– Естессно. Олигарх, любитель моделей… Продолжать или остановиться? – Остановись. Так вот. Кто-то мне подкинул кассету, где он в бассейне развлекается с воспитанниками детского интерната. Чуешь? – Какую кассету? – Обычную. Видеокассету с этим забойно-убойным материалом. Который я собираюсь пустить в эфир. – Ты шутишь? – Ничуть! Как сказала – так и есть… – Ты с Диденко советовалась? – Конечно! Разве я могла поставить такой материал без него? Артем по-прежнему недоверчиво смотрел на меня. До него еще эта новость не дошла. – Зачем тебе это? – вырвалось у него. – Это сенсация! Бомба! А настоящий журналист только и живет этим… И потом Захаров мне уже порядком надоел… Со своими моделями, загулами и праздниками. Пора бы и честь знать! – насмешливо сказала я. – Решил богатый дядя, что ему все позволено. В последнее время между нами из-за этого московского особняка настоящая война разгорелась! Каждый цивилизованный человек должен знать свое место, а не вести себя как распоясавшийся самодур. У Захарова просто крыша поехала от его денег и вседозволенности. Я рада, что подпорчу его облик и без того не в белых одеждах. – Диденко согласился сразу? – Да, – солгала я. – Он сразу понял, какая это сенсация и как взлетят рейтинги нашей программы. На самом деле это была маленькая ложь. Диденко вообще ничего не сказал мне – только попросил пока ничего не предпринимать и о материале молчать – он сам все выяснит и скажет мне. Как я понимала, Диденко нужно было заручиться поддержкой наверху. Без санкции свыше он не мог пустить этот материал в эфир. Захаров собирался не то выставить свою кандидатуру в президенты на очередных выборах, не то создать собственную партию, и, возможно, это кому-то сильно не понравилось, во всяком случае, «добро» сверху было дано и материал поставлен в эфир. – И когда ты выложишь эту бомбу? – Сегодня вечером! – сказала я, делая последний глоток кофе. – И ты сможешь увидеть это сам собственными глазами. * * * На работе я прошла мимо охранника, кивнув ему головой. Я была звездой, и у меня обычно не спрашивали пропуска, но один из новеньких охранников специально каждый раз требовал у меня документ и придирчиво осматривал его. Это раздражало, но я старалась не показывать этого, скрывая свои эмоции за сухим кивком, чтобы не поползли слухи, что я зазвездилась и стала ставить себя выше других. Сегодня охранник был из стареньких. Он приветливо улыбнулся мне и поздоровался: – Доброе утро, Ольга Александровна! – Доброе утро! В рабочей комнате меня ждали Леночка Штанько и Наталья Гаранина – мои помощницы. – Ольга Александровна! Вас уже ждут… – Да. Одну минуту. Сейчас. Я посмотрела на себя в зеркало и поправила блузку, на которой была маленькая бриллиантовая брошка, сделанная в форме бутона. – Сейчас девочки, сейчас. Где материалы? – Вот. – Наталья Гаранина, высокая худая брюнетка c короткой стрижкой «под мальчика», протянула мне папку с бумагами. – Я просмотрю. – Я взглянула на часы. – Время еще есть. Я доверяла своим корреспондентам и помощникам. Тем более что темы репортажей мы согласовывали заранее. И теперь мне нужно было только посмотреть текст и отметить главную тему беседы. Приглашенным гостем сегодня был москвовед, специалист по архитектуре, кандидат наук – Масолов Александр Николаевич. Я специально подняла тему исторического наследия Москвы. Мне было так нужно, я привлекала внимание к этой проблеме и тем самым наносила еще один удар Захарову, так как разгорелась между нами война из-за незаконного захвата старинного особняка и его переделки. – Масолов уже здесь? – Нет. – Леночка Штанько поправила рукой длинные волосы и достала сотовый. – Позвоню еще раз. – Да, Леночка, позвони. Будь добра. Накладок быть не должно. Лена набрала номер. – «Абонент недоступен». Наверное, попал в пробку, – пожала плечами Леночка. – Буду названивать. Я просматривала подготовленный материал. В комнату заглянул режиссер программы – Валерий Кошман. Чем-то он напоминал большого лохматого пса: с буйной шевелюрой и неряшливой бородой. Он носил растянутые свитера, обтягивающие его арбузный живот и брюки, висевшие нам нем мешком. – Уже все готово. – Да иду. Я показала глазами на телефон. И Леночка понимающе кивнула головой. – Валер! Ты вчера смотрел передачу? – Нет. А что? – Мне показалось, что второй сюжет несколько затянут. Можно было сократить. По крайней мере, на одну треть. А то получилось… провисание. – Согласен, – кивнул он головой. – Небольшой недочет. Бородатый Валера Кошман работал со мной уже три года, и мы понимали друг друга с полуслова. – В следующий раз смотри внимательней. – Понял. Я глянула на часы и обратилась к Леночке: – Как Масолов? – Не отвечает. – В голосе Леночки слышалось плохо скрываемое волнение. – Куда он подевался? – Что происходит? – громко спросила я, ощущая закипающее раздражение. – Почему ты не связалась с ним накануне? – Я звонила… мы договаривались… – От волнения у Леночки слова вырывались бессвязным потоком. – Не знаю. У меня скоро эфир, а ты ничего не подготовила. – Проблемы? – вставил Кошман. – Главного гостя нет до сих пор. И никакой связи с ним. Как в воду канул. – Может, пробки? – высказал предположение Кошман. – Все на дачи на своих клячах добираются. Мое Дмитровское шоссе, например, с начала мая все забито. В любое время дня и суток. Не проедешь, не протиснешься. Блин, любители свежего воздуха. Эти слова о пробках привели меня в жуткое раздражение. – Не знаю. – Я снова демонстративно посмотрела на часы. – Время поджимает. – Ладно, я пошел, – мотнул кудлатой головой Кошман. – Жду в зале. Заглянула мрачная редактор – Маргарита Павловна. – Оль! Там перестановки есть. – Какие? – Ну… то, что ты заявила. Материал с Масоловым не пойдет. Сегодня у тебя другой расклад. – Не поняла… – Я медленно поднялась со стула. – Я сказала, что этот материал отложен. Будет Захаров. – Почему меня ни о чем не поставили в известность? Вы соображаете, что делаете? Диденко у себя? Маргарита Павловна кивнула: – Да. У него сейчас важные звонки. А потом он собирался отъехать. Или отменит все в связи с предстоящим эфиром…