– Кайл! Что с ним?! – вскрикнула Тая, прижимая руку к груди и облегченно выдыхая – теплый огонек доказывал, что некромант жив и неплохо себя ощущает. – Ты удерживала его душу два дня, Тая, это уже нереально много, не кори себя, – глухо, с сочувствием произнес Тегран. – Два дня?! Это хорошо, его силы успели восстановиться. Целитель опустил взгляд, не в силах видеть полное надежд девичье лицо: – Тая, когда некромант отдает силы, он погибает. Так было всегда. Винлеро Данри даже не счел нужным позвать на помощь меня – знал, что я ничего не смогу сделать. – Так было всегда, но не теперь, – улыбнулась Тая. – Черт, зря я Кайлу поверила, что у нас море времени, лучше бы не про таблицу, а про Тамару Светлую ему рассказала! Ладно, это еще успеется. Теперь всё успеется! Распахнув глаза, Кайл увидел сгорбленного, седого старика – у Винлеро Данри полностью побелели волосы, зрительно прибавив ему уйму лет, а уверенный размах широких плеч сменился усталой, скорбной сутулостью – некромант не верил, что сыну удастся выкарабкаться с того света. Потянувшись к отцу, Кайл понял, что крепко привязан к постели, и изумленно чертыхнулся. Винлеро вскинул голову, недоверчиво всмотрелся в обведенные черными кругами, но ясные глаза сына. Подскочили Братвил, Глин и Царт, несшие вахту скорби у ложа погибающего некроманта. – Мы точно его удержим, если он вздумает придушить себя? Кайл всё еще маг, он может запросто остановить работу собственного сердца и легкого, – озабоченно сказал Царт. – Это верно, еще ни одного мага не удалось удержать от самоубийства, – хмуро подтвердил Глин. – Какая проницательность! Вот и незачем было меня привязывать, все одно не помогло бы, – полной грудью вдохнул Кайл свежий воздух и спалил удерживающие его веревки. – Папа, я в уме и в норме, по крайней мере – способен контролировать магию смерти внутри себя. – Но... но как?!! – подскочил Винлеро, судорожно ощупывая и исследуя сына. – У меня сильный якорь, – усмехнулся Кайл, – не согласный отпустить меня за последнюю черту. Глава 11. Будни принцессы. Пока Тая лежала без сознания, родные и близкие тщательно сохраняли ее инкогнито: Таю порталом переместили в спальню и всем было объявлено, что Тамара Светлая серьезно заболела и находится в своих гостевых покоях во дворце под присмотром целителей, а роль принцессы Таяры в эти дни, как в прежние времена, исполняла Миллиса. Милли в сопровождении подруг Ларины и Селии выезжала в открытом экипаже в город, присутствовала на приеме иностранной делегации, чтобы никто не заострил внимание на одновременном исчезновении из вида сразу двух известнейших девушек королевства. Милли даже принесла Тамаре Светлой официальные соболезнования в связи с тяжелой болезнью – в столичной газете написали прочувствованную речь о том, как ее высочество желает главному хирургу столицы поскорее поправиться и впредь беречь не только здоровье пациентов, но и свое собственное. На вопрос корреспондента о происшествии с Кайллеро Бенжамином Данри «принцесса Таяра» ответила, что старается наилучшим образом выполнять свои обязанности якоря для некроманта и горячо надеется, что ее жених выживет. «– Как вы ощущаете свою связь с некромантом в это трудное для него время? – поинтересовался корреспондент газеты. – Чувствую постоянное стеснение в груди, – ответила принцесса. – И всё? Так просто? – не поверил корреспондент. – Если бы вы жили с постоянным ощущением, что вас душат и вам не хватает воздуха, вы бы не сочли это простым». Корреспонденту и всем магам мира пришлось удовлетвориться такой версией событий и списать последующее фантастическое выживание Кайла Данри на правдивость легенд, утверждавших, что при обретении «идеальной невесты», «половинки своей души» некромант становится практически неуязвимым и бессмертным. Принцесса Таяра Сиарет стала легендой и вошла в историю некромантии как сильнейший и уникальнейший якорь некроманта. Все спасенные Кайлом дети выздоровели, в том числе и мальчики, которые, к глубочайшему разочарованию и сожалению всего мира, не сохранили некромантских сил. Сирот забрала на воспитание та самая бездетная сестра их матери, дом которой семья неосмотрительно покинула в начале весны. Главнокомандующие всех стран выделили отряды для патрулирования приграничных земель во избежание повторения трагедии, и результаты первого обхода ошеломили всех здравомыслящих людей: во всех странах были выявлены сотни граждан, вернувшихся на опасные территории. – Меня теперь удивляет, что мы раньше ни на кого не наткнулись, – ворчал вечером Братвил, сидя в палатке Кайла и сообщая ему о докладе патрульных. – Эти люди всегда были придурковатыми или у них сезонное обострение? Наверное, последнее: говорят, дураки ничего не боятся, а эти гады еще как боятся и нежить привлекают очень сильно. Разглагольствования командира группы войск мешали Кайлу сочинять письмо невесте, начинавшееся со слов «Любимая моя Таечка!» и содержавшее в первых строках поздравления с семнадцатилетием. Не в силах сосредоточиться на переписке, когда рядом возмущенно бухтит Братвил, некромант бережно убрал недописанный лист и сказал: – Через три месяца с нами воссоединится второй фронт: в середине зимы