- Мечи явно непростые, Хорхе. - Родовые сокровища — подтвердил Каппа, бросая поверх расстеленного одеяла три меча — Семьи пойдут на полное вымирание, но мечи вернут. Иначе потеря имени. - Потеря имени — пробормотал я, оглядывая диспозицию. Два экзоскелета замерли у снятых с внедорожника и включенных солнечных панелей. Срочная подзарядка. Собственная малая подзарядка «отпускного» отряда уехала с внедорожником — рано или поздно у колесного монстра кончится заряд, и он замрет посреди джунглей, превратившись в кусок мертвого металла. Вместе с отступившими отправилось четыре бойца из заново набранного десятка Каппы — сопровождение беззащитных дикарей и неприкасаемых. Они протащат беглецов ближе к Вест-Пик, а затем встанут над подзарядку и будут ждать нас — нужды любоваться бамбуковой рощей уже не было. Воспользовавшись своими навыками коммуникации — невольно вызвав перепуганную икоту у седовласой азиатки с очень строгим лицом и изработанными руками — расспросив всех, кто из жителей Чикурин мог дать хоть какой-то внятный ответ, для начала я составил себе общую картину, чтобы начать понимать, что тут вообще за хрень приключилась. С первой попытки я не въехал, но рассказ дополнил тоже успевший поспрашивать Хорхе и первые куски мозаики наконец сложились. Чикурин. Бамбуковая роща. Мирная деревушка самых трудолюбивых в округе разрушителей древних эстакад. Однако это был лишь… побочный и не самый интересный для этих гоблинов заработок. Эта работа позволяла сохранять добрые отношения с приглядывающей за ними машинной Матерью, давала отличный заработок и медобслуживание. Но их суровые рабочие души все же больше склонялись к другим делам — ковыряние на залитых водой рисовых полях, выращивание плодов, взращивание новых бамбуковых садов, приглядывание за семьей обитающих неподалеку панд, щелканье ножничками над бонсаями, изготовление сакэ и практикование боя на мечах и не только на них. Их эта жизнь полностью устраивала. По-настоящему устраивала. Они считали себя живущими в мирном радостном раю. Чикурин был на отменном счету у системы. И она предпочитала не замечать мелких кастовых проблем, списывая их на этнические древние традиции. Ну да — раз еще далекие предки этих называли грязножопыми ушлепками предков вон тех, то вполне логично, что так оно и дальше продолжится. Но все кастовые шероховатости — по словам вдруг начавшего орать на меня явно шокированного случившимся старика — были лишь парой остринок во вкусном жизненном бульоне. Откуда они берут такие сравнения, мать их? Остринки в жизненном бульоне… Получается их уже сварили и осталось только сожрать? Да насрать. Я внимательно слушал сразу всех, шагая рядом с уже двигающимися волокушами. А беглецов прорвало поговорить, так что на нас вылили целый океан этого оказавшегося грязноватым жизненного бульона. Но проблемы неприкасаемых — их собственные проблемы. Я потерял малейший интерес к этому, как только узнал, что Чикурин на две трети состоит из буракумин, хотя правят ими чистенькие высокородныйе— совет старейшин. Так что нехер ныть про свои кастовые трудности. Не нравится? Возьми мачете и наведайся к главному старейшине проверить его яйца на спелость — не пора ли снимать урожай? Но вот другие сведения меня заинтересовали куда сильнее. Деревня деревней, но здесь до безумия любили бегать, прыгать, сражаться на мечах и биться врукопашную, стрелять из огнестрела, луков и арбалетов. Умение умело сражаться было возведено в культ. Как и способности переносить тяжелые грузы по многу часов — в Чикурин даже устраивали специальные гонки на выносливость, где участники перетаскивали на трещащих спинах здоровенные бетонные блоки. Самые крепкие и боевитые пользовались большим уважением. Вот это меня крепко зацепило — зачем? Зачем деревенщине-мостоломам настолько продвинутые боевые умения, которые к тому же постоянно шлифуются вне зависимости от пола и возраста. Вот почему у нескольких старух были нагинаты, а девушки умело держали в руках сильные даже на вид луки. Зачем? Сбивчивые ответы уже начавших успокаиваться неприкасаемых прояснили эту муть. Чикурин являлся одним из пунктов пополнения их великой мать его геройской армии. Той армии, что постоянно пребывала в сражениях там в океане — неподалеку от рубежей Формоза. В этих рубежах и были проблемы — от Формоза перли ужасные твари и эти геройские самураи их беспощадно истребляли. И