– Мамочка, я задержусь. Ну, сама понимаешь, здесь такие дела… – Какие дела? – Мария Алексеевна почувствовала, как ей стало дурно. – Господи, что с ним происходит? Вскоре снизу позвонил домофон. Это приехал сам Игнат. Мария Алексеевна открыла дверь, в душе ругая мужа за то, что тот опять забыл ключ… – Как я устала от всего этого, – сказала она, кладя трубку домофона. Из своей комнаты вышел Ромка, который был там с Настей. – Мама, от кого ты устала? – переспросил он. – От тебя, кобель здоровый! Хотя бы Настеньку пригласил на чашку чая. – Она не хочет, – отпарировал сын. – Настя собирается домой. Можно, я ее провожу? – Ну вот! Отец – в квартиру, они – из нее. – Я же мигом. Туда – и обратно! В передней показался Игнат. Он сердито посмотрел на Ромку. – Максима, значит, нет. А ведь звонил мне на работу, клялся, что сейчас придет… И вдруг накинулся на жен: – Это ты подраспустила. С детства. Ни стыда у них, ни совести. Посмотри, как у Лаврентьевых. Там что Егор, что Настя – шелковые… Ведь договорились! Тем временем Ромка и смущенная Настя ловко выскользнули из дома. Игнат только развел руками. …Хотя по времени и поздно было, но домашний совет в семье Савченковых состоялся. Вернулся, проводив Настю, Ромка, а вслед за ним появился возбужденный Максим. – Но это же моя жизнь, – громко сказал он матери. – Я понимаю: папа – не разведчик, ты – не разведчик… Ну и что? Тем более, официально я еду дипломатом. Страна маленькая, ничего со мной не случится. – Надо послушать, что скажет папа. Он все же глава нашей семьи. А ты пока еще никуда не уехал… – А ты пока еще ешь папин хлеб, – съехидничал Ромка и тут же получил от матери полотенцем по спине. Отец лишь качал головой. Он сдерживался, но чувствовалось, что был на пределе. – Ну что сказать, – Игнат, словно Тарас Бульба, оглядел своих сыновей, когда они сели за общий стол. – Сказать нечего, – усмехнулся Ромка. – Вот именно, – подтвердил Игнат. – На сон грядущий мы затеваем разговор о тебе, Максим! – Да чего, отец, – все ясно! – В том-то и дело, не все! Ты понимаешь, куда ты залез и что может случиться потом? Я категорически против Африки и этого государства, где, кроме малярии, ничего нет. – Там уран. А он нужен нашей стране. – Потому как у нас своего урана нет, – засмеялся Ромка. – Па, но почему ты все время сопротивляешься. Пусть, ну пусть… – Он должен какое-то время поработать в министерстве. Я из-за этого не перевелся в МГИМО! – И зря, надо бы перевестись! – усмехнулся Максим. – Скажи что-нибудь дельное, – строго сказала мать. – Можно и дельное. Я сам навязался в КГБ. Я сам навязался в Африку… Там знакомый принц. Через него я буду влиять на международную политику. Мы вытесним англичан… Отец сам всю жизнь занимался этой геополитической крутовертью – и вдруг теперь засопливил… – Что ты сказал! – прикрикнула мать. – Да я не в обиду. Я – фигурально… – Вот-вот, фигурально, – промычал Игнат. – Глупость рождается раньше нас… Думаю, что тебе надо остаться в Москве. Повзрослеть. Там сопливых и без тебя много! Я уже кое-что продумал и кое с кем поговорил… Ромка встал из-за стола и замахал руками. – Я думаю, следует проголосовать… Я – за Африку. Отец зря напускает пару. Чтобы повзрослеть, Максиму нужна самостоятельность, и пусть он ее получит! – А может, и вправду стоит его отпустить, – робко вставила мать, боязливо поглядывая на мужа. Отец молчал. – Вот и решили, – сказал авторитетно Ромка. – Два – за. Маму можно считать за полголоса… Отец, подумав, воздержался. – Шалопай, – вдруг строго взглянул Игнат. – Иди в свою комнату. Все