– Перестань меня так называть, не преследуй и, пожалуйста, исчезни из моей жизни. – Нет. Киллиан пробежал еще целую милю, прежде чем остановился. Я думала, что Киллиан появится вечером в «Тиллманс», но, к моему большому облегчению, он не пришел. В четверг утром я не пошла на тренировку и задавалась вопросом, ждал ли меня Киллиан за дверью. Я вышла из дома в десять утра и испытала радость, когда автобус тронулся. Киллиан все время держал мои нервы на пределе, и мне очень нужно было расслабиться. Соревнования проводились лишь между двумя командами, колледж соперников был меньше нашего. В прошлом году я заняла четвертое место и сейчас рассчитывала на хорошее выступление. Четвертое место – мой лучший результат в том сезоне. Но я ошиблась. Я не очень удачно выступила, хотя и выиграла. Длинные ноги наконец-то решили отдать мне должное. Пьянящее чувство победы было бы идеальным, если бы не Киллиан, стоявший снаружи раздевалки. Глаза моих товарищей по команде стали огромными, они молча переводили взгляд с Киллиана на меня. – Это преследование. Киллиан продемонстрировал убийственные ямочки на щеках, но меня они не впечатлили. У него вообще не было никакого стыда. – Это любовь. Девчонки вокруг захихикали, и мне захотелось пнуть нахала по яйцам. – Уходи, Киллиан, – я повернулась и зашагала прочь. – Не дождешься, Ребекка. Я бросилась в автобус. Мы остановились в отеле неподалеку и утром возвращались в Феникс. – Ты только что отшила Киллиана МакГрегора? – уточнила одна из девушек. – Да, и не в первый раз. – Он реально тебя преследует? – спросила другая. – Да, и не в первый раз. В автобусе послышались смешки, после чего команда оставила меня в покое. К несчастью, больше всего на свете мне захотелось плакать. Моя соседка по комнате отправилась на ужин, а я осталась в номере. Заказала легкий перекус в номер и переключала каналы, пока не раздался тихий стук в дверь. Я не посмотрела в глазок, что было ужасно глупо, потому что Киллиан вошел внутрь, как только открылась дверь. – Нет, Киллиан, пожалуйста... – вот и все, что мне удалось произнести. Губы Киллиана буквально обрушились на мои. Он не был нежен. Через несколько секунд мое дыхание участилось. Его рот, вкус, язык... я словно оказалась дома, и глубокая боль, которую держала в себе больше месяца, рассеялась. Киллиан смял мою грудь руками, и я застонала ему в рот. Он стянул через голову мою футболку и лифчик. Через несколько секунд к ногам упали и мои штаны. Киллиан поднял меня, и я обхватила ногами его бедра. Он не стал снимать брюки, но вытащил член. Взглянул на меня и медленно скользнул внутрь. Боже, как мне этого не хватало! Я скучала по нему. По нему и его таким сложным идеалам о победе. Он трахнул меня прямо у двери. Я не думала о синяках, которые Киллиан оставит на бедрах, или о большой пропасти в своем сердце. Постоянное движение члена внутрь и наружу было всем моим миром. Как и его глаза, пристальный взгляд которых пронзал меня насквозь. Моя киска напряглась – всепоглощающее болезненное желание отказывалось утихать. Глубокий, умопомрачительный жар нарастал. Я больше не могла сдерживаться. Впилась ногтями сквозь рубашку в спину Киллиана, желая почувствовать, как царапала кожу. Попыталась поцеловать его, но он не переставал смотреть на меня. Я запрокинула голову и закричала. Когда, наконец, смогла оглядеться вокруг, то обнаружила, что сидела на полу у Киллиана на коленях. Он провел пальцами по моим волосам, и все мои сдерживаемые эмоции вырвались наружу. Я разревелась. – Тсс-с, детка. Прости. Ты не заслуживаешь такого мудака, как я, но я без тебя не могу. Я тебя люблю. Я сжала его рубашку в своих пальцах и выпучила глаза. Киллиан снял меня со своих колен и встал, притянув к себе. Затем усадил на кровать. В дверь постучали. – Ужин принесли. – Это хорошо, тебе нужно поесть. Киллиан открыл дверь, взял поднос и поставил его на постель. – А где твоя