вполне успешно справлялись с порученным системой делом, за что получали регулярные жирные бонусы. Я настолько заинтересовался этими бонусами, что передал старикам в волокуше один из передатчиков и велел ждать, когда я снова выйду на связь. Вернувшись к своим, я опустился на колено, подгреб к себе трофейные мечи и прежде, чем начать слушать изнывающего от злости Каппу, обнажил клинки и задумчиво произнес: - Родовые сокровища? - У каждого из этого меча есть длинное многозначащее имя — резко выдохнув, Каппа уселся рядом со своей глефой, открыл фляжку — Да, лид. Это родовые сокровища. О засаде… - Засада? — повторил я, сжимая стальными руками рукоять одного из мечей и резко сгибая ее. Затрещавшая рукоять лопнула, обнажая скрытый внутри металл и куски раскрошившейся крохотной электронной платы. И это еще не все — из небольшого блока внутри рукояти высыпалось три небольшие и такие знакомые иглы. Рассмеявшись, я покатал на ладони иглы и бросил их Каппе: - На. - Хитро — признал тот, вернув на лицо спокойствие — его обычно непроницаемая харя сильно исказилась, когда я сломал рукоять дорогого их азиатским сердцам изогнутого меча — Блок малого игстрела. Если не можешь справиться клинком… - То прострели ушлепку жопу! — встряла Ссака и зашлась в хохоте, бережно придерживая заштопанные бока ладонями — Ох мля… вот же хитрожопые. - В бою все средства хороши — пожал плечами мечник. - Да посрать на игстрел — буркнул я, спешно взламывая остальные рукояти — Раз мечи так дороги им, значит каждый клинок отслеживается. Мы точно не оставили беглецам ничего такого? Родовитого мать его… - Нет! - А у них собственных особых клинков, нагинат, колчанов или чего-нибудь такого не было при себе? - Нет — уверенно отозвался мечник — Обычное недавно сотворенное оружие, лид. Ничего особого. - Хорошо — кивнул я и поднялся — Меняем позицию. Рукоять одного меча я ломать не стал. Вбив клинок в ствол упавшего дерева, бросив мечи с изувеченными рукоятями рядом, я помог бойцам сложить солнечные панели, после чего мы отступили на семьсот метров и снова залегли, выбрав залитую светом крохотную прогалинку. Заняв позицию, без нужды тщательно проверяя вооружение, я продолжил слушать льющуюся из передатчика историческую лекцию и одновременно дополняя ее однобокость своими знаниями. Новая Родина. Синкокудо. Остров Солнца. Названий было много, а суть одна — остров. Длинный остров, что по скупым небрежным рассказам гостей Чикурин выглядел как очень длинный полумесяц обращенный рогами к горе Формоза. Единственная относительно центральная часть острова, который чаще всего именовали как Ториде — как раз из-за этой срединной части — являла собой защищенную крепость с высоченными стенами. По сути, крепость представляла собой гигантский прямоугольник суши закрытый П-образной стеной, застроенный обычными жилыми и хозяйственными постройками. Там же имелся даже небольшой, но поистине великолепный цветущий парк, несколько каменных садов, чудесный и величественный одновременно храм, кладбище героев и еще дохрена чего — все это было рассказано героями-самураями, что прибывали в мирный Чикурин отдохнуть, пожрать, потрахаться, подлечиться и заодно невесту отыскать. А невеста — важно. Ведь отличившимся самураям система дозволяла завести потомство — продолжить свой геройский род. Но и это еще не конечная степень великой радости. Тем из самураев кто действительно отличился в боях, кто раз за разом отправлялся в сражения, повергая мерзких тварей, система даровала особые земельные ордена. Великие награды, каждая из которых предоставляла особые скидки на вооружение, бонусы в медобслуживании и… давала право на квадратный метр земли. Если точнее — на квадратный метр океана. Именно поэтому Ториде, форт в центре острова, был закрыт П-образной стеной, оставляя одну сторону незащищенной — именно туда и рос мало-помалу остров. Как только падала на грудь очередная медаль — а их система выдавала обычно малыми партиями после очередного побоища — к береговой кромке начинали подходить прибывшие издалека баркасы, что выгружали груды камней на мелководье. Следом сыпали щебень, потом песок, в последнюю очередь шла глина, поверх которой ложился слой драгоценной плодородной земли. То есть Ториде по сути являлся островом насыпным, искусственным. И живущие на нем гоблины в буквальном смысле слова отвоевывали право на землю. По тем же легендам