— Что это?.. — с испугом спросила Кэсс. Я не ответил, пытаясь понять, где идёт перестрелка. Но уже было ясно, что выстрелы доносятся с севера, со стороны Елисейских Полей. Примерно оттуда, куда мы шли. — Это у арки? — поняла Кэсс. Я мрачно кивнул. А пальба шла по нарастающей: прогремел новый взрыв, затрещал пулемёт. Ему лаконично ответила «Баррет». Уже знакомый автомат выдал новую очередь, будто боясь от них отстать. — Это банды энписи, — я сел на бордюр, тянущийся под мостом — вдоль одной из двух улиц, сходившихся в этом месте. — Они тут иногда воюют… — Иногда?.. — у Кэсс уже явно возникла догадка. — И как часто? Отвечать не хотелось, но я честно сказал: — Обычно раз в месяц… — А последний раз когда воевали? Я устало вздохнул, глядя на Кэсс. Конечно, она уже всё поняла. — Насколько я знаю, на той неделе. Кэсс уныло усмехнулась. Посмотрела в ту сторону, где шёл бой: — Это Взломщик, да? Я не ответил — вопрос ведь был риторическим… Усевшись рядом со мной, Кэсс уставилась на асфальт. Над нами была эстакада (в реале её построили сравнительно недавно — четверть века назад), слева и справа темнели опоры. Здесь можно было отсидеться без особого риска попасть кому–нибудь на глаза. — И что теперь?.. — спросила Кэсс. — Ждать… — угрюмо бросил я. — Два часа, три… или даже до завтра… Кэсс покачала головой: — Он ещё что–нибудь придумает. На что угодно пойдёт, лишь бы нас к кукле не подпустить. Я молчал, понимая это не хуже неё. — Я иду к арке, — Кэсс встала. — Попасть туда завтра будет не легче, чем сегодня. Лучше покончить со всем сейчас. — Нет, Кэсс, — я тоже поднялся. — Меня убить нельзя, забыли? Пусть стреляют на здоровье — пока патроны не кончатся. — Это плохая идея, — жёстко возразил я. — А у вас есть другая? — Пока — нет. Но будет. Даю слово. Кэсс опять глянула туда, где шла перестрелка: — Ну изрешетят они меня… да пусть даже гранатой взорвут!.. Отлежусь, встану и пойду дальше… Больно, но я перетерплю. Меня передёрнуло. — Никуда ты не пойдёшь. — Что?.. — оторопела Кэсс. — Да с какой стати вы мне указываете?.. — Вот с этой. Я привлёк её к себе и поцеловал. Всё вышло спонтанно: я и подумать ни о чём не успел. Всего мгновение назад я этого делать не собирался. Но бывает, что мгновение значит больше, чем год. Это было как в реале. Не как с неписями на одну ночь, не как с Ольгой. С Кэсс всё было по–другому. Реальный вкус, реальный запах. Реальные волосы под ладонью. Реальные губы, от которых не оторвёшься. Это было реальней самого реального реала на свете. «Ни за что и никогда» мигом кануло в бездну… Наш поцелуй под грохот выстрелов был на удивление долгим. Затем прозвучал шёпот Кэсс: — Ты же вчера сказал, что у нас сугубо деловые отношения… — А ты — что между нами ничего не может быть, — напомнил я. И Кэсс будто встрепенулась от моих слов: — Конечно, не может… — она отстранилась. — Не может, Клим!.. Я же… я сама не знаю, кто я… — Кэсс Рябова, девятнадцать лет, бывшая тестировщица, — мне словно что–то ударило в голову, хотя я и не пил. — Находчивая, красивая… и настоящая. — Откуда ты знаешь?.. — прошептала она. — Просто знаю, — сказал я. — Ниоткуда… так бывает. Это было чистой правдой — и мне было стыдно, что я в её «настоящности» сомневался. А ещё стало обидно, что я глупил накануне: «ни за что и никогда» завело меня не в ту степь… Иногда разум — плохой советчик. И из–за его занудства я потерял вчерашний день. — Знаю, Кэсс, — повторил я. И шагнул к ней. Я видел, что она боится — не меня, конечно… она боялась отношений вопреки своим же словам… вопреки доводам о том, что и в ВИРТУСе можно не быть одинокой. Она поверила в свою фальшивость — и боялась её выставить напоказ. Но за этим её страхом пряталась девушка, не разучившаяся любить… Пряталась другая Кэсс. И другая Кэсс победила. Она создала дверь в Убежище — но не затем, чтобы уйти: дверь послушно возникла у неё за спиной, и Кэсс, попятившись туда, увлекла меня за порог. В Убежище мы буквально ввалились. Помогая и мешая друг другу раздеться, мы в каком–то диком танце достигли кровати — той, что смахивала на облако. Вспыхнул ночник (Кэсс даже касаться его не пришлось), но я уже видел в свете пульсара, какое у неё великолепное тело… Юное и упругое, оно словно пылало в моих объятьях, изгибалось в бесстыдных позах, но с податливой игривостью отвечало на ласки. Тонкие пальцы, с пылом царапающие плечи… Частые вскрики и жар дыхания… Лавина всех мыслимых видов блаженства, безудержно слившихся в одной точке. А за окном сияли звёзды, будто за нами наблюдая. Пускай смотрят — мне не жалко. Мокрые и измождённые, мы с Кэсс лежали в приятной истоме. Наши ватные тела словно были одним целым, и я чувствовал её приятную тяжесть. Чувствовал волосы у себя на груди. Чувствовал её запах. Этот запах мне нравился. Нравилось, как она дышит, прижимаясь ко мне. Нравилось, как она молчит. Мы лежали, лениво лаская друг друга, наслаждаясь тишиной и отсутствием слов. Конечно, мы вернёмся в «Дворг» — и доберёмся до куклы; решение, как это сделать, я непременно найду. Но сейчас я был рад, что война энписи нарушила наши планы — и спасибо тебе, Взломщик, за этот «тайм–аут»… Если б не он, всё могло сложиться иначе. Нарушив молчание, Кэсс прошептала: