Пролог Девушка билась в сбитом флаере. Она была из того сорта людей, что борются за свою жизнь до последнего. Супернадежная машина рухнула не куда-нибудь, а на полузатопленной территории Калли. За считанные мгновения до почти неконтролируемого падения автопилот предпочел выбрать из трех вариантов место с наибольшим шансом на успешную посадку, с компьютерным похеризмом проигнорировав все криминальные и социальные аспекты окружающей местности. Машина упала. С визгом ушел в небо третий маяк — первые два вечнолета отстрелились еще в воздухе. Четвертый отстрел ударил в землю под упавшей машиной. Он пробил неглубокую дыру, после чего присыпанный почвой четвертый маяк тоже заработал, указывая место падения и оставаясь скрытым для глаз — его как вечнолеты не сбить, тут нужны сканеры. Четвертым шагом была ушедшая вверх визуалка — красная аварийная ракета, что лопнула в вышине, выбросила старомодный парашют и невыносимо медленно начала снижаться. Четвертого шага не должно было быть — еще одна тупая ошибка компьютера, оценившего условно зеленый статус окружающих территорий как населенный миролюбивым населением. И красной ракеты вполне хватило, чтобы не только привлечь внимание всех окрестных ублюдков, но и с точностью указав местоположение рухнувшего на их лишайные головы счастья, любезно подсветив при этом в цвета готовой пролиться крови. Да… даже этого дерьма вполне хватило бы для целой кучи проблем. Но машинный разум проверил запас энергии в бортовых батареях, счел их удовлетворительными и выпустил в небо первый веер лазерных лучей. Все это время девушка сражалась с тупой техникой, стремясь предотвратить это дерьмо. Но она безнадежно опоздала — только чтобы убедить бортовой компьютер разблокировать ремни безопасности ей потребовалось несколько минут. А дальше этого дело не пошло… превратившаяся в гроб машина не пожелала разблокировать двери или потолочный люк, заодно перекрыв прозрачной перегородкой доступ к передней части салона. Причина — неимение официально подтвержденных и имеющихся навыков выживания в экстремальных ситуациях, равно как и неимение подтвержденных навыков обращения с оружием. Отметив нервозность пассажирки, бортовой компьютер любезно предложил сделать ей укол успокоительного. Достаточно положить руку на левый массивный подлокотник заднего кресла — подлокотник уже вернул себе привычную форму, прекратив играть роль дополнительного защитного обруча в районе живота пассажирки. Девушка длинно и матерно отказалась, умело пояснив куда машина может засунуть себе гребаное успокоительное. Флаер пояснил, что это никак невозможно осуществить на практике и вообще сие действие не несет в себе никакой практической пользы. В ночное небо ударила и потухла еще одна пара лазерных лучей, на мгновение подкрасив черные тучи в красный и желтый. Девушка взвыла и принялась лягать прозрачную перегородку в безнадежной попытке пробить себе путь к передней части салона. — Помощь уже в пути — успокаивающе промурлыкал искусственный голос. — Сука! Долбанная сука! — выдохнула в ответ пассажирка, нанося удары пятками в прозрачный материал своей тюрьмы — Открой! Сука! Дверь! Приказ! Машина любезно откликнулась на ее слова. Мягкий успокаивающий женский голос никак не подходил под происходящую вокруг хрень, но при этом по шаблонам психо-дерьмо-правил являлся наиболее подходящим для успокаивание испуганной молодой особи женского пола, выглядящей достаточно самостоятельной и волевой. — К сожалению ваши требования невыполнимы… вы не обладаете доказанными умениями выживания. По имеющимся у меня сведениям данные территории облюбованы для жизни не только людьми, но и достаточно опасными тварями. Также сама местность представляет собой пресеченную поверхность с частыми скалистыми образованиями и глубокими трещинами, что способны привести к перелому и… — Открой дверь! Открой! — Мисс Окси, я прошу вас успокоиться. Девушка не услышала, продолжая наносить удары в прозрачный прочнейший материал обеими ногами: — Вот! Поэтому! Я! И! Ненавижу! Долбанные! Машины! Вас! Всех! Надо! Уничтожить! — Мисс Окси… уведомляю, что все происходящее записывается и при первой технической возможности будет передано в облачное хранилище данных. Я на вашей стороне и напоминаю про мировые инфо-фильтры, чья задача отслеживать любые радикальные высказывания. Новолуддизм относится именно к этой категории и… — Заткнись! — Но среди ваших эмоций я фиксирую не только злость, но и страх… поэтому я помечаю запись ваших выражений как технофобию, вызванную стрессовой ситуацией. Возможно, небольшая лекция о вреде новолуддизма и глупости