– Ты дал ей ключи? – спросил Грэйсон, нарушив тишину. Я по-прежнему сжимала в руке связку ключей. Она вдруг стала казаться страшно тяжелой. Джеймсон не должен был мне ее давать. – По закону мы обязаны передать ей… – Ключ, – перебил Джеймсона Грэйсон и медленно зашагал к брату, звучно захлопнув книгу. – По закону мы обязаны передать один ключ, Джеймсон, а не все. А я-то думала, что надо мной решили поглумиться. В лучшем случае устроили мне проверку. Но по этому разговору у меня складывалось впечатление, будто речь идет о некой традиции. О приглашении. Об обряде посвящения. – Мне было любопытно, как она справится, – сказал Джеймсон, выгнув бровь. – Вам не интересно, сколько времени ей понадобилось? – Хватит, – перебил его Нэш. Трудно было понять, отвечает он на вопрос Джеймсона – или требует, чтобы Грэйсон отстал от брата. – Можно я уже встану? – подал голос Ксандр, все еще лежавший на полу после подсечки Нэша. Впрочем, судя по виду, настроение у Ксандра было куда более радужным, чем у всех троих братьев, вместе взятых. – Нет, – коротко отозвался Нэш. – Я же говорил: она особенная, – негромко продолжил Джеймсон, не сводя глаз с Грэйсона, который по-прежнему угрожающе на него надвигался. – А я говорил: держись от нее подальше, – парировал Грэйсон, остановившись в нескольких шагах от брата, но так, чтобы Джеймсон не мог до него дотянуться. – О, да вы снова заговорили, как я погляжу, – весело подметил Ксандр. – Чудесно! Чудесами тут и не пахнет, – подумала я, не в силах отвести глаз от туч, сгущающихся в нескольких футах от меня. Джеймсон превосходил брата в росте, зато Грэйсон был шире в плечах. Во взгляде первого читалась усмешка, а второго – стальная серьезность. – Добро пожаловать в Дом Хоторнов, Таинственная Незнакомка, – проговорил Джеймсон, но мне показалось, что эти слова адресованы скорее Грэйсону, чем мне. В чем бы ни крылась истинная причина ссоры двух братьев, дело явно касалось не только разногласий в связи с недавними событиями. И не только меня. – Хватит меня так называть, – сказала я. С того момента, как я переступила порог библиотеки, я почти все время молчала, но мне уже порядком надоела эта роль молчаливого зрителя. – Никакая я не Таинственная Незнакомка. Меня зовут Эйвери. – Охотно готов величать вас Наследницей, – предложил Джеймсон. Он шагнул вперед и оказался прямо в потоке солнечных лучей, бьющих в окно под самым потолком. Теперь они с Грэйсоном стояли чуть ли не нос к носу. – А ты что скажешь, Грэй? Как по-твоему, какое прозвище больше подойдет новой хозяйке дома? Хозяйка дома. Джеймсон произнес эти слова с особым упором – создавалось такое впечатление, будто он готов смириться с тем, что его лишили наследства, но исключительно потому, что его брата, «престолонаследника», тоже лишили всего. – Я просто пытаюсь тебя защитить, – понизив голос, сказал Грэйсон. – Мы оба прекрасно знаем, что в этой жизни ты защищаешь только себя любимого, – парировал Джеймсон. Грэйсон резко замолчал – точно язык проглотил. – Ксандр, – Нэш поднялся с пола и помог младшему из братьев встать, – может, покажешь Эйвери ее крыло? То ли он тем самым пытался помешать тому, чтобы ситуация вышла из-под контроля, то ли четко давал понять, что это уже случилось. – Ну что, вперед! – сказал Ксандр, легонько толкнув меня плечом. – По пути печеньками полакомимся. Если он сказал это для того, чтобы рассеять напряжение в комнате, ничего не вышло, зато ему удалось отвлечь Грэйсона от Джеймсона – пусть и ненадолго. – Никаких «печенек», – сказал Грэйсон сдавленным, точно его душили собственные слова, голосом. Казалось, последний выпад Джеймсона напрочь перекрыл ему кислород. – Прекрасно, – беспечно отозвался Ксандр. – Вы умеете торговаться, Грэйсон Хоторн. Никаких печенек. – Ксандр подмигнул мне. – Но булочки-то никто не отменял! Глава 17 – Первый скон – он, так сказать, тренировочный, – заявил Ксандр и запихнул в рот целую булочку, а вторую протянул мне. Проглотив угощение, он продолжил лекцию: – И только к третьей, нет, даже к четвертой порции начинаешь хоть что-то понимать в сконоедении. – Сконоедении? – невозмутимо переспросила я. – Вам присущ скепсис, – подметил Ксандр. – В этих стенах он сослужит вам добрую службу, но если на свете вообще существуют универсальные истины, то главная в том, что умение отличить плохой скон от отменного – это тонкое