– Да уж, на такое и я бы согласился, – с кислой миной на лице сказал Григорянский. – Нет уж, Вася, – на этот раз царевич Федор широко улыбнулся, – вы все трое готовьтесь работать! Много и упорно! – Так когда мы отказывались-то? – развел руками князь. – Кстати, Миша, – лицо наследника престола посерьезнело, – я знаю, что ты не будешь настаивать на публичном наказании для Глазкова и Свитова, но меры на будущее примешь. Прошу тебя, на крайности иди, только если они снова дадут повод! Нам конфронтация с батюшкиным двором не нужна. – Просто пусть больше не становятся на моем пути, – спокойно пожал я плечами. А что я мог сказать? Так и думал поступить. Сам-то по себе я человек не кровожадный, и если меня не трогать, то и мухи не обижу. Но теперь буду гораздо осмотрительнее и при малейшем намеке на возникновение опасной ситуации задействую все доступные мне средства, чтобы разобраться с внутренними врагами самостоятельно и до того, как они будут в состоянии причинить вред мне или моей семье. Я все-таки курирую в Таридии разведку, контрразведку и прессу, а при таком наборе инструментов можно решить практически любую проблему, было бы желание. Придется, так сказать, использовать служебное положение в благих целях. – Я так и сказал отцу, – с довольным видом кивнул головой Федор, – что ты можешь мстить за него, за нас с Алешкой, за Натали с сыном, за друзей и подчиненных, а за себя не станешь. Просто сделаешь так, чтобы это больше не повторилось. – Все так, – я вновь пожал плечами. – Ты завтра зайди к государю с утра. Сегодня он еще не созрел для извинений, – смущенно хихикнул Алешка. – А завтра наградит тебя. – Не в наградах дело, – отмахнулся я. – Ну, это уж сами там разбирайтесь, – Федя осторожно потянулся в кресле, слегка поморщившись при этом от боли. – Проклятые островитяне! Хорошо, что ты им знатно отомстил! – Да, Миха, рассказывай давай уже! Тяжело с Яношем пришлось? – наконец не вытерпел Алешка. – Ты не поверишь, даже шпагу из ножен ни разу не вытянул! – слегка покривил душой я, опуская эпизод сражения с коронным маршалом в Малоозерске. – Да уж наслышаны, как изводил улорийцев «комариной тактикой», – радостно вставил Григорянский, – и как лед в летние ночи на них сыпался, и как двойника фрадштадтцам подставил! – К двойнику вообще никакого отношения не имею! – возмущенно ответил я. – А лед – это так, для дополнительного воздействия на психику. – Но как же ты на корабль островитян попал? – снова перехватил инициативу Алексей. – Вроде за борт упал, а как наши на контрабордаж пошли, так ты уже на вражеском мостике фрадштадтцев крошишь! – В море пришлось искупаться, – я раздраженно махнул рукой, уже понимая, что в случайность не поверят даже мои друзья, – фал с фрадштадтского корабля удачно под рукой оказался. Влез по нему на палубу, а там уже дело техники было, меня ведь никто не ждал. – Как у тебя все всегда просто да случайно выходит! – рассмеялся царевич Алешка и, толкнув меня в бок, кивнул на Григорянского: – А Васька-то, глянь, какой задумчивый – не иначе, уже все твои приключения в новую легенду встраивает! Все, включая князя Василия, весело рассмеялись. – Ладно, с Яношем все более или менее понятно, – наконец взял слово Федор, – но неужели с Фрадштадтом тоже случайно так вышло? – Там не случайно, – принялся объяснять я, – там удачно обстоятельства сложились, даже налет воздушных шаров пригодился для отвлечения внимания от аферы. Но такого результата я никак не ожидал. Думал денег заработать, авторитет властей подорвать, под шумок беспорядки устроить, желательно с пожаром в порту. Да еще герцога Кемницкого приподнять из грязи, чтобы в королевской семье у нас свой агент влияния был. Но чтобы вот так, со сменой короля и недельными погромами – об этом можно было только мечтать! – Опасный ты человек, Холод, – усмехнулся Григорянский, – даже самые смелые твои мечты сбываются. Ну, это уж ты, Василий, через край хватил! Кабы было так, насколько все было бы проще. А тут пока заграничными делами занимался, дома чуть не скушали с потрохами. – Ладно, предлагаю после обеда встретиться у меня, – продолжил наследник престола, сменяя тему, – расскажешь все в подробностях. А после о новом правительстве поговорим. Людей подходящих подобрать нужно да определиться, чем кто из нас заниматься станет. – Да как-то я уже свыкся с мыслью, что буду губернатором Рунгазеи, – ехидно заметил я, и все снова рассмеялись. А зря. Я серьезно подумаю над этим вопросом. Мне ли не знать, насколько важны могут оказаться в будущем земли на новом континенте? Так что толковый губернатор с широкими полномочиями там действительно нужен. Поэтому об этом мы тоже поговорим, но немного позже. Сейчас же мне нужно отправить курьера с условной фразой к Натали в Корбин. Пока пусть возвращаются в столицу, а там видно будет. 