Полковник взял кассету и вставил ее в магнитофон. Власенко сразу узнал голос Сухорукова. – Это ты, Лиза? – Дядя Вася? Приветствую. Я вас давно не слышала. – На этот раз, Лиза, я обращаюсь к тебе как официальное лицо. Ты должна прийти ко мне на Лубянку. – На допрос что ль? Не по поводу ли англичанина? – Ты мне должна рассказать всю подноготную… – Вы что, обалдели – я, и на Лубянку? Вы хоть думаете, что говорите? А если не приду? – Я вынужден буду… – Ах, поняла! Вы вынуждены применить силу. Пришлете своих агентов… или кого там?! Может быть, черный воронок! – Я сказал, Лиза, – и ты придешь! Это важное, государственное дело! А перед государством все равны! Голос Лизы изменился. Из немного кокетливого, он стал ироническим. – И это мне говорит генерал, которого я знала с детства, генерал, который обязан своей карьерой нашему дому. – Лиза! – Забудьте мое имя! Я вам не Лиза! Забудьте этот телефон, как и наш дом… Об остальном я позабочусь сама. Лиза резко опустила трубку. Генерал выругался матом… Дальше запись обрывалась. Какое-то время в кабинете Власенко стояла раздумчивая пауза. Салтыков пожал плечами. – Вот так, товарищ генерал. – Я его понимаю. Ему в эти минуты было несладко. Только не могу понять – на хрена она ему нужна? – Он, видимо, хотел все знать из первых рук… Власенко усмехнулся. – Из первых рук… Она же глупая баба, слабая на передок. Чего можно было узнать из ее первых рук… Другое дело – Цыган, отпетый парень! Но тут… – Но тут, как в кино: все обрывается. – Кто он? – Фарцовщик. Узкого профиля. Вроде не сидел и не судим. Занимался только золотишком. Поставляли свои люди из глубинки. С корреспондентом раньше знаком не был. Но теперь точно установлено – в Англии во время гастролей попал в полицию и побывал, вероятнее всего, в руках разведки. – Обработали… или многое в этом деле лишь совпадение? – Навряд ли… Мы продолжаем разбираться… Глава 9 Егор был в институте, когда к Лаврентьевым заявился Максим. Савченков пришел без звонка. Его не ждали, но Мила Владимировна обрадовалась. Она давно не видела Максима, а за то время, пока они не общались, он стал солиднее и возмужал. Респектабельная одежда, моложавое, довольное жизнью лицо. Старые ссоры с Настей давно забылись. Настя, слава богу, окончила школу с серебряной медалью и теперь «вертушка», как ее за глаза называла бабушка, училась в театральном институте. – Театр начинается с вешалки, – восклицала Настя. – Не стану артисткой, буду работать на вешалке. Это к тому, что ей, проходящей практику в театре, приходилось часто помогать бабушкам-гардеробщицам. Но сейчас Насти дома не было, и Максим чувствовал себя более раскованно. Он успешно окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ и остался в Министерстве иностранных дел. Конечно, не без помощи отца, но… как бы сказала бабушка, все просто – дети всегда остаются своими детьми. Максим же уверял Милу Владимировну, что это неправда. Отец пальцем не пошевельнул. А остался он лишь потому, что отобрали в КГБ. – Я этого хотел всегда, – сознался Максим. – В свою пору с Егором дали клятву: будем разведчиками. – Семейки, – сказала Мила Владимировна. – В общем, нас с твоей матерью в будущем ждут одни переживания… В это время и появился сам генерал Лаврентьев. Александр Николаевич облобызал Максима. Потом прошел на кухню, потянул носом: – Пахнет вкусно. Может быть, по случаю такого именитого гостя махнем по рюмочке… Как мать смотрит на это? – Настя придет поздно. А вот Егор обещал. Ведь сегодня суббота… Генерал взглянул на часы. – Собственно, его время. Военный, а задерживается. Такой военный, как он, должен быть точен, как швейцарские часы. В передней раздался звонок, и все поняли, что пришел Егор. Хотя у Егора были свои ключи, он всегда предупреждал звонком. Егор, увидев Максима, просиял: – А, дипломат! Они обнялись. – Как говорится, дружба не заржавела, – сказал генерал. – А ну-ка быстренько переодеться – и за стол! – Па, – вдруг заартачился Егор. – Только мигом! В клубе на Лубянке дискотека – так мы с Максимом… – Господи, – буркнула бабка. – Хоть бы раз уважил отца… Что дочь, что сын – шатайки! Все сели за стол, и генерал налил по рюмочке «Столичной». – В мире такие события… а они по танцулькам! Так выпьем за несознательных! – А жаль, что нету Насти, – вдруг сокрушенно сказала Мила Владимировна. Генерал крякнул после второй. А Егор, встав из-за стола, ухмыльнулся. – Каждому свое. И как известно, за все мы платим. В закрытом клубе на Лубянке, как всегда, весело: молодые офицеры, курсанты пограничных училищ, высшей школы КГБ и просто дети чекистов чувствовали себя здесь вольготно. Строгие взгляды дежурных прапорщиков не действовали, зато приятно, когда нормальная обстановка: нет наркоты, грязи, нет хулиганских выходок развязной дворовой шпаны, заполняющей дискотеки обычных клубов. Егор и Максим ощущали некоторое эмоциональное объединение: соскучились. Немного попрыгав с девчонками, они плюнули на все и вышли на улицу. Небо было усыпано звездами. И ребята поняли, как хорошо иногда быть вместе. Именно вместе, один на один. – У меня такое самочувствие, – тараторил Максим, – что словами не выразить… Наконец-то я иду к цели. Ты, конечно, знаешь, что нелегальных разведчиков ни в каких формальных заведениях не готовят. Они – штучный товар, учатся на конспиративных квартирах в Москве. Егор понял, о чем вел речь Максим. – Ты хочешь сказать, что занимаешься с приватными преподавателями? Егор уже ведал, что «приват» – это наставник, то есть опытный ветеран-разведчик. Даже, скорее всего, тренер, владеющий «ноу-хау». Такие тренеры ведут долго, а может быть, всю жизнь. – У меня желание… – Максим остановился у перехода через улицу. – Идти по лестнице высоко-высоко… – Пока тебя не остановят, – засмеялся Егор. – Нет, не остановят. – Тогда до начальника Первого главного управления? Максим задержал дыхание. – Не знаю. Может, и да. Просто я хочу положения. Мы здесь спорили. При всех обстоятельствах надо карабкаться. Путь наверх – скользкий, но сладостный. Один в поле не воин. Нужна надежная команда… Егор слушал молча. Он давал возможность Максиму выговориться. Сам он так не думал…