За факт выполнения скрытых заданий на втором этапе турнира – 50 баллов. За прохождение круга стихий – 100 баллов. За наличие действующего благословения, полученного во время турнира, – 25 баллов. Внимание! Активирован режим Мошенника. Дополнительно начислено 17 турнирных очков». Неплохо. Я с удивлением глянул на висящий на груди медальон с головой гремлина. Мне бы такой в самом начале второго этапа, не говоря уже про первый – это сколько же дополнительных турнирных очков я бы смог получить! В конце сообщения была крохотная сноска, меняющая практически всё: «Внимание! При прохождении третьего этапа турнира карты вам доступны не будут». И как это понимать?! От удивления я еще несколько раз просмотрел крохотную запись, пытаясь осознать прочитанное. Карты действуют всегда и везде, в любых мирах и местах, кроме тех, где преобладает воля иных богов, не уступающих в силе и могуществе Смеющемуся Господину. Нас что, отправят в домен кого-то из богов, отвечающих за познание? Вроде Сфинкса, благословившего в свое время корону эритшеев? Я, кстати, так и не смог узнать, кто это был, хотя и пробовал. «Рэн, мне кажется, здесь другой случай, – задумчиво протянула моя помощница. – Вспомни ответ служителя Арены на твой первый вопрос. Ты встретишься с самим собой. Скорее всего, третий этап – погружение в разум самого Игрока. Тебе придется столкнуться с собственными страхами, кошмарами и теми невидимыми врагами, которых ты сам взрастил на протяжении Игры. И в бою с ними карты тебе действительно не пригодятся». Демоны ада… От услышанного у меня подкосились ноги, и я устало плюхнулся на стул, с которого встал всего минуту назад. Захотелось вернуться в компанию Эфирота и его бутылки вина. «Рэн, тебе нужно успокоиться, – сочувствие в ее голосе злило. Добивало скрывавшееся за ним беспокойство. – В первую очередь ты должен знать, что это твое сознание, и только ты в нем хозяин. Что бы там ни происходило, оно не сможет причинить тебе вреда до тех пор, пока ты в это сам не поверишь. Будь осторожен, внимателен, и помни, что это в первую очередь твой разум, ломать и крушить внутри него все встреченное слишком опасно. Даже выжив, но разрушив свое сознание, ты превратишься в идиота, пускающего слюни и ходящего под себя. Скорее всего, эту дорогу тебе придется пройти одному, но ты должен помнить о тех, кто ждет тебя дома. И про меня, пожалуйста, тоже не забывай – я очень боюсь остаться одной, запертой в теле утратившего рассудок безумца». «Какое странное испытание, зачем и для чего оно нужно?» – прошептал я. «Вполне в духе Хаоса, – с привычной готовностью поучать ответила явно вновь взявшая себя в руки Тайвари. – Первый этап проверял возможности тела, второй испытывал волю, готовность сражаться и благосклонность стихий, третий этаж проверит ментальную устойчивость, силу духа того, кто претендует на победу в турнире. На четвертом решится всё. Не думаю, что будет много тех, кто сможет забраться на вершину, но тот, кто останется на ней стоять, воистину окажется лучшим из лучших. Достойным стать победителем турнира, чемпионом Хаоса». «Хорошие слова, – ответил я. – Спасибо, Тай. Твоими речами можно вдохновлять воинов перед битвами. Жаль, что на меня они почти не подействовали. Я хочу домой, на пляж, слушать шум моря, пить кокосовое молоко и чтобы рядом была Саймира, а Медж где-нибудь возле костра готовил на шампурах мясо. И Ния с Котом плескались среди волн неподалеку. Ради этого я найду в себе силы, чтобы продолжить идти». Или слова все-таки подействовали? Что ж, посмотрим, каких врагов я успел взрастить в своей голове. Песочные часы, отмерявшие время отдыха, с тихим звоном пропали, и я неторопливо побрел к двери. На ней была вырезана маска человеческого лица, разделенная на две половины. Одна часть была искажена ужасом, вторая застыла в блаженной улыбке. Открыв дверь, увидел клубящуюся за ней тьму. Чуть помедлив, я все же нашел в себе мужество шагнуть вперед. Уважаемые читатели! За время работы над Турниром тысячелетия его концепция немного изменилась, испытания духа и проверка благосклонности стихий слились в один этап. Но так, на мой взгляд, выглядит логичнее. Поэтому теперь в пирамиде всего четыре этажа, а соответствующие исправления были внесены в предыдущий том. Глава 9 Зыбкая клокочущая тьма накатывала со всех сторон. Она становилась все плотнее, окутывая густыми клубами колышущегося мрака, пока не осталось ничего, кроме нее и давящей на уши тишины. Насторожившись, я ожидал внезапного удара или чего-то еще в этом роде, но подобного так и не последовало. Зато послышалась трель почтового оповещения. Еще раз оглянувшись и ничего подозрительного не заметив, открыл Книгу и вчитался в письмо: «Внимание, Игрок! Прежде чем приступить к прохождению третьего этапа, необходимо отключить все защиты разума. До тех пор, пока данное требование не