в самом начале острова вообще не было. В том месте, где сейчас стоит храм, ранее торчала из воды одинокая глыба камня. И вот на этой глыбе и случился первый бой, когда пятеро рыбаков справились с вырвавшемся из Формоза огромным чудищем. И мол когда до жопных колик впечатленная их подвигом система спросила — а чего дети мои просоленные вы в награду желаете? — рыбаки ответили, что хотят и дальше служить миру на всей земле. Они готовы и дальше уничтожать мерзких мутантов. Дайте только оружия, чуток лекарств ну и еще бы чуть больше места под ногами — для маневров. Система рыбаков услышала. И даровала им Мать Машинная вооружение, доспехи, дозволила вернуться к некоторым древним практикам вроде боевых кодексов и кастовой принадлежности. Так пятерка рыбаков стала Первыми Рубежными Самураями. Все они погибли в боях — своей смертью не умер никто. От троих вообще ничего не осталось — их сожрали твари, что потом сумели уйти. Так что тройку героев высрали в океане. Еще от двоих осталось хоть что-то и их с почестями похоронили в храме — пять каменных саркофагов стоят на самом почетном месте. Их, по сути, объявили богами — великая пятерка, первые из Рубежных Самураев. Благодаря их действиям и возник медленно продолжающий расти остров Ториде. Так на нем появилась крепость, где начали жить женщины, а затем родились и первые дети. Поколение за поколением Рубежные Самураи уничтожают монстров, не давая им пробиться к лежащим за Ториде мелким островкам и континенту. Что с другими направлениями? А ничего. Некая брешь в периметре Формоза находится лишь в одном месте — прямо напротив наставившего на нее рога непримиримого острова самураев Ториде. Сумевшие вырваться твари — чаще всего израненные — прут напролом, неизбежно выходя на остров и сходу вступая в бой. К счастью, это происходит не каждый день — Формоз все же пытался сдерживать льющий наружу проклятый гной. Но с каждым годом случаев прорыва становилось все больше. Хотя Рубежные Самураи не были против — это дело чести. Ну и остров заодно растет лишь после кровавых ливней, что проливаются на его землю — без подвигов и смертей наград от системы не получить. Для перехвата тех монстров, что сумели обойти остров, существовала небольшая флотилия малых боевых судов снабженная сетями, гарпунными пушками и даже глубинными бомбами. В общем и целом, как признался окончательно успокоившийся Каппа, он был до глубины души и до самой середки жопы восхищен деяниями Рубежных Самураев. Они реальные воины — жесткие, бесстрашные, всегда готовые умереть. Это круто. Да. Круто… Так Каппа и думал до тех пор, пока не прибывшие накануне в Чикурин совсем молодые и борзые самураи не начали косячить по-черному. Для начала золотая боевая молодежь нажевалась листьев белой коки, затем где-то раздобыла особых грибов, к чему добавила много маисового бурбона, мескаля и соргового пива. Всего этого великолепия на их родном острове Ториде либо не было вообще, либо же это было жестко лимитировано и только для взросляков. Покрытый шрамами и сединами самурай может цедить саке, глядя на трахающихся сверчков, а молодняк — нет. Главная же беда в том, что тот, кто должен был следить за благопристойным поведением молодых да дерзких — что-то вроде седовласого жесткого надсмотрщика за женихами — слег нахрен после жесткой кишечной инфекции. Он побывал в медблоке и система погрузила его в медицинскую кому на несколько дней. И лишенный надзора молодняк пошел вразнос… Парни начали с того, что попытались поиметь внучку старосты. Прямо сука золотая классика. Но классика кончилась быстро — когда возмущенная девка взялась за бабушкину нагинату и без проблем отбилась от пятерых едва держащихся на ногах молодых самураев, порезав каждого без исключения, троим поуменьшив количество пальцев на руках, а одному так и вовсе лапу по локоть отхерачив. После чего она еще и помогла бедолагам добраться до мотоблока, а затем сдалась старосте. В этот момент дело еще как-то можно было замять. Ведь как-никак сюда явилось потенциальное воплощение Первой Пятерки Рубежных Самураев — каждый из молодых представлял один из первых древних родов, что и основали Ториде. И им нельзя было вести себя вот так… Но надзирающий продолжал валяться в коме. Молодые же самураи, что посчитали себя опозоренными тем, что их буквально отшлепала девчонка, потребовали ее казни. Староста ответил резко. И поплатился