— Да кушай не обляпайся, — вдруг вызверилась Лиза. — Меня из-за твоей выходки с работы выживают, что мне твоё спасибо! У меня такие планы были и всё коту под хвост пошло! — Чего? — опешил я, но быстро взял себя в руки. — Всё настолько серьёзно? — Коля вернётся, мы с ним на Север уедем, — закусила губу девушка. — Работать здесь мне уже не дадут. Вон в декрет выпнули. Сказали — ребёнок маленький, иди им занимайся. А я будто не понимаю, что вернуться уже не дадут! Ладно, извини, что на тебя сорвалась. Понятно, что это давно началось, твоя выходка просто последней каплей оказалась. Пойдём мы. — Погоди, — я поймал Елизавету за руку. — Да постой ты. Так не пойдёт! Даже если моя вина чисто формальная, всё равно за мной косяк. А значит мне его исправлять. — Да поздно уже, — грустно усмехнулась девушка. — Спасибо, конечно, но не нужно. Только хуже будет. — Так куда уже хуже? — я удивлённо поднял брови и вдруг замер, поражённый одной мыслью. — Слу-у-ушай, а ты не хочешь напоследок хлопнуть дверью? Раз поздно, ничто не мешает замутить что-то по-настоящему безумное. Такое, чтобы у твоего начальника глаза на лоб полезли. — Спасибо, не надо! — фыркнула Елизавета. — Мне хватит неприятностей и без этого. — Да погоди ты! — я снова поймал её за руку. — Ты просто послушай, а потом скажешь, да или нет. Точнее вписываешься или нет, потому что я всё равно буду этот движ мутить. Ну то есть организовывать мероприятие, если человеческим языком. — Хорошо, давай, только не долго, — сдалась девушка. — Ваню всё равно нужно кормить. — Да, я понял, сейчас в двух словах накидаю, — я быстренько собрал в голове мысли в кучу. — Гляди, скоро у нас День победы, так? Будет парад. — Ну да, как обычно третьего сентября, — кивнула Елизавета, не понимая к чему я клоню. — Ты хочешь на парад выйти? Или что? — Да, но не совсем я. — я улыбнулся. — Вот просто представь. Проходят колонны военных, проезжает техника, а в конце, когда уже всё закончилось, на площадь выходят обычные люди, прямо толпой. И каждый в руках держит портрет своего предка, погибшего в Великой Отечественной или любой другой войне, символизируя, что никто не забыт, все они ещё в строю. И вся эта масса людей идёт по площади и дальше вниз к набережной. Эдакий бессмертный полк, состоящий из погибших предков и их потомков, понимаешь⁈ — Это… — Лиза даже зависла, представляя себе картину, которую я перед ней нарисовал. — Это интересно. Да, может получиться очень здорово. Но только ничего не получится. Начиная с того, что никто не даст нам выйти на параде, даже после техники. И заканчивая организацией. Кто соберёт людей, портреты опять же не у всех есть. Это значит, что нужно их напечатать или я не знаю. Нет, это нереально! Хоть сама идея мне нравится. — А если я смогу договориться и с военными, и с обкомом? — я не собирался раскрывать все карты, но для себя уже наметил план действий, и кто мне поможет. — Да и по портретам можно решить. Подумать, найти столярку, что сделает из реек палки и рамки, любая минитипограффия напечатает сами портреты. За неделю вполне можно управиться. По деньгам тоже вопрос решаемый, кооперативы проспонсируют, ну дадут денег в смысле. Я даже знаю какие, это вообще не вопрос. От тебя требуется только организовать людей. Проще всего — школьников. Они сейчас на каникулах, но через комсоргов это вполне реально. Даже если получится всего человек сто собрать — этого более чем достаточно для первого раза. А в следующем году уже организуем массовое шествие! — На зоне, — хмыкнула девушка. — Но… что-то в этом есть. Бессмертный полк… мне нравится! У меня самой дед на войне погиб, а второй вернулся весь израненный. — А у меня отец погиб, правда уже не так давно и в Корее, но тоже сражался с проклятыми империалистами. — кивнул я, додавливая сопротивление. — И представь, мы выйдем и их портретами, почтим память и всем покажем, всему миру, что у нас действительно никто не забыт и ничто не забыто! Давай, будет здорово! Тебе всё равно терять нечего, а так, глядишь, появятся варианты. Я тебе гарантирую, согласую акцию на самом верху, и в обкоме, и с КГБ, и с военными. Всё будет ровно! — Блин, Семён, кто ты такой вообще⁈ — пристально уставилась