Нагрузка жуткая. Не говоря уж о ежедневной оперативной психологии. По жестам и выражению лица определить характер нужного человека, его сексуальную направленность, войти к нему в доверие и, производя хорошее впечатление, вызвать на себя его чувство. Братышев ничего не скрывал от подопечного. Он таскал его по Москве, называя свое путешествие «кратким путеводителем по местам боевой славы ЦРУ и КГБ». – Вот здесь в шестидесятых годах проходили встречи полковника Главного разведывательного управления генштаба Олега Пеньковского с английским разведчиком Ванном, – и Братышев показывал рукой на гостиницу «Метрополь». – Кличка у Пеньковского – Янг. Впрочем, встречи бывали также в «Национале» и «Украине». Под шум воды из крана в ванной комнате передавалась микропленка с отснятыми секретными материалами о стратегических ракетах… Потом Братышев вез Егора к дому на набережной, где жил Янг. И рассказывал Егору о работе контрразведки. Необходимо было задокументировать шпионскую деятельность. Тогда по дну Москвы-реки проложили кабель, и по нему осуществлялось управление ящиком из-под рассады на балконе этажом выше. Пеньковский раскладывал на своем подоконнике секретные документы для пересъемки. С соседнего балкона выдвигался ящик с вмонтированной в него фотокамерой… Янг был мужик изобретательный. Он часто встречался со связной, Анной Чизхолм, женой кадрового разведчика Сикрет интеллидженс сервис (СИС), работавшего под крышей второго секретаря английского посольства в Москве. Выбрали Арбатские переулки. Он заходил в условленный дом. За ним, после тщательной проверки – нет ли хвоста? – появлялась связная. Расходились с интервалом в тридцать-пятьдесят секунд. Как-то Янг встретился на Цветном бульваре с ребенком Анны Чизхолм и передал коробку из-под конфет – вместо сладостей были микропленки в ярких фантиках… – Он работал на три разведки? – Егор выжидательно смотрел на Братышева. – Что его заставило… – Трудный вопрос… Сказать – деньги, – Сергей Анатольевич почесал затылок. – Ответ банальный… – А я слышал, что ему в Лондоне подсунули девицу. Налив в ванную шампанское, он любил черпать вино из ее туфли… – Интересно, – улыбнулся Братышев. – Потом, – продолжал Егор, – поняли, что ему это приелось. Необходимо было придумать что-то более острое. И тогда раскусили его сексуальную сущность. И подсунули мальчика… Такого мальчика, что подцепили, как говорится, под жабры. Братышев и Егор стояли на Краснолужском мосту столицы. – Красиво, – заметил Егор. – Любимое место шпионов, – усмехнулся Братышев. – Ладно, о ловком агенте Марте Петерсон я тебе расскажу потом… Глава 14 Генерал Власенко, мягко ступая по ковру, задумчиво ходил по кабинету. Круглые стенные часы показывали двенадцать часов дня. Генерал вызвал порученца. – Узнайте, полковник Салтыков не появился? – Никак нет. Но сказали – скоро. Минут через пятнадцать. Идея, которую вынашивал генерал, была для контрразведки весьма соблазнительной. Конечно, требовалось кое-что доработать, прежде чем она могла бы реализоваться. Многое, бесспорно, зависело от той информации, которую должен принести полковник. Но Салтыков задерживался… Генерал уже начал нервничать, когда заявился Салтыков. – Ну что? Есть за что зацепиться? – с ходу, нетерпеливо спросил его Власенко. – Георгий Максимович, – засмеялся Салтыков. – Если поработать, зацепиться всегда можно… Садясь на стул рядом со столом генерала, Салтыков вынул из папки бумаги. – Ну, выкладывай… Что у тебя там? – Прежде всего, можно четко ответить на вопрос: кто Аллен Оливер. Журналист, не столь давно завербованный разведкой СИС в Египте, где он был до этого… Как нам стало известно, имеет выходы на Майкла Стегнера, если тот вообще не прямой его куратор. – А можно его использовать? – С Цыганом у него в последнее время были частые встречи. Он прикладывал все усилия, чтобы подружиться с ним, и, возможно, завербовал его. Можно сейчас думать, что Цыгана убрали английские спецслужбы, боясь, что он сдаст Аллена… Значит, Цыган все же обладал определенной информацией, которую они боялись. – Резонно. Но что работает на нашу идею? Салтыков