Но не безумно ль было б отдавать Дыхание свое и счастье ближних Взамен твоих страданий?.. Это ложь… Иль чувственность царит не та же, скажешь, Над нами, что над женскою душой? Мне юноши известны, что не могут Наплыва страсти выдержать, – любой Слабей они девчонки. Только пол Спасает их от осужденья. Впрочем, Не лишнее ль все это? Здесь лежит Свидетель неподвижный, но надежный: Ты осужден. Немедленно покинешь Трезен. Священная земля Афин И все моей державы страны будут Отныне для тебя закрыты. Если б Тебя теперь простил я, Ипполит, И Синис бы, грабитель придорожный, Пожалуй бы, явился и сказал, Что я его убийством только хвастал, И скалы бы Скиронские[31] тогда Грозы моей не стали больше славить. Корифей О, счастье, ты непрочно на земле: Твои колонны гордые во прахе. Ипполит Твоей души, отец, слепая страсть И гнев ее тяжелый оставляют Глубокий след в уме – не оттого, Чтоб был ты прав, однако. К сожаленью, Я склонности не чувствую в толпе Оправдывать себя и, вероятно, В своем кругу сумел бы доказать Ясней твою ошибку. И не так ли Нередко наш страдает тонкий слух От музыки, которой рукоплещет Толпа? Увы… Пред горшею бедой О меньшей мы позабываем. Вижу, — Завесу с уст приходится поднять. Начну с того же я, с чего искусно Ты начал речь. Оставь без возраженья Я первые слова – и я погиб. Взгляни вокруг на землю, где ступает Твоя нога, на солнце, что ее Живит, и не найдешь души единой Безгрешнее моей, хотя бы ты И спорил, царь. Богов я чтить умею, Живу среди друзей, и преступлений Бегут друзья мои. И стыдно им Других людей на злое наводить Или самим прислуживать пороку; Высмеивать друзей, пусть налицо Они иль нет, я не умею. Тот же Для них я друг. Ты упрекал меня В страстях, отец, – нет, в этом я не грешен: Я брака не познал и телом чист. О нем я знаю то лишь, что услышал Да на картинах[32] видел. Да и тех Я не люблю разглядывать. Душа Стыдливая мешает. Если скромность В невинности тебя не убедит, Так объясни ж, отец, каким же мог Я развратиться способом. Иль Федра Такой уже неслыханной красы? Иль у меня была надежда с ложем На твой престол, ты скажешь? Но ведь это