технофобии в наш просвещенный век послужит отличным успокаивающим для вас? — ЗАТКНИСЬ! — Понимая вашу нервозность, еще раз предлагаю сделать инъекцию успокоительного средства. Оно действует мягко, почти не притупляет ясность мыслей и… — мягкий голос резко оборвался. Девушка замерла в скрюченном положении, не нанеся очередной удар — она поняла, что машина замолчала не просто так. — Что случилось? — Фиксирую движение слева… расстояние тридцать метров и быстро сокращается. — Что там? — Фиксирую четырех бегущих мужчин… они обнажены, они кричат… и они с топорами… — Ну просто охренеть! Ты сука просто молодец! — Благодарю за похвалу, мисс Окси. Ваш комплимент записан в мою базу данных. — Да пошел ты! Ублюдок! Ты навел этих тварей на меня! Ты хоть понимаешь?! Ты навел этих гребаных насильников и убийц прямо на меня! — Мисс Окси… я вынужден пометить запись ваших выражений как возможную клевету на ни в чем пока не повинных четверых приближающихся индивидуумов. Они пока никак не опорочили свои добрые имена и по умолчанию обладают не только не требуемой презумпцией невиновности, но и правом на доброе заочное суждение! Ведь… Брошенный меткой и сильной рукой топор все же не смог пробить материал окна и со звоном отлетел, упав на едва заметно парящий в свете аварийных ламп песок. — Сука! — крикнула девушка, с такой яростью рванувшись, что удерживающие ее ремни затрещали. Ненадолго затихнув в ловушке как обреченная, но пока не сдавшаяся муха в паутине, она еще раз попыталась воззвать к холодному машинному разуму — Ты не видишь происходящего?! Не можешь оценить правильно степень угрозы?! Мне нельзя здесь оставаться! Надо бежать! — Возможно агрессию вызвало упавшее транспортное средство, а не вы, мисс Окси. Мы не знаем степень осведомленности местных жителей о современных транспортных средствах… С неожиданностью прихлопнутой к окну ветром мокрой бумаги к стеклу приникла оскаленная бородатая рожа, вгляделась внутрь и, рассмотрев зажатую ремнями пассажирку, восторженно загоготала, орошая стекло бурой слюной. Подпрыгнув, он залетел на прозрачную крышу машины и упал ничком, тут же принявшись долбиться пахом. Мелкие темные вздутия на его коже лопнули. На крышу потекла бело-черная слизь, а безумец продолжал колотиться о машину всем телом, показывая, что сделает с пассажиркой, как только сумеет вскрыть упавшую машину. — Трахну! — приглушенно провыл бородатый и с силой врезал лбом о стекло — Я оттрахаю тебя! Оттрахаю! Машину качнуло, когда в ее левый бок ударились еще три нагих мужских тела. Всколоченные волосы и косматые бороды, потемневшая от химикатов кожа, безумная ярость в гноящихся глазах и оскаленные черные зубы. И все это в красном свете аварийных вечнолетов и под аккомпанемент дружного злорадного воя. Сумасшедшие шакалы радовались падению на их территорию подарку… — Конфетка! — выкрикнул крайний справа — Сочная конфетка! Хочу! Хочу! Хочу! — Я первый! — прорычал мужик сверху и ударил кулаком о крышу — Я первый ее трахну! И первый ее вскрою! — Я готов и с дохлой! — проскрипел самый старый и худой из yих, выглядящий так, словно он только что вылез из ямы полной токсичной кислотной грязи. Изъеденными грибком ногтями содрав с щеки целый пласт кожи, он запихнул его в рот и, чавкая, повторил — Я готов и с дохлой… Присуну ей жестко… глу-глу-глубоко… — Тихо! — заорал верхний и как только все заткнулись, прижался лбом к прозрачной крыше, взглянул на сжавшуюся под ним в кресле перепуганную девушку и ласково попросил — Откройся, конфетка. Она не ответила. Сжавшись в комок, с трудом ворочаясь под сдавливающими ее ремнями безопасности, она медленно какую-то пластиковую штуковину под подлокотником, пытаясь вырвать ее из креплений. В глаза облепивших ее машину ублюдков она старалась не смотреть. Не потому, что это могло спровоцировать их на еще большую агрессию. Нет. Больше уже некуда. Как только она попадет им в руки… они исполнят все свои жуткие обещания. Просто она не хотела показывать, насколько сильно испугана. Животный ужас сдавил ей горло, подрубил колени и уронил тонну веса на грудную клетку. Каждый вдох приходилось силой загонять в легкие, от бушующего в крови адреналина трясло и только это отгоняло от глаз темную пелену и не позволяло ей свалиться в глубокую бессознанку. — Внимание! — автопилот наконец-то ожил и в его искусственном голосе звучало дружеское осуждение — Джентльмены. Представьтесь. С дурашливой готовностью козырнув, бородатый нырнул вниз, через секунду снова показался в окне и с силой ударил в стекло топором. Оружие со звоном отскочило. — Представьтесь — повторила машина. Ответом