выжидательно помолчал. – Сумеем ли мы перевербовать Аллена Оливера? – Власенко с надеждой смотрел в широкое, чисто выбритое лицо полковника. – Можно использовать убийство Цыгана. И пригрозить ему арестом… а то и судом. Это один вариант. Можно одновременно подбросить девицу. У него наблюдается потребность в девицах легкого поведения. По натуре он тусовщик. Стремится к изысканному обществу. В общем, богемный… – Бывал ли он после Цыгана у Светской львицы? – Вроде нет… Да и невозможно. Приняты все меры к тому, чтобы этого не случилось. – А зря. Почему бы ему не дать эту возможность?.. – Товарищ генерал, – вдруг взмолился полковник: в его голосе прозвучала тревога. – Боюсь. Как бы не переборщить… Вы знаете, к чему это может привести? – Не волнуйся. Все в рамках дозволенного. Владимир Евсеевич, установка такая: надо сделать все, чтобы Аллен перестал волноваться по поводу того, что мы его выставим… Пусть встретится со Светской львицей на дипломатическом приеме в МИДе… Кого лучше подсунуть ему? – Я об этом думал, товарищ генерал. Пока одна кандидатура. – Кто? – Журналист «Известий». Из номенклатурно-перспективной семьи, прекрасно знает богему. Владислав Грачев. – Он, кажется, в свою пору был обласкан Светской львицей. – Да, было такое. – Тогда согласен. Только следует хорошо проработать операцию. Аллен Оливер считался неплохим журналистом. Его знали в Англии и охотно печатали, когда тот работал в Египте. Поездка корреспондентом в Москву обеспечивала ему более широкую известность, да и статус его становился значительно выше… Уезжать из Москвы Аллен Оливер не хотел. Англия ничего хорошего не сулила. А Москва, он был уверен, – это карьера и будущее не только в журналистике… Шифровка из Лондона – «Всеми силами постарайся остаться» – совпадала с его желанием. Тем более, скандал с Цыганом затухал, и русские никаких претензий к нему пока не предъявляли. Несколько раз он сам пытался позвонить Светской львице, чтобы продолжить их отношения, но что-то его останавливало: возможно, предосторожность была необходима. Но Аллен Оливер надеялся на лучшее, да и из Лондона дали понять, чтобы он особо не высовывался и ждал погожих дней. Тем не менее в этот день настроение у Аллена было кислое. На улице шел мелкий, противный дождичек. Он же за последний месяц не отправил в газету не то что интересной статьи, но даже обыкновенной информации… И вдруг в Доме дружбы МИД дает прием иностранным корреспондентам. Выпив рюмку коньячку (это, конечно, не виски), Аллен Оливер неожиданно повеселел: он надеялся на какие-то новые знакомства, столь необходимые для журналиста. В Доме дружбы Оливер неожиданно для себя увидел Светскую львицу – она была, как всегда, беспечна и обаятельна в своей беспечности. Рядом с ней стоял средних лет человек приятной интеллигентной наружности. Аллен Оливер набрался храбрости и подошел поближе к Светской львице, так, чтобы она его заметила. И она его увидела, широко заулыбавшись приветливым лицом. – Вы меня не забыли, – подошла она. – Дорогая Лиза, я вам так благодарен. Так благодарен… Аллен умышленно ничего не сказал о Цыгане, понимая, что Лизе это будет неприятно… – Ну что вы! Сущие мелочи… – отвечала она. – Уверена, что в поездках вас встречали гостеприимно. – Основная черта русского – это доброжелательность. В это время, перебив разговор, к Светской львице подошел высокий, чернявый мужчина. В нем чувствовался светский лоск, на что невольно обратил свое внимание Аллен. – Познакомьтесь, – сказала Светская львица. – Это ваш коллега по перу Владислав Грачев. Газета «Известия». – Я очень рад, – сказал Аллен Оливер и, почувствовав натренированную руку Грачева, про себя решил: малый, вероятнее всего, занимался гимнастикой. За это говорила и вполне стройная фигура русского журналиста. – Думаю, что вы в молодости занимались гимнастикой, – сказал Аллен. – Сознаюсь, было, – засмеялся Грачев, отвечая на сносном английском. – Дотянул до кандидата в мастера – а там… Новое хобби. Увлекся журналистикой… – У вас хороший английский. – Я некоторое время стажировался в Англии. – У вас там остались друзья, приятели?