– Думаешь, мы позволим тебе блуждать по Неверленду без нас? – недовольно вклинивается Хольт. – Чтобы ты предупредил Вейна? Или Питера Пэна? Ни в коем случае. – Да хватит уже, Хольт. – Амара взмахивает столовым серебром в широком жесте. – Рок пробыл с нами дольше, чем со своим братом. Никакой преданности Вейну в нём не осталось. Жизель наблюдает за мной. Я осушаю второй бокал виски, принесённый слугой. Если кто и сможет распознать мою ложь, думаю, это будет именно она. – Для крови время ничего не значит, – заявляет Хольт. – Время решает всё, Хольт, – возражаю я. К вопросу об этом… Я смотрю на карманные часы. У меня осталось примерно час двадцать. А сейчас только первая перемена блюд. Чёрт. – После того как мы посетим королеву фейри, чтобы узнать, с чем имеем дело, я предлагаю вам всем остаться в Дарлингтоне, – говорю я остальным. – Не носите королевские гербы. Оставайтесь незаметными. Не выставляйте напоказ богатство. И ради бога, не провоцируйте Питера Пэна или Потерянных Мальчишек. Когда будет нужно, я позову вас. – Как насчёт того, чтобы привести Вейна к нам? – Хольт перебирает в пальцах цепь с гигантским камнем, висящую у него на шее. Это единственный магический артефакт, оставшийся в семье Ремальди, – одновременно и последний рубеж обороны Хольта, и его последняя надежда. Тень Жизни Даркленда была утеряна много веков назад, а с тех пор, как и вторая тень покинула пределы острова, магия неуклонно ослабевает. Ремальди постепенно приходят в отчаяние. Но, конечно же, магический камень обязательно сработает против моего злобного младшего брата, владеющего одной из самых могущественных сущностей на Семи островах. Не сомневаюсь, что всё сложится просто расчудесно. – Я посмотрю, что получится сделать, – говорю я Хольту, хотя, разумеется, не собираюсь выполнять обещанное. Подают первое блюдо. Это густой красный суп. Теперь во мне просыпается голод совершенно иного свойства. К третьей перемене блюд я буквально слышу, как невидимые часы у меня в голове отмеряют секунды. Мне нужно убираться отсюда. Я снова смотрю на циферблат. – Спешишь куда-то? – спрашивает Жизель. – Вы же знаете, я привык каждый день медитировать в определённое время. – «Медитировать», – фыркает Хольт, разрезая стейк. Почти все в Даркленде знают меня как Крокодила, Пожирателя Людей. Но они понятия не имеют, откуда взялось это прозвище. Они не представляют, что происходит, когда истекает последняя секунда. – Ешь, – приказывает Хольт. – Ты же не хочешь, чтобы вся эта еда пропала даром, правда, Крокодил? – Конечно же нет. – Я натянуто улыбаюсь ему. Стоит всем сотрапезникам в очередной раз опустошить тарелки, приносят десерт. – Сегодня я пропущу последнее блюдо, – сообщаю я остальным, отодвигая стул. – О, тебе настолько надо идти, – дуется Жизель. – Да, настолько. – Я думаю, ты мог бы остаться, – говорит Хольт. Технически любой, кто служит королевской семье, обязан выполнить прямой приказ. Но Хольт не глуп. Это было скорее предложение, чем приказ: способ проверить меня, не рискуя собственными конечностями. – Мне действительно пора, – с мнимым сожалением отказываюсь я. – Но я, как всегда, высоко ценю ваше гостеприимство. По коже бегут мурашки, я склоняюсь перед Жизель и снова целую тыльную сторону её руки. – Спокойной ночи, Ваше Величество. – Спокойной ночи, Крокодил. У неё то самое особенное выражение лица – обещание, что я увижу её позже. Но не сегодня ночью. Если это будет зависеть от меня. Я иду к двери. – Подожди. У меня скручивает желудок, и последние грёбаные силы уходят на то, чтобы оставаться в рассудке. Я поворачиваюсь к оставшимся в столовой. Хольт сообщает: – Мы скоро причалим к острову. Я ожидаю, что ты будешь готов сойти на берег. – Конечно, Ваше Высочество. Мне нужно срочно убираться отсюда, иначе я сожру Хольта на ужин. – Ты свободен, – говорит он, и я кланяюсь всем в комнате и толкаю распашную дверь. Не убирая часы, я несусь по коридору, затем слетаю по лестничным перилам на нижние палубы. Нахожу там какую-то служанку, хватаю за руку. Говорю: – Пойдём со мной. Она пытается протестовать, но со мной такие попытки не срабатывают. Часы в голове тикают всё громче. На загривке проступает пот. Слишком мало времени. Чёрт, слишком мало. Я затаскиваю девушку в свою каюту, захлопываю за нами дверь и запираю на замок. – Мой господин, – ахает служанка, заламывая руки. Все они наслышаны о моей репутации. Но сейчас я не хочу трахаться. Я хочу есть. – Извини, малютка, – бросаю я. Пробивший час грохочет в черепе за глазницами, и я вижу в зеркале над столом отражение своих светящихся радужек. Девушка задыхается, у неё прыгают губы. – Это будет быстро. А потом я обхватываю рукой её затылок и притягиваю её к себе.