Это была странная ночь. Они пили шампанское с малиновым вареньем, намешав его прямо в чайных чашках, потому что фужеров в съемной квартире не водилось. Марина, не любившая этого напитка и никогда не понимавшая вкуса, вдруг открыла для себя новые ощущение от пузырящейся холодной жидкости. Привкус малины делал шампанское менее резким, а аромат почему-то будил воспоминания о Женькиной бабке Насте. Та была мастерица печь пироги с малиной… – О чем вы думаете? – вдруг спросил Георгий, коснувшись краем своей чашки Марининой. – Я? Да ни о чем не думаю, – пожала плечами Коваль. – Просто странно – мы сидим у меня в кухне, совершенно незнакомые, в сущности, люди… пьем шампанское, которое я, признаться, ненавижу… И я даже не знаю, кто вы. А вы не знаете, кто я. Он отставил чашку и мягко накрыл Маринину руку своей. – А вам бы хотелось знать, кто я? Зачем? Коваль чуть смешалась – этот странный человек напоминал ей ее саму. Иногда – когда-то давно, еще в прошлой жизни, – она тоже отвечала таким вопросом – «А зачем тебе знать, кто я?» И действительно – какая, в общем-то, разница – если через несколько часов они расстанутся навсегда? Она и так знает о нем слишком много. А ему о ней вообще необязательно знать. – Наверное, вы правы, – она пожала плечами, но руку, так уютно лежавшую под его широкой ладонью, не убрала, не попыталась освободить. Георгий чуть сжал ее руку: – Ты умница. Ты все правильно понимаешь и не пытаешься набить себе цену. – А зачем? – спокойно спросила Марина. – Все равно не стану ни на рубль дороже – все, что есть, вот оно. – А ведь это не твоя квартира, так? – вдруг произнес Георгий, не выпуская ее руки. Марина кивнула коротко, и он продолжил: – Знаешь, что я сперва подумал? Что ты – клофелинщица, все время ждал, когда же ты проявишься. Коваль захохотала. В ее жизни было всякое, и разные мужчины предполагали за ней какие угодно грехи, но обвинять ее в аферах «на клофелине» не приходило в голову никому. – Тогда почему же ты решил сейчас сказать это? Может, я еще подмешаю тебе его, а? – вытирая заслезившиеся глаза, поинтересовалась она. – Так шампанское кончилось уже, – улыбнулся Георгий. – А в коридоре стоит чемодан. Ты снимаешь эту квартиру, потому что приезжая. Мало того – на чемодане бирки двух аэропортов – Хитроу и Домодедово, отсюда вывод – ты прилетела из Англии. – Я вернулась из Англии, – поправила она, досадуя на себя – как можно так бездарно проколоться на банальных аэропортовских бирках, глупость какая… – Была там по делам фирмы, а квартиру эту снимаю, чтобы с родителями не жить. – Видимо, ты решила не жить с ними аккурат перед возвращением – здесь же живым не пахнет. «А мне вот не нравится, что ты такой глазастый, дорогой друг, – вдруг подумала Марина про себя. – Совсем не нравится. Для врача-реабилитолога ты что-то слишком уж внимательно рассматриваешь квартиру и подмечаешь мелочи, на которые нормальный человек вряд ли бы обратил внимание. Но – тогда кто же ты и как оказался со мной в электричке?» Ее размышления были прерваны телефонным звонком – это оказалась Ветка. Марина не особенно хотела разговаривать с ней – о чем? – но телефон надрывался, выдавая мелодию из «Крестного отца», которую Марина неизменно ставила на звонок, а в глазах Георгия уже виднелся вопрос. Коваль вздохнула и сняла трубку: – Да. – Ты знала, да?! – завизжала Ветка так, что Марина едва не выронила телефон. – Знала – что? – Коваль встала и вышла в соседнюю комнату, закрыла за собой дверь, но встала так, чтобы увидеть в оставленную щель, если Георгий подойдет и попытается подслушать. – Ты знала, что этот ублюдок будет стрелять в окно детской?! Ты потому завела этот разговор?! – Так, заткнись и не ори, идиотка! – приказала Марина громким шепотом. – Говори только по делу, оставь свои эмоции при себе! Что случилось? Ветка, помолчав пару минут, взяла себя в руки и более-менее связно, хоть и всхлипывая, рассказала. Марина почувствовала, как ей становится нехорошо – дело принимало весьма серьезный и очень неприятный оборот. Когда человек начинает лупить из винтовки по окнам детской, зная, что там ребенок, это уже не шутки и даже не попытки испугать, это – нечто большее, потому что решиться на такое может только отморозок. А с такими всегда проблемы. Оконное стекло в Алешиной