27 Барон Эндрю Альберт, он же в недавнем прошлом граф Андрей Воротынский, с бокалом дорогого вина вышел на балкон полюбоваться расцвеченными яркими огнями фейерверков аллеями королевского сада. Праздничный вечер был в разгаре, три часа назад епископ Таунсвильский возложил корону на голову герцога Эдуарда Кемницкого. Бывшего герцога, а ныне короля Эдуарда Третьего. Все произошло настолько стремительно, что он до сих пор не мог поверить в реальность случившегося. Семья предыдущего монарха так спешила сбежать из охваченного волнениями города, что по неосторожности упала в пропасть вместе с каретой. Может, и не неосторожность это была, может, чей-то умысел, но ни сам барон, ни его люди к этому причастны не были. А дальше беснующаяся толпа «вдруг» вспомнила о том, кто в свое время и сам не поддался массовому безумию погони за легкими деньгами, и других пытался отговаривать, кто стоически терпел издевки и насмешки от высшего света, буржуазии, газетчиков и простых прохожих на улицах. Кто, принадлежа к королевской семье, влачил жалкое существование, но отстоял свое право быть с любимой женщиной. Кто призывал толпу к порядку, а Корону к ответственности за происходящее в стране и ничего не просил для себя. В общем, весь Фрадштадт вдруг заговорил о герцоге Эдуарде. Само по себе это еще ничего не значило, в мировой истории таких «королей из толпы» было не так уж и мало. Как правило, все они кончали очень и очень плохо, поскольку власти не имели привычки церемониться с теми, кто представляет для них даже потенциальную угрозу. Но когда протеже барона поддержала сначала Палата лордов, а за ней и весь Парламент, ситуация резко изменилась. После этого Эндрю пришлось еще проехаться со своим ошалевшим от нежданно свалившейся на него популярности подопечным по самым авторитетным воинским частям – и дело было сделано. Все прочие претенденты на королевский трон, один за другим, официально отреклись от своих притязаний в пользу Эдуарда. Тот же в ответ предоставил им гарантии безопасности, что тоже было немаловажно. И вот, как-то так вышло, что все препятствия на пути герцога Кемницкого к трону устранились сами собой. Вроде бы и сам барон Альберт, и Центр, как князь Бодров приучил называть руководство таридийской разведки, выстраивали свои задачи с прицелом именно на это. Но кто же, находясь в здравом уме, будет всерьез рассчитывать добиться смены власти в самой могущественной стране мира? Хотя нет. Уж кому-кому, а Князю Холоду отказать в здравомыслии было нельзя. А поскольку инициатором плана был именно он, логично было предположить, что уж он-то предвидел именно такой исход, и от такой прозорливости становилось немного не по себе как барону Эндрю Альберту, так и графу Андрею Михайловичу Воротынскому. – Однако странные метаморфозы случаются иногда с людьми от хорошего удара по голове, – пробормотал он задумчиво себе под нос, имея в виду странную историю пяти- или шестилетней давности с неудавшимся покушением на Бодрова. Именно после него Михаил начал меняться, очень быстро превратившись из никем не принимаемого всерьез князька-неудачника в значимую для Таридии фигуру. И если раньше Холодом его называли лишь льстецы, как наследника древних земель Холодного Удела, то теперь вся страна по праву величала его Князем Холодом. Такая вот игра на повышение вышла. Может, не такая яркая, как у герцога Кемницкого, без занятия трона, но Михаил к этому просто не стремился. И здесь Воротынский был с ним согласен на все сто процентов, потому что гораздо выгоднее управлять процессами, находясь не на самой вершине, а где-нибудь рядом с ней. Вот и ему теперь придется осваивать эту науку, балансируя вместе со своим подопечным между интересами Фрадштадта и Таридии. Причем делать это придется так тонко, чтобы и у самого Эдуарда, а уж тем паче у окружающих советы барона даже тени подозрения не вызвали. Сложно, опасно, но жутко интересно. Уж явно интереснее, чем прозябать на задворках местного общества в качестве неудавшегося «борца за свободу Таридии». «А ведь у меня тоже вышло повышение», – подумалось барону. И действительно – фигурой он стал гораздо более значимой, и игровое поле его нынче совсем близко к королевскому. Соответственно, и игры у него теперь будут совсем с другими ставками. Шум множества голосов заставил барона обернуться. В сопровождении целой группы нарядных дам и кавалеров к нему приближалась Анна. Королева Анна. – Ваше величество, – он учтиво поприветствовал королеву легким поклоном. – Барон! Вы почему грустите в одиночестве в такой день? – Грущу? Нет-нет, ни в коем случае, – с улыбкой ответил Эндрю, – без преувеличения могу сказать, что сегодня величайший день в моей жизни. Однако сейчас я не в состоянии ощутить весь масштаб происходящего, поскольку любую величину оценить по достоинству можно лишь на расстоянии. Вот я и пытаюсь получше запечатлеть в памяти каждый миг этого торжества, чтобы спустя годы понять его истинное величие. – Браво, барон! – придворные восторженно зааплодировали, тут же принявшись повторять и обсуждать услышанное. Анна же, взяв барона под руку, повернулась лицом к сопровождающим и громко заявила: – Дамы и господа! Барон Эндрю Альберт назначен советником короля! Его величество очень ценит барона и считает, что тот, кто оказывал ему поддержку в трудный период жизни, является самым настоящим и преданным другом! Все снова восторженно закричали и зааплодировали, заставив барона, прижав руку к сердцу, вежливо поклониться. Вот и начались придворные игры, и хорошо, что Анна так быстро осваивается в новой роли. Только что она ненавязчиво представила его части высшего света как человека, пользующегося полным доверием новой королевской семьи. Можно считать, что новая игра стартовала… В это же время бывший агент Тайной канцелярии капитан Джон Олстон взирал на темные остовы обгоревших портовых зданий с борта уходящего в Новый Свет судна. Лорд Генри очень настойчиво звал его назад на службу, но Джон отказался. Он покидал родину, не сделавшую даже попытки вызволить его из таридийского плена, без тени сожаления. Олстон больше не хотел играть на стороне Фрадштадта, потерявшего статус главного игрока на мировой политической арене. У него было более заманчивое предложение, и потому путь его лежал за океан, в неизведанные земли.