соседка? – Она ушла ужинать, а потом, наверное, пойдет в ночной клуб. Тебе нельзя здесь находиться, это против школьных правил. – Люблю нарушать правила, – он улыбнулся так нежно, что я снова чуть не заплакала. – Но я уйду, как только ты поешь. Ты похудела, и мне это не нравится, детка. Киллиан снял крышки с двух тарелок и улыбнулся. Я заказала самый большой гамбургер, который у них был, и двойную картошку фри. Решила пополнить калории после соревнований. Киллиан сидел на краю кровати и наблюдал, как я ела гамбургер. – Поешь фри, – пробормотала я с набитым ртом. С тех пор, как мы расстались, я не ощущала такого голода, как сейчас. Он съел несколько штук, и начал кормить меня. Макал жареную картошку в кетчуп, как мне нравилось, и подносил ее к губам. – Я скучал по тебе, Ребекка. – Я тоже скучала по тебе, Киллиан. Он больше ничего не сказал. Когда я доела картошку, Киллиан вытер мне губы салфеткой, нежно, но быстро поцеловал и вышел из комнаты, захватив тарелки. Я перевернулась на бок и задумалась, что же теперь делать. У меня не было силы воли, чтобы сопротивляться ему. Если бы существовала таблетка от бойфренда, я бы потратила все свои заработанные деньги, чтобы купить ее. Киллиан снова разобьет мне сердце, и я не знала, смогу ли после этого выжить. Кто-то должен был избавить меня от страданий. Глава 34 В понедельник утром Киллиан снова ждал у дверей моего дома и последовал за мной на пробежку. Он ничего не говорил, просто бежал рядом. Было холодно, и, казалось, надвигался дождь. МакГрегор остановился на отметке в пять миль, немного короче того расстояния, которое обычно пробегал, и развернулся обратно. Я продолжила пробежку и закончила ее еще до того, как начался дождь. Киллиан ждал меня у дверей. Я посмотрела на него. – Ничего не изменилось, Киллиан. Не старайся. Он на мгновение закрыл глаза, затем открыл их и слегка улыбнулся. – Я не сдамся, Ребекка, хотя и понимаю, что заслуживаю всего, через что ты заставляешь меня пройти. Меня охватила ярость. – Ты даже не представляешь, через что пришлось пройти мне! Сколько слез я выплакала или сколько раз отдала бы все, чтобы оказаться в твоих объятиях в последний раз. Я сломлена, Киллиан. Ты сломал меня. Я не хочу той боли, которая сопутствует отношениям с тобой. Он наклонился и поцеловал меня. Никакого языка, лишь короткий, сладкий поцелуй с едва приоткрытыми губами. – Я люблю тебя, – произнес МакГрегор, но больше не целовал меня, а повернулся и пошел прочь. Киллиан не ждал меня у дверей квартиры на следующее утро, и у меня заныло в груди. Было трудно, но я придерживалась своего обычного маршрута. Все кругом напоминало о Киллиане. Я остановилась на тротуаре и с минуту пялилась на лежавшие на моем пути упавшие ветки, прежде чем снова подняла взгляд. Я забежала в парк футбольного поля и увидела ожидающих меня Киллиана с Майклом, тепло укутанным в инвалидном кресле. Подбежав ближе, я разглядела табличку, висевшую на груди Майкла. «Я люблю тебя, и мой брат тоже!» – было написано жирными черными буквами. Мне захотелось тут же убить Киллиана. Я остановилась около Майкла, наклонилась и поцеловала в щеку, нежно сжав его руки. – Я по тебе скучала, Майкл, но твой брат – негодяй, раз втянул тебя в это дело. Майкл издавал довольные звуки, которые я так любила слушать. Я поднялась во весь рост и одарила Киллиана «ты мудак» взглядом. Он и бровью не повел. На следующее утро надпись на табличке гласила: «Если девушка кричит, значит она – то, что надо». Я поцеловала Майкла, как и накануне, не потрудившись взглянуть на Киллиана – у этого человека отсутствовал всякий стыд. МакГрегор и Бет заявились в «Тиллманс» во время моей вечерней смены. Я не видела маму Киллиана больше месяца, и мне были приятны ее объятия. – Ты прекрасно справляешься, дорогая. Не облегчай ему жизнь, – прошептала она мне на ухо. Я украдкой вытерла слезу и повернулась к Киллиану. – Чего желаете, сэр?