на меня Елизавета Александровна. — Раньше я думала, просто обычный парень, раздолбай. А сейчас даже не знаю. Одет ты вон всегда хорошо, в заграничные шмотки, мотоцикл у тебя тоже не простой. В обкоме какие-то связи, откуда только в шестнадцать то лет. И при этом в комсомол тебя приняли совсем недавно и не без проблем. — Если ты намекаешь, а не шпион ли я, то нет. Они так легко не палятся, — я рассмеялся. — Я тот, кто я есть. Чеботарёв Семён по прозвищу Чобот. А что до всего остального, ну бывает, что тут скажешь. Видишь ли, мой дед по отцу, это генерал-полковник Калинин, командующий Сибирским военным округом. Просто мы до этого не общались, семейные разборки. А теперь вроде как помирились. Так что я не врал, когда говорил, что решу вопрос. — Калинин, — вот теперь девушка по-настоящему опешила, но смогла взять себя в руки. — Теперь понятно. Да… с таким дедом может и получиться, но… мне надо подумать. — Да без проблем. — я пожал плечами и в этот момент, словно по заказу забытый нами Ванька начал хныкать. — Бегите кушать, а то Ванятка проголодался. А я завтра тебя наберу. И уже решим, ты в деле или нет, хорошо? — Договорились, — кивнула Лиза. — только лучше не звони, а заезжай вечером. Мама и Катя будут рады. — Замётано! — я поднял большой палец, и надел шлем. — Привет им передавай. Давай, до завтра! И будь уверена, у нас всё получится! Мы как следует встряхнём это болото! Глава 3 Глава 3 Если раньше я собирался просто покататься по улицам, то после встречи с Елизаветой действительно направился к Цемелю. По-хорошему стоило бы сначала заехать к Калинину, переговорить с дедом, стоит ли вообще огород городить, но я почему-то был абсолютно уверен, что он не откажет. И не только потому что за ним передо мной был весьма весомый долг. Просто сама идея увековечить память погибших не в монументальных памятниках и стелах, а в народной памяти выглядела живой и привлекательной. А Дмитрий Иванович, при всей своей важности ещё не успел настолько забронзоветь, чтобы мерить память высотой монументов. Иосиф Эмильевич к счастью, оказался в офисе, или точнее конторе, как говорили в Союзе, и не занят, так что я сумел попасть к нему, минуя продолжительное ожидание. Не то чтобы он собирался мариновать меня в приёмной, всё-таки у нас не тот уровень отношений, но я тоже понимал, как важно поддерживать реноме начальника. Кто будет слушать директора, к которому в кабинет заходит какой-то пацан, чуть ли не с ноги открывая двери? Вот именно, что никто. Особенно учитывая, что я старался не светиться как автор текстов песен. Просто не хотел, да и немного стыдно было, чего уж греха таить. Всё-таки я не поэт, а честно ворованное выдавать за своё мне претило ещё в прошлой жизни. И была бы возможность заработать как-то по-другому не стал бы связываться, но имеем что имеем. — Семён! — поднялся навстречу мне из-за стола Иосиф Эмильевич, распахивая объятия. — Таки какое счастье что ты вернулся! Наконец-то! А то до тебя, как в Кремль, не дозвонишься! — Дела, дела, Иосиф Эмильевич, — я обнялся со стариком, не став лишать того удовольствия. — Вы не поверите, но не зря это называют лагерем, пусть даже пионерским. Ни минуты покою, постоянно какие-то дела. То строем ходим, то в артбол играем. Кстати, можете меня поздравить, перед вами чемпион сезона. Правда со мной играть особо никто не хотел, даже не знаю почему. То ли я слишком красив, то ли, потому что третий Разряд взял. Я всё же считаю, что первое. — Ты поднял Разряд⁈ — искренне удивился Цемель. — Поздравляю! Сёма, ты делаешь потрясающие успехи! Недаром и твои песни пользуются популярностью. — А с этого момента поподробнее, — я уселся на стул, приготовившись слушать. — Насколько всё хорошо? — Настолько, что меня таки тянет сходить поставить свечку, — Иосиф Эмильевич вернулся в своё кресло. — Айдин уже начал гастроли. Пока это ещё разовые выезды, но тем не менее. Остальные команды тоже прекрасно себя чувствуют. Нас потихоньку начинают крутить на радио, есть запросы с телевидения, сейчас оперативно снимаем сразу несколько музыкальных роликов. Но это мелочи, главное, скажите мне Семен, почему вы прятали от меня это!!! — Вы о чём, Иосиф Эмильевич? — я