искусство, и его нельзя освоить за день. Краем глаза я заметила Орена и задумалась, как долго он идет по нашему следу. – А почему мы с вами стоим и болтаем о булочках? – спросила я у Ксандра. Орен не раз подчеркивал, что братья Хоторн и пальцем меня не тронут, но это еще ничего не значит! Почему Ксандр не стремится подпортить мне жизнь? Разве не этого от него стоит ожидать? – Вы же меня ненавидеть должны. – Так и есть, – подтвердил Ксандр, уплетая за милую душу третью булочку. – Обратите внимание: черничные сконы я забрал себе, а вам достались… – его передернуло, – лимонные! Вот они, истинные глубины моей ненависти к вам, вот они, мои принципы! – Я не шучу, между прочим, – сказала я. У меня было такое чувство, будто я попала в Страну чудес – точнее сказать, проваливаюсь раз за разом в кроличью нору, и падениям моим нет конца. Ловушка за ловушкой, прозвучал в голове голос Джеймсона. Загадка за загадкой. – А с какой мне стати вас ненавидеть, Эйвери? – наконец спросил Ксандр. Никогда еще я не улавливала в его голосе столько эмоций. – Это ведь не ваших рук дело. А Тобиаса Хоторна. – Может, вы невинны, – пожав плечами, продолжал он. – А может, вы – злостная мошенница, и Грэй прав в своих подозрениях, но как бы там ни было – будь вы даже сто раз уверены в том, что перехитрили нашего деда, на самом деле это он вас обвел вокруг пальца, и никак иначе. Мне вспомнилось письмо, оставленное Тобиасом Хоторном, – всего два слова, никаких объяснений. – А ваш дедушка был не так уж прост, – сказала я Ксандру. Он взял четвертый скон. – Согласен. Этот скон я посвящаю ему, – объявил он и запихнул булочку в рот. – Показать вам ваши комнаты? Тут явно что-то не так. Ксандр Хоторн куда хитрее, чем кажется. Это только маска. – Лучше объясните на словах, как туда дойти, – попросила я. – Видите ли… – младший из братьев Хоторн поморщился. – Дело в том, что в Доме Хоторнов сложновато ориентироваться. Если угодно, представьте себе лабиринт, по которому ходит малыш с криками «Где же Уолдо?»[4], только в роли Уолдо – ваши комнаты. Я попыталась перевести эту нелепую аналогию на человеческий язык. – То есть расположение комнат в Доме Хоторнов обычным не назовешь? Ксандр расправился с пятой и последней булочкой. – Вам говорили, что вы удивительно красноречивы? * * * – Дом Хоторнов – самый крупный частный особняк в Техасе, – пояснил Ксандр, пока мы поднимались по лестнице. – Могу вам назвать его площадь в квадратных футах, но цифры все равно будут примерными. Главное, что делает Дом Хоторнов непохожим на остальные уродливые подобия гигантских дворцов, – это даже не его размеры, а природа. Мой дедушка каждый год пристраивал к поместью комнату или целое крыло. Представьте для наглядности, что работы Маурица Эшера скрестили с лучшими полотнами Леонардо да Винчи, и их чадо… – Стоп, – перебила его я. – У нас новое правило: отныне вы больше не пользуетесь метафорами деторождения, описывая этот дом и его обитателей – включая себя! Ксандр драматично прижал руку к груди. – Как жестоко! Я пожала плечами. – Мой дом – мои правила. Он уставился на меня. Я и сама удивилась, как такие слова вообще могли сорваться у меня с языка, но рядом с Ксандром Хоторном меня не оставляло чувство, будто извиняться за собственное существование вовсе ни к чему. – Что, рановато для таких заявлений? – спросила я. – Я – Хоторн, – произнес он и окинул меня полным достоинства взглядом. – И потому считаю, что оскорбительные заявления всегда к месту. – Он вернулся к роли экскурсовода. – Так вот, как я и говорил, восточное крыло на самом деле северо-восточное, и находится оно на втором этаже. Если потеряетесь, ищите вот этого старика, – он кивнул на портрет, висевший на стене. – В последние месяцы своей жизни он перебрался сюда. Я уже видела фотографии Тобиаса Хоторна в Сети, но от этого портрета невозможно было отвести взгляд. Серебристые волосы, уставшее лицо с задубевшей кожей. Глаза почти как у Грэйсона, черты – как у Джеймсона, подбородок точь-в-точь как у Нэша. А не наблюдай я Ксандра в движении, я бы ни за что не заметила сходства между стариком и младшим внуком, но оно неуловимо присутствовало в его очертаниях – не в форме глаз, губ или носа, а словно бы во всем разом. – Ни разу его не встречала, – призналась я и посмотрела на Ксандра. – Я бы его точно запомнила. – Точно? – переспросил он.