Прищурившись, словно вспомнила, сказала: – К ней приходил клиент, но ее не было дома. Но это было давно. В последнее время клиентами не занималась. Она влюбилась в какого-то иностранца, который ее обеспечивал… – У нее была подруга? – Подруга? Она домоседка… Хотя, постой, постой… У нее была знакомая девочка. Она даже оставила ей записку… Старушка порылась в своих бумагах и достала крохотную записку на клочке. Егор прочитал: «Позвони, милая, по телефону…» Он поблагодарил старушку и вернул записку. Чувствуя расположение, Егор осмелел: – Скажите, а никто другой не приходил… – Да нет же. Егор облегченно вздохнул. «Значит, ее домом не интересовались. Иначе старушка вела бы себя совсем по-другому. Но тогда… Что? Взяли на улице?» Егор представил, как это могло быть. Подкатила машина. Ее позвали, потом хамски запихали в машину. Или подошли двое и, показав документ, попросили пройти с ними… Или… «Впрочем, все это банально, – подумал он. – Какая разница, как ее взяли»… Когда старушка закрыла за ним дверь, Егор старался идти! Естественно, чтобы не вызвать какие-либо подозрения. Но на углу, у перехода, проверился, ничего подозрительного не усек и потому спокойно подошел к телефону. Послышался мягкий девичий голос. Егор сказал, что он старый друг Аси и что беспокоится, где она сейчас? – Я сама не знаю, – послышался ответ. – Но, может быть, предположительно… Девушка глубоко вздохнула. Ее вздох был хорошо слышен в трубке. – Я боюсь за нее. Очень боюсь, – сказала она. – Но это уже не телефонный разговор. – Может, я способен помочь… Разрешите приехать к вам. – А вы откуда? – Я из Москвы. Даю слово, что настоящий друг. В трубке возникла пауза. – Ладно, приезжайте. – Адрес?.. Егор запомнил адрес. Через несколько минут он уже сидел в такси и, поглядывая, как за стеклом мелькают кварталы небогатого района Брикстон, думал об Асе… Глава 27 Аллен Оливер считал эти дни самыми счастливыми в Союзе, он постепенно, но твердо входил в русский бомонд. Его; привлекало все. И выставка в Манеже непонятного, но известного на весь мир Глазунова, когда очереди тянулись, огибая всю правую сторону старого Манежа, что напротив факультета журналистики МГУ. Когда столько разговоров и столько слухов! Что даже немногословная Лариса, которая была вместе с ним на открытии, восторженно воскликнула: «Он – глыба! Смотри, какие большие полотна». Аллен искренне смеялся: у женщины совсем другое восприятие… И открытие нового сезона в театре Станиславского – Немировича-Данченко, где «Евгений Онегин» поставлен по-новому отвратительно, не так, как в стареющем Большом… И молодежная тусовка в Литературном институте… Знакомства у Аллена росли как грибы после дождя. Он уже понимал, что ему нравится Москва с ее театральными тусовками в клубе ВТО на Пушкинской площади, где в угловом ресторане всегда было шумно и по-театральному раскованно, с ее Домом композиторов, где солидные композиторы вели себя, как сорванцы-мальчишки, и, забыв про фортепьяно и ноты, несли чушь в бесконечных политических разговорах… Все жило, все чему-то радовались в этой безмятежной столице этого ещё недавно незнакомого ему государства. В Англии говорили, что Россия беспредельна не только своими просторами, но и национальностями, которых так много, что иностранцу трудно понять характер своеобразной, бескрайней страны. Аллену Оливеру уже показалось, что он кое-что понял, кое в чем разобрался и даже элита, верха, которые всегда понять трудно, приоткрывали перед ним свои забрала… Под стать ему оказалась Лариса. Она становилась все больше необходимой ему принадлежностью. С ней действительно было хорошо – и если она пропадала на день-два, ему становилось скучновато. Нет, она совсем не мешала другим потребностям. Аллен оказался весьма разбитным мужиком, у которого игристо бурлила кровь, о чем даже Светская львица, в гостях у которой он бывал уже не раз, как-то сказала: «Англичане, говорят, суховатые и чопорные люди. Значит, Аллен – не типичный англичанин, а скорее обрусевший бомж из Подмосковья, куда их время от времени выселяют из столицы». Недавно, находясь в Доме кино вместе с журналистом Владиславом Грачевым, кинорежиссером Безруковым и кремлевским боссом, работником аппарата ЦК Борисовым, на премьере нового фильма Аллен удивил всех не знанием киноискусства, а ловким умением распознавать вина. Он сразу обратил внимание на шампанское «Моэт» – чисто