спальне разбилось как раз в тот момент, когда Ветка вошла туда, чтобы пожелать сыну спокойной ночи и прочитать очередную главу из книги. И только недюжинное чутье, которое не заглушила даже водка, толкнуло ее в какой-то момент к кровати, где полулежал сын. Ветка практически упала на Алешу, закрыла собой и принялась целовать, лихорадочно соображая, как бы половчее оказаться с ним на полу и не напугать впечатлительного мальчика. Пуля вошла в висевшего над кроватью клоуна и застряла в набивке, оставив на животе игрушки рваный след. Ветка осторожно сползла на мягкий ковер, прижимая к себе сына, и когда Алеша запротестовал, таинственным шепотом пообещала: – Давай, пока Карина не видит, поползем ко мне в комнату – хочешь? – Я с тобой лягу спать? – обрадованно спросил мальчик. – Да, но только давай тихо и быстро, хорошо? Настроив Алешу на игру, Ветка подтолкнула его к двери, и мальчик пополз, а она, обернувшись на окно, увидела отверстие в стекле. «Только бы он уже ушел… – думала Ветка, продвигаясь ползком вслед за сыном. – Только бы сейчас не влепил еще пулю…» Когда они выбрались в коридор, Ветка вскочила, плотно закрыла дверь и, подхватив Алешу на руки, метнулась в свою спальню. Там были задвинуты шторы, а поверх них Саня еще и два плотных покрывала укрепил, так что можно было смело включить ночник. Ветка усадила Алешу на огромную кровать и подмигнула: – Теперь нас Карина не найдет. Сейчас мы с тобой почитаем… – Мамуля, а книгу-то мы в комнате оставили! – расстроенным голосом проговорил мальчик. Ветка не была готова вернуться в детскую – она и так еле держалась, чтобы не устроить истерику, и только боязнь испугать сына заставляла ее собрать в кучу нервы и делать вид, что все происходящее – забавная игра. – Малыш, а давай я тебе расскажу что-нибудь? – предложила она, и мальчик согласился. Уснул он быстро, и Ветка, укрыв его одеялом, вышла из комнаты, спустилась вниз и там дала себе волю. Она кричала и била тарелки до тех пор, пока не прибежали охранники и не уволокли ее в гостиную. Там, захлебываясь слезами, Ветка обвинила их во всех смертных грехах. Когда же им удалось из путаных истеричных фраз понять, что произошло, они оба, как по команде, побежали в детскую. – Ребенка мне не разбудите, уроды! – рявкнула Ветка вдогонку, и тут вдруг в памяти всплыл вечерний разговор с Коваль. – Неужели… – пробормотала ведьма, без сил рухнув на диван, – неужели она догадалась… тогда почему впрямую не сказала, а все какими-то намеками?! Схватив мобильный, она набрала Маринин номер и набросилась на подругу с обвинениями. Однако внутри у Ветки все молчало – обычно она всегда чувствовала, что человек скрывает что-то, а сейчас – нет, ничего. Скорее всего, Марина ничего не знала. И телефонный разговор подтвердил это – Коваль не стала бы расспрашивать, если бы что-то подозревала. – Ветка, успокойся, – произнесла она, дослушав до конца. – Скорее всего, сегодня больше ничего не произойдет. Но завтра нужно решать что-то. У пацана есть загранпаспорт? – Есть, но… – Так, заткнись сейчас и слушай меня! – чуть повысила она голос. – Есть хороший нотариус? – В смысле? – В смысле – прикормленный! Чтобы сделал тебе разрешение на вывоз ребенка за границу без присутствия отца! Потому что билеты я помогу сделать, а вот бумажку эту при всем желании – нет, – отрезала Марина, досадуя на недогадливость подруги. – За границу? – тупо переспросила Ветка. – Да. На Кипр поедешь вместе с ним, там должен быть Женька с Грегом, а чуть позже отец приедет! Поживешь в моем доме, пацан сменит обстановку, а ты нервы свои подлечишь, – теряя терпение, пояснила Коваль. – Я позвоню папе, пока тот еще не улетел, и договорюсь, чтобы он взял билеты на один рейс и тебе тоже, все-таки легче, когда не одна с ребенком. А ты сиди тихо и вообще носа не высовывай. Нотариуса пусть пацаны домой привезут. Все поняла? – А как же Гришка? – тоскливо проговорила Ветка. – Ты идиотка, да?! – заорала Марина, не в силах уже сдерживать эмоции. – Кому нужен твой овощ?! Все равно ты не сможешь к нему ездить – на тебя вон, как на зайца, кто-то охоту открыл! Ты ребенка потеряешь, дура! Гришка! Да ему туда и дорога, Бесу твоему! – Что ты говоришь… ну, что ты такое говори-и-и-ишь… – простонала Ветка. – Он же муж мне… – Ой, хватит! Надоело мне