стало еще четыре удара. А следом удары обрушились на упавший флаер уже без счета. В каждый замах и удар они вкладывали все свои силы, раскачиваясь тощими голыми телами, скользя в грязи, порой падая и тут же подскакивая, чтобы с воем нанести еще один удар топором в стекло, что отделяло их от такой сладкой золотой конфетки. — Ее кожа чиста! — простонал стоящий на крыше вожак — Такая белая… такая чистая… Я срежу ее! И отнесу своей леди! Да! — Она обрадуется, Джек! — проскулил самый тощий и старый — Она пришьет белизну к себе! Так что срежь побольше, Джек! Срежь побольше! А я присуну и ободранной! Так даже лучше… глу-глу… От услышанного у нее добавилось сил, и пластиковая хреновина с треском поддалась. С трудом удерживая ее в онемевших от запредельных усилий пальцах, она вытащила ее из-под кресла и поднесла ближе к глазам. Судорога разочарования передернула ее красивое лицо. Она сжимала что-то вроде граненого пластикового карандаша с парой непонятных креплений и несколькими проводками, торчащими из одной стороны. Этим не защититься даже от крысы. Хотя… внимательно изучив отломанную сторону, она вдруг широко и полубезумно улыбнулась. Что ж… эта хреновина достаточно острая, чтобы прорвать кожу и артерию на шее. Подняв другую руку, она ощупала себе шею и тут же наткнулась на часто пульсирующую реку жизни, что скрывалась под ее мокрой от пота кожей. Если с силой воткнуть и хорошенько поелозить зазубренным обломанным концом, есть неплохие шансы порвать артерию и быстро истечь кровью. Милосердная смерть. Настоящий небесный дар, если сравнивать с медленной агонией во время группового изнасилования на кислотной грязи, а затем прижизненное обещанное свежевание и новый половой акт некрофилии… Машина продолжала что-то бубнить, но ее уже никто не слушал. С треском одно из боковых стекол поддалось. По нему протянулось несколько длинных трещин. Радостно хрюкнув, один из грязнуль повторил удар и трещины стали шире. Крепче сжав пластик в руке, она отвела рук, приподняла лицо, чтобы натянуть кожу на шее, с шумом выдохнула, собираясь с духом и глядя на снова занесшего топор ублюдка… Вот и пора умереть… — А столько планов было — с тихой усмешкой произнесла девушка, лежа в кресле. — Ремни высвобождены — прошелестела машина и сдерживающие одинокую пассажирку путы ослабли. — Да пошла ты! — выдохнула девушка. Со звоном стекло разлетелось на куски, и четверка снаружи зашлась радостным воем. Мощной тошнотворной волной в салон ворвалась болотная и химикатная вонь. Ликующий вой ублюдков длился несколько секунд, а затем превратился в ожесточенную свару, когда один из них первым сунулся в разбитое стекло, тяня руки к женскому телу. — Она моя! — взревел вожак с крыши машины — Убью! — Не гневи Флукса, Боллгс! — прохрипел самый старый — Ты не вожак! Он вожак. Его право! Его право! Его… Девушка почти нанесла себе смертельный удар — потенциально смертельный, ведь надо еще попасть — но остановилась, услышав хлесткий звук выстрела, а затем увидев, как бормочущий что-то косматый старпер крутнулся вокруг себя и рухнул, выпустив из башки кровавый фонтан. Еще три выстрела. И еще три трупа. Последним умер вожак с крыши — упав на прозрачный материал, он судорожно дернулся пару раз и затих, глядя на не доставшуюся ему конфетку застывшим огорченным взглядом. Из перекошенного безвольного рта потекла кровавая слюна, смешавшись с разводами гноя и грязи. С шумом выдохнув, окончательно переставшая что-то соображать из-за сваливающегося на нее шока, девушка замерла в кресле, изо всех сил сжимая свое единственное оружие. Она ждала… сама не зная, чего именно. Это мог быть как спаситель, так и просто получше вооруженный насильник и убийца. Какой-нибудь живодер, что сотворит с ней столь страшное, что она и представить себе не может… Ждать пришлось недолго. Рядом с машиной скользнула быстрая тень и мгновенно исчезла. Затем она мелькнула уже, с другой стороны, снова пропав из виду. И наконец в разбитом окне возникло уродливое раздутое рыло, взглянувшее на нее налитыми кровью огромными глазами. Она сначала закричала — сдавленно и беспомощно — и только потом поняла, что видит перед собой продвинутую защитную маску, прикрывающую лицо незнакомца. Именно незнакомца — даже не видя фигуры, она остро проявившимися инстинктами поняла, что смотрит на мужчину. Оглядев салон, незнакомец щелкнул парой креплений под подбородком и поднял маску, открывая лицо. На пассажирку взглянули еще молодые умные и жесткие глаза хищника. Сейчас он скажет ей что-то успокаивающее и теплое… — И че ты тут делаешь, дура тупая? — поинтересовался незнакомец…