Они пробирались в темноте, мимо раскидистого дерева и колючего малинника. Зофия смотрела прямо перед собой. Давным-давно, когда они только купили этот дом и Зофия была беременна Хюго, Пит перестроил подвал и получил бумагу с разрешением земельных работ на участке. Тогда они жили в тесной квартире в городе, и Пит был другим человеком из параллельной реальности, которую Зофия уговорила его оставить. Но прошлое никогда не уходит просто так. Оно дает о себе знать — будь то в виде документов с угрозами или секретного туннеля, по которому сейчас семья Пита бежала из собственного дома. Они приблизились к машине, припаркованной в другой части спящего квартала, и погрузили в багажник рюкзаки, которые Зофия собрала в спешке. Уговаривая мальчиков сесть на заднее пассажирское сиденье машины с незнакомым водителем, Пит так стиснул зубы, что чуть не прикусил себе щеку. Когда же рядом с ним устроилась Зофия с Луизой на коленях, стиснуть зубы оказалось недостаточно, и он включил радио на полную громкость, потому что только так и можно было выдержать все это и не выдать себя. Дорога от Эншеде до Тильбакена, к тридцать седьмой квартире на первом этаже, проходила в полном молчании. Но уже на подъезде к дому Хюго не выдержал: — Кто ты? Хоффман поймал взгляд сына в боковом зеркальце. — Друг. Твоего папы. — Если ты друг, почему мы никогда не виделись раньше? — Мы виделись. Хюго покосился на мать, и та кивнула. — Когда? Хоффман развернул зеркальце, чтобы лучше видеть своего рассудительного сына. — Что «когда»? — Когда мы виделись? — В первый раз, ты имеешь в виду? Ты был совсем маленький. — И почему нас привез сюда ты, а не папа? — Честно говоря, я и сам этого толком не понял. Но твой папа попросил меня помочь тебе, твоему брату, маме и сестре — вот все, что мне известно. Он все объяснит сам, как только уладит свои дела и вернется домой. Теперь Пит не спускал глаз с Хюго. Лишь убедившись, что тот снова откинулся на спинку сиденья, сжал руку Зофии. Как видно, Тильбакен просыпался раньше, чем Эншеде. В доме с подковообразным подъездом горели почти все окна. Расмус и Луиза уснули за время короткой поездки, в то время как Хюго не оставлял упорных попыток прояснить ситуацию. Он посмотрел в окно. — Что… зачем это все? — Папа сказал, что сегодня вы будете ночевать здесь. — Почему? — Этого он не объяснил. Но попросил меня помочь вам, привезти сюда, все показать. — Мама… — Хюго обеими руками схватился за спинку переднего сиденья и потянулся к Зофии. — Это правда, мама? Мы будем здесь ночевать? Пит Хоффман с новой силой сжал руку жены, не решаясь встречаться с ней глазами. — Да, мой мальчик. Мы останемся здесь на эту ночь и, может, еще на следующую. — И ты об этом знала? Тогда почему не сказала раньше? Зофия сглотнула, но Пит опередил ее с ответом: — Твоя мама тоже этого не знала. Это твой папа во всем виноват. Он должен был хоть как-то предупредить ее и вас. Так он сам мне говорил, когда просил вам помочь. Он жалеет, что забыл об этом. Зофия несла Луизу, Пит Расмуса и обе небольшие сумки. Хюго демонстративно шагал позади, выбрав кратчайший путь между машиной и домом. — Здесь? Серьезно? Хюго успел осмотреть все три комнаты, пока родители укладывали младших брата и сестру досыпать. — И как мы будем здесь жить почти без мебели? — Только одну ночь. И, может, еще одну, как сказала ваша мама. К кроватям претензий не было, это главное. Кухонный стол, еда в холодильнике, а здесь… — Смотри, Хюго, — Хоффман проводил сына в гостиную, — здесь диван и телеэкран. А в сумках компьютерные игры для вас с Расмусом. Вы сможете играть как обычно и когда захотите. Пит распаковал консоль, дистанционный пульт, а потом и пакет с играми, в которых мало что понимал. Выложил все на ночной столик перед старшим сыном. Открыл гардероб и осторожно поставил сумки на его но- вое дно. И уже спустя некоторое время, после того как Пит сходил в туалет, где долго разглядывал себя в зеркале, после того как шепотом попросил Зофию сообщить завтра в школу о внезапной болезни мальчиков, запер дверь в подъезд, вышел на проливной дождь и возвращался в квартиру, его догнал Хюго. — Это ведь ты, да? Хоффман остановился. — Что? — Я знаю. — Прости, не понял. Хюго дернул отца за рукав. — Я знаю, что это ты, папа. — Послушай, тебе не кажется… Мальчик еще сильней дернул его за руку. — Хватит, папа. Я догадываюсь, что знаю не все. Что-то случилось, это понятно. Но там, дома… ты двигался, как мой папа, как двигаюсь я… руками, ногами — мы же с тобой ходим одинаково. Пит почувствовал, что обессилел, что не мог и дальше сдерживаться, чтобы ненароком не обнаружить свой страх. Что пришел наконец момент истины. — Это я, Хюго, но обещай, что не скажешь об этом Расмусу. Старший задумался, а потом кивнул. Совсем как Зофия, когда Пит зажимал ей рот в постели. — Но зачем, папа? Почему ты так выглядишь и так говоришь? Зачем мы вообще сюда приехали? — Этого я тебе сказать не могу. Хюго глубоко вздохнул. Он не испугался, потому что был очень серьезный мальчик. — Нам угрожает опасность, да? — Что ты сказал? — Опасность, папа. Поэтому мы здесь. Хоффман поймал руку сына, притянул его к себе. — Нет никакой опасности, Хюго. Просто так надо. — Хватит, папа. Хоффман прижал мальчика к себе, обнял и прошептал ему на ухо: — Ты прав, сын. Нам угрожает опасность. Поэтому мы здесь, и я прошу тебя вернуться в квартиру и оставаться там, пока все не утрясется. Пит разжал объятья, и они с Хюго долго еще смотрели друг на друга. Мальчик сглотнул, опустив глаза в мокрый асфальт, а потом повернулся и убежал, ни слова не говоря. Давно Пит Хоффман не чувствовал себя таким одиноким. Часть третья