это все! – сморщилась Марина, прислушиваясь к тому, что происходит в кухне. – Это охраннику своему расскажешь – про мужа и неземную к нему любовь, а мне не надо. Все, ложись спать, тяпни еще водочки в качестве снотворного, а завтра с утра ищи нотариуса. Марина отключила телефон и на цыпочках двинулась в кухню. Ей почему-то казалось, что она непременно застанет Георгия за каким-то «не тем» занятием – например, за изучением содержимого ее дамской сумки, оставленной на подоконнике. Но он варил кофе. Стоял около плиты и внимательно следил за тем, как над джезвой поднимается шапка пены, а потом аккуратно стучал ложкой по медному боку, осаживая ее. И было видно, что процесс этот у него отработан до мелочей, и выполняется некий ритуал с любовью и знанием дела. – Ты с молоком любишь? – спросил Георгий, не поворачиваясь, как будто почувствовал ее появление спиной. – С молоком. Но его нет. – Отчего же? Уже есть. Марина перевела взгляд на стол и обнаружила, что он почти полностью завален продуктами. – Это откуда же? – Ну, супермаркет в соседнем доме круглосуточный, а ноги свои, не казенные. Коваль удивилась еще сильнее – получалось, он сумел сходить в магазин и вернуться абсолютно бесшумно, так, что она даже не услышала хлопка входной двери. И – что еще хуже – он брал ее ключи, с которых запросто мог сделать слепки, купив пластилин в том же супермаркете, например. «Кого я впустила в квартиру, идиотка? Что на меня нашло, какое помутнение рассудка?» Странный гость нравился ей все меньше, а вопросов вызывал все больше, и это начинало нервировать Марину. Привыкнув решать все проблемы быстро и без особых раздумий, Коваль выждала момент, когда Георгий повернется к ней спиной, вынула шокер и без колебаний приложила его к шее мужчины. Мощность разряда оказалась достаточной, чтобы свалить его с ног и лишить сознания. Этого времени Марине хватило, чтобы отрезать шнур жалюзи и связать руки Георгия за спиной, а ноги замотать обнаруженной в ящике гарнитура пищевой пленкой. – Ну, вот сейчас и поговорим, гусеничка моя, – пробормотала она, вытирая испарину со лба. – Посмотрим, какая из тебя получится бабочка – уж не породы ли «Мертвая голова»… Пока Георгий приходил в себя, Марина налила себе кофе, взяла сигареты и пепельницу и устроилась на столешнице кухонного гарнитура поближе к двери – на всякий случай, все-таки мужчина слишком уж превосходил ее габаритами, мало ли. Электрошокер она предусмотрительно положила рядом с собой так, чтобы иметь возможность сразу схватить его и применить в случае надобности. Кофе оказался вкусным, крепким и ароматным, и Марине даже показалось, что она ощущает привкус специй – чего-то вроде гвоздики. На полу зашевелился Георгий, застонал, задергался, пытаясь подняться. – Что, дружок, в голову что-то ударило? – поинтересовалась Марина, затягиваясь сигаретой. – Шампанское, наверное. – Как… как ты сделала… это? – прохрипел он, пытаясь повернуться так, чтобы видеть ее. – Ты очень-то не дергайся, руки затекут, – посоветовала Коваль, игнорируя вопрос. – Давай поиграем в «Что? Где? Когда?». Чур, я ведущая. Итак, внимание, вопрос: что тебе от меня надо, кто тебя послал и когда ты планировал приступить к выполнению? Георгий задергался на полу еще сильнее, пытаясь освободить хотя бы ноги, но рулон пленки, послойно намотанный на его голени, сдаваться так просто не собирался. Марина наблюдала за попытками пленника избавиться от пут и гадала, каким именно будет ответ и когда по времени она его получит. Ей ужасно хотелось спать, день выдался длинный, да и ночь как-то затянулась. Но ложиться спать в квартире, где на полу лежит неизвестный мужик, пусть и хорошо «упакованный», она все-таки опасалась. – Жорж, не тяните резину, – устало попросила Коваль. – Я просто с ног валюсь, устала очень. Давайте разрешим все наши проблемы и на том расстанемся. – Ксения, вы в своем уме?! Вы меня за кого принимаете?! – Ого, уже на «вы»… Давайте включим логику, Жорж, – предложила она насмешливо. – Вы явились мне в образе ангела-хранителя в пустой электричке, проводили домой, потом вернулись – зачем? Пока я разговаривала, успели бесшумно отлучиться в магазин – якобы за продуктами, а по факту ведь могли слепки с ключей сделать – разве не так? И что я должна думать? Что вы – добрый фей?