за это жизнью — старика насадили грудью на катану, а затем снесли ему седую башку. Изнывающие от боли и ярости самураи продолжили было судилище, но обнаружили, что преступница скрылась где-то в деревне под прикрытием родни — которая сплошь оказалась из касты неприкасаемых. В Чикурин этому предавали крайне мало значения, а вот в Туриде к этому относились очень жестко. Там кастовая система процветала. Гости пошли на штурм. Их чуток потыкали стрелами и отбросили назад. Обиженным самураям хватило мозгов не забираться в экзоскелеты, но они потребовали срочного подкрепления с береговой линии — там находился рабочий лагерь острова Туриде, там добывался камень и грунт для насыпных работ. И пока оттуда спешили машины со стрелками, пока оттуда топал шагоход, гости решили перекусить и потребовали с кухни жратвы. Они не знали, что вот уже как несколько часов в охваченной хаосом деревне находится еще один чужак, что прячет в бамбуковых зарослях светловолосую напарницу и небольшой боевой отряд. Они не знали, что вот уже как несколько часов медленно звереющий Каппа наблюдает за происходящим и изо всех сил пытается не вмешиваться — чужие традиции и все такое. Надо же уважать чужие устои. Но тут случилась еще одна стычка, во время которой боевая деревенская молодежь высказала высоким гостям все, что они думают о их кастовой дремучести и нормах поведения. Каждая сторона получила ранения, окончательно осатаневшие Рубежные Самураи необдуманно поклялись, что они прикончат каждого, кто посмел покуситься на высоких гостей. Может быть, все бы решилось миром. Самураи уже отрубались. Обоюдная жажда крови утихала. Никто не хотел продолжения внезапно вспыхнувшего безумного конфликта. Все понимали, что это дерьмо надо гасить в зародыше прямо сейчас. Но при этом все также понимали, что с каждым годом таких случаев все больше — чем больше тварей прет с Формоза на Туриде, тем чванливей и наглее становятся прибывающие оттуда погостить самураи, тем сильнее их прежде не столь явное презрение к буракумин. Этот гнойник взбухал год за годом. А в деревне, что жила по системным законам равенства, никто не хотел считать себя гоблином низшего сорта. Немало деревенских семей хотели уйти, не желая подобного обращения. Немало деревенского молодняка с трудом сдерживало ярость… Но все же они понимали — ну его нахер. Конфликт надо гасить. Вдруг в следующем году станет спокойней? В любом случае кровавая бойня не нужна никому. Надо быть умнее. Надо быть дипломатичней. Поэтому еду подали. Примирительное угощение мать его. Окровавленным гостям, что засели в пиршественном зале, подали наспех приготовленное в разгромленной кухне блюдо. Откушавшая яств островная молодежь сонно обмякла, начала успокаиваться, впервые задумалась о том, что ведь на самом деле — ну его нахер. Надо это дело резко прекращать. Имидж и все такое… И тут в зал вошел одинокий мечник, что был в упор незнаком никому из присутствовавших. Незнакомец оглядел поочередно каждого, после чего с нехорошей усмешкой спокойно сообщил, что только что все высокие гости отведали его еще теплого свежего дерьма, щедро намешанного в мясное рагу никудзяга… - Опять сука рагу — пробормотал я, поднимаясь — Ясно. Потом начались терки и часть деревни встала на вашу сторону. - О да — заржала Ссака — Гнойник лопнул, лид. Но ты бы видел, как катались по татами нажравшиеся дерьма самураи… Да… а я ведь сначала не хотела в Чикурин… - Туриде — задумчиво сказал я, глянув в небо — Брешь в защите Формоза. Рабочий лагерь на берегу и баркасы ходящие от берега к острову. Куча лазеек для небольшого отряда. Может ну его нахер возвращение во Франциск II? - А как же наши? — поинтересовался Каппа, вползая во вскрытую спину экзоскелета — Хван, Джоранн, Рэк, Баск… они часть нашего отряда, лид. Они стоят того, чтобы вернуться за ними. - Опять зависеть от системы — выдохнул я — Ладно… Сначала разгребем текущее дерьмо. - Я пойду в бой первым — предложил мечник — Я это начал… Поморщившись, я отмахнулся: - Забудь, гоблин. Какой бой? Случился массовый исход из благополучной деревни. Пусть система дохера позволяет этим самураям, но не настолько же, чтобы они насиловали и убивали кого хотели. А тут еще массовый исход из деревни… Нет. Если система уже среагировала, то никакого боя не будет. Она наверняка уже вкачала кислоты в поносную жопу седого страдальца и подняла его из комы пинком.