французского производства. – Я бывал во французских погребках провинции Шампань, – гордо заявил Аллен, отхлебывая шампанское из фужера. – Вообще для этой прелести используют три сорта винограда: два темных, один светлый… Светлый Шардоне придает вину утонченный вкус, элегантность и свежесть. Черный Пинр – стойкость и долговечность. Черный Менье – цветочные ароматы… «Моэт» – действительно ароматное и элегантное шампанское. Все с этим согласились, а Аллен, изредка взглядывая на часы, видимо, торопился – торопился он в «Метрополь», где обычно встречался с Ларисой… Но и компанию эту покидать ему не хотелось. В ней столько любопытных для него разговоров о московской жизни и о русской современной политике, что Аллен, как истинный корреспондент, хватал массу эксклюзивной информации просто на лету… Но все же надо было уезжать, и Владислав Грачев взялся его проводить до самого «Метрополя» – ему было по пути… Разговор продолжался в машине – и продолжался потом, когда высадились на улице Горького и дальше шли пешком… – Мне надо на Урал, – вдруг настойчиво, напористо заявил Аллен Оливер, немало удивив Владислава. – Тебе нетрудно, Владислав, меня понять, – заметил Аллен. – Я должен давать что-то более солидное, чем обычные московские высокопоставленные сплетни. Грачев расхохотался. – Тебя по-прежнему волнует сибирская язва? – А почему бы и нет? Язва – это сенсация! А этот Борисов – он великий тугодум! От него хоть что-то зависит? Или здесь зависит только от влиятельных дам вроде светской львицы? Грачев опять расхохотался. – Ты не прав, Аллен. Многое зависит просто от меня. Хотя в какой-то мере и от Борисова, и от той же светской львицы… Как в любой стране, в том числе и в Англии… Тем более, ведь речь идет о военном объекте. – Да какой там военный объект! У вас каждая сторожка – военный объект! – Черт с тобою, помогу! В воскресенье ты приедешь ко мне на дачу. Там и познакомлю тебя с молодым ученым Любомиром Воронцовым. Прелестное дитя. Умница страшный в области криминальной биологии. Когда-то мечтал быть журналистом, бегал ко мне на студию, а стал знаменитым биологом. Победил, думаю, домашний сценарий. Отец его, Евгений Антонович Воронцов, академик, заместитель Председателя Совета Министров. Нравится?! Отец и сын, насколько мне известно, занимаются сибирской язвой… Вот они-то, видимо, и есть сенсация! Аллен так оживился, что на какое-то время забыл про «Метрополь». – Знаешь, Владислав, ты, пожалуй, настоящий мой друг, – и Аллен Оливер ожесточенно потряс ему руку. – Я считаю, что обязан помочь коллеге… Так что жду в воскресенье. Владислав поймал такси и уехал в направлении Дзержинки, а Аллен минуты две стоял, глядя ему вслед. «Такая удача, – подумал он. – Ученые, отец и сын… Первоисточники… Неужели повезет?!» Он вошел в «Метрополь». Швейцар в мундире с яркими золотыми галунами низко поклонился. Аллен дружески похлопал его по плечу и стал подниматься по мраморной лестнице вверх. На площадке стояла Лариса. Она быстро подошла к нему. – Ты нехороший человек… Опоздал на целых полчаса. Аллен Оливер поцеловал ее в щечку. – О боже! И ты ждала меня целых полчаса. Какая завидная выдержка! Они сидели за столиком, и он рассказывал ей о премьере… Она делала вид, что ей это очень интересно, но слушала внимательно, даже слишком внимательно, чтобы каждое его слово запечатлелось в мозгу. Аллен считал, что ужин с Ларисой удался на славу. Иногда она была раздражительна, но сегодня – душа в душу. Ему нравилось все, о чем она лепетала. А лепетала о новом платье, которое наконец-то купила в ГУМе – такого даже во сне не видела, о необыкновенной французской помаде: ее завезли на Маяковку, и она стояла в очереди, но не досталось… Ее треп был похож на музыку. Аллен, опустив руку под стол, жал ее вздрагивающие коленки и думал, что она все же обворожительный дьявол. Глава 28 Дача Владислава Грачева находилась почти в правительственном районе, вправо от Одинцова, в густом лесу. Кругом было так зелено, что других дач за кронами деревьев не было видно, и Аллен, погуляв по ровным тропкам, почувствовал душевную расслабленность. Они уже выпили с Владиславом по рюмочке, когда на собственной «Волге» приехал со своей девушкой младший Воронцов. Это был приятный молодой человек с белым, незагорелым, но чистым лицом, у глаз маленькие оспинки, которые не портили его и даже придавали некоторую серьезность…