примерно представлял, что продюсер имеет ввиду, но на всякий случай уточнил, чтобы не попасть в просак. — Я как бы перед вами как у раввина на видуйе. Это, кстати, к вопросу о свечках. Вы ж еврей. — И шо? — удивился Цемель. — Мне теперь в церковь зайти нельзя? Или таки ви думаете, шо святой Пётр не был обрезан? — Хм… — задумался я. — никогда не задавался этим вопросом, но согласен. С этой точки зрения не вижу никаких препятствий. Так что там вы хотели узнать? — Эти твои Руки вверх! — Иосиф Эмильевич ткнул пальцем в какой-то документ. — Это же фурор!!! Мы записали пару треков, поставили их на дискотеках и теперь там требуют только их! Я вынужден практически ночевать в студии, чтобы быстро выдать материал. Так ещё нужно найти исполнителя. Этот проект на года, тут ошибиться никак нельзя! — А, так вы про это, — я с облегчением выдохнул. — Честно говоря не был уверен, что пропустят. Тексты примитивные, мелодия и того проще. Но прилипчивая, тут не поспоришь. Да и танцевать под неё одно удовольствие. Так что извините, но я не профессионал в вашей сфере, поэтому затупил. — Вот! — наставительно поднял палец импресарио. — Именно поэтому Семён, давай договоримся, что ты показываешь всё что есть мне, а я уже выберу то, что пойдёт в работу. Как профессионал, раз уж ты признаёшь меня им. — Договорились! — я улыбнулся, про себя заметив, что если бы здесь был нормальный поисковик и не приходилось тратить столько времени для поиска оригинальных авторов, а точнее подтверждения их отсутствия, дело шло бы гораздо быстрее, — тогда держите, это вам очередная тетрадочка. Для нового коллектива там тоже найдётся, но у меня большая просьба сначала всё отложить с в срочном порядке записать одну песню. Для неё её музыку надо, но там довольно просто. Марш, который сначала играет тихо, почти неслышно, а под конец набирает силу. А слова… есть ручка с листочком. — Конечно, — Иосиф Эмильевич пододвинул мне требуемое. — Ты будешь писать по памяти? — Ага, — я принялся заполнять лист корявыми строчками. — Я теперь практически ничего не забываю. Да и чего тут помнить, р-раз… и готово! Пожалуйста! — Свет, уже без малого сто лет… — забубнил про себя Цемель. — Здорово шкет. Тебе я дать хочу совет… бойцы Бессмертного полка. Это… очень неплохо! Но опять же Семён, что мешало дать это мне раньше? Я таки всё понимаю, творчество нельзя запланировать, но теперь мне точно придётся ночевать в студии. Это надо записывать немедленно! Прямо сейчас! А времени осталось всего меньше двух недель! — Именно поэтому я и пришёл к вам, — я улыбнулся, глядя на экспрессию пожилого артиста. — Потому что вы не просто профессионал, а волшебник! — Ой, Сёма, таки не надо меня облизывать, я не одна из ваших девиц. — отмахнулся старый еврей. — Кстати о девицах. Может привлечь вашу Леночку? Девочка весьма и весьма талантлива, и в отличии от некоторых, способна писать на заказ, что редкость. — Почему нет, — я пожал плечами, сделав вид что не заметил шпильки. — Постараюсь сегодня заехать к ней и поговорить на эту тему. — Вот и договорились, — Иосиф Эмильевич, выглядевший весьма довольным, кивнул и пододвинул к себе тетрадку, что я привёз. — Тогда давай посмотрим, что ты таки ещё наваял. Так… ледовая дружина… трус не играет в хоккей… Семён, ты таки решил окончательно добить старого Цемеля⁈ Нет, это решительно выходит за всякие рамки!!! Я отказываюсь так работать!!! Это же невозможно! Вот скажи Сёма, это что?!! — Что? — я уставился на тетрадку, которую мне под нос сунул импресарио. — Песня… — Это гимн, Сёма, хоккейный гимн!!! — в сердцах швырнул её обратно на стол Иосиф Эмильевич. — А когда у нас сезон начинается? — Понятия не имею, — я совершенно спокойно пожал плечами. — никогда не интересовался. — В этом то и проблема, — Цемель устал бегать по кабинету и плюхнулся обратно в кресло. — В первой декаде сентября. И если бы ты интересовался, ты бы это знал! Я не устаю поражаться твоему таланту, Семён. Не знать таких элементарных вещей и написать такую песню… — Значит, вам нравится? — я изо всех сил давил улыбку, не собираясь смущать старика и признавая его право, как человека сцены, на некоторую импульсивность, — Тогда в чём проблема? — В том, что