поняли, разговора не получилось. И Игнат обидчиво сказал: он будет действовать по собственной воле… Тем временем Максим кому-то звонил по телефону и уверял, что в Африке он не застрянет, так как отец против… Максим уезжал сотрудником посольства. Многие утверждали, что в маленькой стране легче сделать дипломатическую карьеру. Здесь и продвижение быстрее. Большинство, например, прельщалось лондонской престижностью! А здесь не успел оглянуться, как уже второе лицо в посольстве… А то и первое! Правда, скрывал Максим от всех встречу с заместителем начальника Первого главного управления. Генерал Романов посадил его напротив себя и сказал: – Вижу, ты молодой, но прыткий. Знай, что тебя там ждет английское засилье. – В курсе, товарищ генерал. Я в этом смысле обладаю определенной информацией. – Главное, – Романов щедро улыбнулся. – Войти в сферу деятельности принца. Оказаться ему нужным. – Он учился у нас, пропитан нашим духом, и это мне поможет, товарищ генерал. Глава 13 Ребята говорили, что в работе с приватом главное – это создать неформальные отношения, своего рода трансфер. Без этого он не будет настоящим наставником – значит, не передаст ноу-хау: тонкости разведывательной работы. Трансфер (в простейшем понимании союзничество) рождается, как утверждают психологи, на чувстве. Для многих дело сложное: ведь в обычной жизни чувства возникают сами по себе – понравился или не понравился… самопроизвольно, не требуя наших усилий. А здесь встречаешься с человеком, который годится в отцы, который еще вчера был чужим, незнакомым, и он вдруг должен стать для тебя близким, почти родным. К тому же он представитель службы, способен на тебя давить… своего рода цензор! И вот перед тобою стоит задача: настроиться, почувствовать… и вызвать у себя к нему чувства. Кто-то из слушателей сказал: простому человеку этого, пожалуй, не дано… Может быть, и так… Ведь, чтобы это произошло, надо быть готовым, настроенным, целенаправленным. Опытные разведчики утверждали, что с этим, видимо, надо родиться. Родиться с особой чувственной настроенностью. Иначе талант настоящего профессионала не разовьется. Для Егора наставник свой. В Братышева он был влюблен еще суворовцем. Но это было давно, когда Сергей Анатольевич был не приватом, а отцом друга. Но теперь Егору предстояло создать новые и, возможно, более глубокие отношения. Егор неожиданно испугался. А вдруг Братышев, выбрав его, ошибся? Ведь приват в любую минуту может отказаться от своего подопечного. Чего греха таить, повлияло и настроение Юрки. Тот ходил с посеревшим лицом и жаловался на своего привата. – Такое впечатление, – говорил Юрка, – что я для него подопытная мышка. Не больше. – У тебя с ним не складываются отношения? – Сам не знаю. Водил в ресторан «Прага». Он пил и ел много. И без умолку говорил о том, что разведка не любит предателей. Но они, мол, были, есть и будут! Пока существуют людские грехи: выпивка, деньги, девочки и мальчики. А сам все время подливал мне водочки: «Пей! Разведчик должен быть крепким малым, способным из любой ситуации выходить сухим… А ты знаешь Горди?» – Гордиевского, что ль? – спросил Егор. Юрка кивнул. – Говорю ему, да, знаю – не лично, конечно. А он, не слушая, обидчиво заметил, что, мол, был с ним рядом. Гордиевский его предал, как и многих других… – Скажем весело, заложил, – усмехнулся Егор. – Его можно понять. В нем кровоточило прошлое. Может быть, это только преамбула… А дальше… Поживешь – увидишь. Может быть, он и не так уж плох. За битого иногда троих, а то и больше небитых дают… Юрка только тяжело вздохнул…