всех тут покрошить на тазик оливье. Не сорвало. Разочарованно выдохнув, тот открыл глаза и, недовольно скривившись, заставил загореться над головой всему указанному. — Костя, пиши, — скомандовал я. Дождался, когда он достанет протокол досмотра, продиктовал: — Игрок Бармалей, рейнджер, тринадцатый уровень. Кстати, — я на миг приостановился, глядя на парня, — а чего в тяжёлых доспехах? Ты же стрелок. — Не люблю луки, — поморщившись, ответил Бармалей, — взял способности на тяж и двуруч.