конкретно эту песню мало просто записать, её надо продвинуть, желательно на всесоюзном уровне, а это сделать не так и просто. — тяжело вздохнув ссутулился Иосиф Эмильевич. — И, если бы я начал работать хотя бы в мае, ещё был бы шанс, пусть совсем небольшой. А так… боюсь ничего не выйдет. Сунут под сукно и забудут. — Тогда давайте ставить реальные планы, — я пожал плечами. — Начнём с нашей Сибири. Думаю, они не откажутся поставить на матче эту песню. Потом сделаем клип с участием команды, а лучше с нарезкой разных команд, чтобы песня не ассоциировалась исключительно с Сибирью. Я, конечно, патриот малой родины, но всё же считаю, что размах здесь маловат. Поэтому надо задействовать как можно больше команд, лучше всего — нарезку лучших моментов из прошлых сезонов. И уже в таком виде продвигать. Глядишь, на следующий год она действительно станет гимном всех хоккеистов. — Инициатива снизу… — задумался Цемель. — Да, в нашем случае только это и остаётся. Ладно, Семён, я тебя услышал. Иди, пока я ещё чего-нибудь не нашёл. А то я уже старый, сердце слабое. Если что, ты будешь виноват. — Вы ещё на свадьбе правнуков плясать будете, — я всё же не выдержал и улыбнулся. — Я на связи. Как переговорю с Леной — позвоню. — Знаю я ваши разговоры. — махнул рукой импресарио. — К обеду бы вспомнил и то хорошо. Всё, иди, не мешай работать! Я кивнул и вышел из кабинета. Да, иногда Иосиф Эмильевич перебирает с экспрессией, но ему позволительно по возрасту и профессии. Это не отменяет его профессионализма, а значит к Дню Победы у нас будет песня. Теперь главное поговорить с дедом, а потом заехать к Лене. Вот тебе и покатался… я вздохнул и достал телефон. Через полчаса я припарковался на улице Советской, ближе было просто негде, но и так уж один квартал я в состоянии пройти пешком, так что не парился на этот счёт. Всё-таки центр города, тут с парковками всегда беда. Но меня лично куда больше смущал сам визит. Хотя нет, смущал это слишком сильное слово. Скорее я не хотел, чтобы на меня глазели, словно на мартышку в цирке, а это было неизбежно. Даже прошлый раз, когда я заходил со служебного входа и то каждому было любопытно, кто я и что здесь делаю. А уж сейчас по любому через пять минут весь штаб будет знать, что какой-то сопляк явился к командующему округом, но самое главное, что его впустили. Но к счастью, задерживаться на проходной мне не пришлось, меня там уже ждал полковник Петренко. — Николай Фёдорович, — я приветливо кивнул и пожал протянутую руку. — Не стоило беспокоиться, я бы и сам поднялся. — Ничего страшно, — отмахнулся полковник. — Рад видеть тебя, Семён. И вдвойне рад, что вы с Дмитрием Ивановичем нашли общий язык. Пойдём, он ждёт. Пропуск я тебе уже выписал. Я пожал плечами и направился за адъютантом генерала. Или как он в Красной армии называется. Я так и не выяснил. На этот раз идти нам было дольше, а главное, по дороге встречались офицеры, с деловым видом снующие по коридорам или обсуждающие какие-то несомненно важные вопросы. И все они как один при нашем появлении замолкали и пялились на меня. Было такое чувство, что у каждого в глаза встроен рентгеновский аппарат и они хотят им просветить меня с головы до ног. Будь я настоящим подростком сейчас словил бы нехилый такой комплекс. А так мне было плевать, пусть пялятся. Неприятно, но переживу. Не в первой. — Проходи, — Петренко распахнул дверь приёмной пропуская меня первым, и повторил. — Дмитрий Иванович ждёт. — Ага, спасибо, — я поблагодарил полковника и зашёл в приёмную, как всегда заполненную народом, тут же уставившимся на меня, но я уже привычно проигнорировал их и, кивнув секретарше, направился прямиком к двери кабинета. Меня никто не останавливал. — Здорово, дед. — Виделись вроде, внук, — Калинин поднялся мне на встречу. — Что-то случилось? С Сикорским проблемы? — Да вроде нет, — я пожал плечами, потому что сам не знал, что будет дальше. — Просто появилось одно неотложное дело. Сроки поджимают и надо определиться прямо сейчас, дашь ты добро или нет. — Заинтриговал, — заинтересовался Дмитрий Иванович и кивнув мне на диванчик, предложил. — Садись, рассказывай. Что у тебя за дело такое, что лично я его должен одобрить.