будет исполнено, испытание для вас не начнется. Время, затраченное на деактивацию защит, входит в общий зачет турнира, поэтому поторопитесь!» Интересно, а что будет, если я откажусь отключать Абсолютный щит разума? Так и зависну между уровнями или меня спустя время выкинет назад на второй этап? Или же, если турнир завершится, я окажусь свободен? Хотя вероятность последнего ничтожно мала – скорее сгину, как неудачники с первого этажа. В любом случае, проверять это я не собирался. Чертоги разума… Я очень боялся того, с чем могу в них столкнуться, мне было бы проще пройти еще несколько элементарных зон, чем встретиться с собственными чудовищами. Некоторые двери никогда не должны открываться… Но Владыка Хаоса не оставил мне выбора. Фух… я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, собираясь с духом, и отдал команду: «Тай, выключай защиту!» «Исполнено, – прошелестела симбионт. А следом до меня донеслось ее прощальное пожелание: – Удачи». «Спасибо», – поблагодарил я, но в ответ больше ничего не услышал. Темнота отступила, и я обнаружил перед собой серую дымку, плавающую в пустоте. Несколько секунд ничего не происходило, затем сгусток тумана начал стремительно меняться, обретая объем и форму. Я с удивлением следил за метаморфозами, не зная, чего ожидать. Еще пара мгновений, и в сером мареве стала различима человеческая фигура, постепенно проступающая сквозь окружающий ее туман. Фигура становилась все более контрастной, на ней проявились мелкие детали, делавшие ее похожей на кого-то очень мне знакомого. Несколько ударов сердца, и я увидел перед собой отца, внимательно смотрящего на меня. Я настолько растерялся, что просто замер, не зная, что говорить или делать. Хвала Хаосу, нечто, возникшее передо мной в облике папы, заговорило первым: – Я – Проводник, созданный по воле Повелителя Игры, и буду помогать тебе в твоем путешествии по Чертогам разума. Я принял облик наиболее почитаемой тобой личности, взятой из твоей памяти. Надеюсь, это тебя не оскорбит и не станет помехой в моей миссии, – дух или что бы это ни было, замолчал, вопросительно посмотрев на меня. Несколько секунд мне потребовалось на размышления, прежде чем заговорить. – Я могу попросить тебя сменить свой облик на другой? – наконец смог выдавить из себя я. Образ отца, как и облик матери, – это не то, что должно служить для игр, пусть даже богов. – Какой образ мне лучше принять? – уточнил Проводник, вновь принимая вид серой дымки. – Меджа, – попросил я. Пусть в этой дороге меня сопровождает верный друг, куда бы она ни вела. Образ старого товарища мне поможет, не дав забыть, за чем и ради кого я пришел в это место, и к кому я должен вернуться. – Как скажете, – прошелестел Проводник, и вновь я смотрел на цепочку трансформаций, а спустя десяток секунд мне лихо подмигнул Меджех, радостно рыкнув. Я с трудом удержался, чтобы не подбежать к нему и не обнять. Меня остановило лишь понимание, что это иллюзия, а не он сам, обманка, созданная Смеющимся Господином. Кстати, об этом стоит спросить. – В чем именно ты должен мне помочь? – поинтересовался я у сущности, стоящей рядом со мной. – Путешествия по Чертогам разума опасны и сложны даже для опытных чтецов разума и сноходцев. Большинство Игроков к подобному не готовы, – пожал мохнатыми плечами дух. – Без поводыря почти все участники турнира не смогут покинуть внутреннее пространство, оставшись в нем навсегда. Я создан, чтобы помочь вам в этом путешествии. – Но для чего оно нужно? – не понимающе уточнил я. – В чем его суть? Про первый этап понятно: проверка готовности тела плюс умения сражаться. Второй этаж – прогулка по различным планам стихий, зачистка конкурентов и подготовка к решающему бою на вершине через накопление карт, ресурсов и усиление себя за счет возможного получения благословений. А здесь чем мы должны заниматься, раз вместо решения различных задач «встретимся с самим собой»? – Разум болеет, как и тело, – ответил дух голосом Меджа. – Он нуждается в лечении и восстановлении. Чем больше в нем болезней, изъянов, тем слабее сам человек, любой сур. Владыка Хаоса в милости своей с моей помощью позволит Игрокам, вошедшим в Чертоги разума, стать лучше, сильнее, очиститься от своих слабостей, понять и устранить собственные уязвимости. Ты сможешь избавиться от того, что тебя сдерживает, мешает жить и развиваться, – внимательно посмотрев на меня, Проводник в облике друга продолжил: – Ты должен продемонстрировать способность понять и принять себя, готовность признавать свои недостатки, меняться и расти над собой. – А если я не смогу проделать все это? – на всякий случай уточнил я, в принципе догадываясь об ответе. – Значит, ты не сможешь покинуть Чертоги разума никогда, – спокойно ответил дух, глядя мне в глаза. – Ожидаемо, – кивнул я. – А эти слабости, как я сумею их понять и найти? – Я их почувствую, – рыкнул «Медж», – и проведу тебя прямо к ним. – Ну, тогда пойдем, – устало выдохнул я. – Раньше начнем, быстрей закончим. Дух замер на несколько секунд, а затем пространство вокруг нас начало стремительно трансформироваться. * * * Вокруг меня постепенно проступила небольшая комната с обоями нежного персикового цвета. На полу мягкий ворсистый ковер, в центре которого свернулся ярко-синий нарисованный дракон. Под потолком светится небольшая лампа в форме шара, окруженного мелкими звездочками. Странно и как-то неуловимо знакомо… Куда я попал? Пока я оглядывался по сторонам, рассматривая обстановку, неожиданно почувствовал толчок в ногу. Опустил взгляд, пытаясь понять, что происходит, и увидел крохотный паровозик, чуть больше моей ладони. Моя нога преградила ему путь, и теперь он, натужно сопя, пытался сдвинуть препятствие со своего пути. – Осторожнее, ты же преградил ему путь! – раздался голос за спиной. Мгновенно обернулся назад и увидел небольшого пацаненка лет шести. Нахмурившись, тот сердито смотрел на меня, громко сопя. – Дай ему проехать! – снова потребовал он. Я осторожно убрал ногу в сторону, и паровозик, радостно гудя, рванул вперед сквозь густой ворс ковра. В детстве я называл его «Мохнатый лес» и часто играл в ограбление состава. Оглянувшись по сторонам, увидел укрывшихся среди деревьев-подушек разбойников, готовых атаковать поезд. Несколько солдатиков, разноцветный клоун и даже кукла. Мне ее в издевку подарил один из родственников отца, «сетуя» на мою полную бесполезность в качестве наследника. Вообще, игрушек у меня было немного, так что в ход пошла даже она, став предводительницей банды разбойников. Кстати, а почему? Отец был достаточно богат даже по меркам анталов: старший сын, наследник главы богатого рода, видный ученый. Его доходы явно позволяли купить единственному сыну что-то большее, чем игрушечный паровозик и набор солдатиков. Да и чем он был всегда настолько занят?.. Я сам себя одернул, не позволив думать дальше. Не хочу ворошить детские обиды. Отец и мама – одни из немногих светлых воспоминаний из моей юности. Тем временем мальчишка встрепенулся, словно что-то услышал, побежал вперед к приоткрывшейся в стене двери и тихонько замер, напряженно вслушиваясь в голоса за ней. Я невольно к нему присоединился, узнав сердитый голос папы, что-то возмущено выговаривавшего матери: – …Опять упреки, как же я от них устал! – голос отца сердит. – Ты не понимаешь, как мне сейчас нелегко: на меня давят отец, брат, вся семья – требуют, чтобы я избавился от тебя и сына. Я нарушил закон о смешении кровей, стал парией, меня из-за этого чуть не отстранили от проекта, уменьшили финансирование и навязали «помощников», контролирующих каждый мой шаг. Отец собирается пересмотреть право наследования, объявив Кирана будущим главой рода. Я всем пожертвовал ради вас, а где благодарность? Порой я жалею, что вообще связался с тобой, позволив всему этому случиться… Голос отца сердит, он почти переходит на крик, но я все равно слышу тихие слова матери: – Я понимаю, прости. Я просто так по тебе скучаю, ты последние месяцы все время на работе, почти не вылезаешь из своей лаборатории. Рэнион часто спрашивает о тебе: где папа, придет ли он на ужин или придется ложиться спать без тебя, а я не знаю, что ему сказать… Мальчишка возле двери замер, из его глаз полились слезы. Казалось, весь мир дал трещину и остановился… Я плохо помню то время – был слишком мал, чтобы понимать разговоры старших, лишь чувствовал общее настроение. Напряжение. Тревогу. Но такого разговора не помню. Родители любили друг друга вопреки всему. И держались друг за друга. Это я боялся, что отец, поддавшись злым взглядам и словам, бросит нас, отселит куда подальше и будет навещать в лучшем случае раз в неделю. А то и вовсе мы не будем видеть его месяцами. Мальчишка отмер, постарался стереть кулачками слезы и расслышал слова, что до этого заглушали рваные всхлипы: – Прости, родная, – голос отца потеплел. Я не должен был тебе этого говорить. Вы с Рэном – это все, что у меня есть, и все, что мне нужно. Поверь, скоро проблемы закончатся. Если мои исследования увенчаются успехом, это будет настоящий прорыв, за которым последует награда. И тогда я смогу назвать тебя женой, а Рэниона официально признать своим сыном, Совет семей не сможет мне в этом отказать. Мы выберемся из этой дыры и всегда будем вместе. Я вас очень люблю. Пацаненок счастливо улыбнулся. В то время меня разрывали на части прямо противоположные желания. Я скучал по отцу, которого редко видел и которому вечно не хватало на меня времени. Каждый раз хотелось повиснуть у него на шее и никуда не отпускать. С другой, я был на него обижен, не хотел разговаривать и убегал от него, однажды даже сказав, что лучше б он вообще не приходил, раз ему некогда поиграть со мной. На меня потом это сильно давило.