место и время очередного обрушения полога, рассчитанные для них, расположены близко к рассчитанным для нас. Две волны обвалов вот-вот сомкнутся. – Надеюсь, эти волны загасят друг друга, – вздохнул Братвил, которого год ожидали дома жена и дочка. – Или загасят или усилят – математики говорят, что предсказать эффект заранее невозможно, надо пережить столкновение двух волн, чтобы в будущем суметь рассчитать его результат, – сказал Кайл. – Переживем – пусть рассчитывают дальше. Моя малявка меня не узнает при встрече – когда я уезжал, ей всего три года было. – Боюсь, и я свою невесту не узнаю, когда во дворец пожалую, – улыбнулся Кайл. – Узнаете: вашей будет та, что стоит возле трона, – хмыкнул Братвил. – У короля только одна дочь, так что не ошибетесь. У двери палатки крикнули: – Глава, к вам барон Лувье пожаловал, пускать? – Рамир?! Заходи! Какими судьбами тебя занесло в наши края? Давний друг Кайла радостно обнял его, похлопал по спине, обозначил поклон Братвилу и ответил на вопрос: – Мой отец пробился в поставщики бакалейных товаров войскам, так я прибыл с первой партией товара. Скажу тебе честно, Кайл, – не много было желающих сопровождать обоз, движущийся к границе с Мертвыми Землями, так что оцени мой героизм! Ну, как вы тут обустроились? Братвил оставил друзей беседовать с глазу на глаз, и они вскоре заговорили о личных делах, в том числе о якоре Кайла – некромант поведал другу всю правду о своей невесте. Рамир не удивился, он читал в газетах о том, что именно принцесса Таяра стала настоящим якорем для молодого Данри. Говорили и о жизни самого Рамира – Кайл пропустил не только свадьбу принца Расса, но и свадьбу друга. – Как протекает твоя семейная жизнь? Наследник рода уже на подходе? Рамир поморщился, кивнул: – Да, жена на восьмом месяце, живет в поместье на другом краю страны, я ее обеспечил всем необходимым, открыл во всех крупных лавках огромный счет на ее имя. С женой все в порядке, а Лорена чудить начала. – Что случилось? ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ – Заявила, что хочет от меня ребенка! Как ей в голову могла прийти такая блажь?! Этот ребенок будет незаконнорожденным, вечным объектом пренебрежения окружающих, его никогда не примут в высшем свете. Кем он станет? Фермером или женой фермера? Мой ребенок?! Ну нет. Кайл нахмурился, покачал головой: – Рамир, ты сам собираешься стать отцом, а свою любимую женщину лишаешь возможности стать матерью? – Ты-то с чего так заговорил? Сам-то заводил детей от любовниц?! – Нет, но у меня и любовницы были другие, между нами никогда не было чувств. А Лорена любит тебя, думаю, ей тяжело знать, что ты женат на другой, и что эта другая скоро родит ребенка, о котором Лорена не может и мечтать. Я, конечно, не специалист в области романтических отношений, но считаю, что ты поступаешь несправедливо. Отпусти Лорену, пусть она тоже выйдет замуж, заведет полноценную семью. Рамир отшатнулся с перекошенным лицом. – Отпустить? Любимую женщину?! Никогда! Лорена моя и только моя! – Но ты женат на другой. – И что? Все имеют и жену и любовницу, это нормально! Не говори, что ты собираешься жить только с женой после венчания! – Собираюсь, – твердо ответил Кайл. – Я еще до первого обвала полога расстался с любовницей и храню верность Таяре. Я люблю ее, глубоко уважаю и не причиню ей боли связями на стороне, даже случайными связями с куртизанками, что порой приезжают в месторасположение войск. Я храню ей верность без всяких оговорок. – Уважаешь? Кайл, ты правда думаешь, что уважение удержит тебя от измены? Что платоническая любовь к далекой принцессе, к невесте по переписке, поможет справиться с собой, когда нахлынет страсть? Ты благодарен принцессе за спасение твоей жизни, причем неоднократное, но испытываешь ли ты к ней пылкое влечение? Теперь отшатнулся Кайл: – Помилосердствуй, Рамир, моя невеста – еще девочка! – И я о том же: ты уверен, что тебя захлестнут пылкие чувства к ней, когда она станет совершеннолетней? Думаешь, уважение и признательность заменят страсть? Нет, друг, не заменят, и когда ты встретишь ту, от кого потеряешь голову, ты меня поймешь. – Тридцать один год головы от женского личика не терял и далее не потеряю, – холодно заверил Кайл. – Я люблю Таю, она любит меня и этого довольно. – Ну-ну, я посмотрю, сколько протянут твои идеальные отношения с принцессой. Ты просто никогда не испытывал безумной страсти Кайл, такой, что заставляет жертвовать всем, любыми прочими отношениями. Когда ты наконец встретишь женщину, за одну ночь с которой будешь готов отдать душу дьяволу, тогда мы и поговорим. По прошествии первого года войны у Таи стало складываться устойчивое ощущение, что она страдает раздвоением личности. Некоторые дни она проводила во дворце, как юная принцесса, – посещала уроки, покорно выслушивала нравоучения старичка-литератора, посвященные ненаписанным сочинениям и не прочитанным романам, болтала с подругами и участвовала в «очень важных» придворных мероприятия, благосклонно кивая головой вельможам и действуя по известной формуле «улыбаемся и машем». Она с видом нерадивой девочки разводила руками, когда учителя говорили ей: – Ваше высочество, у вас было два (три, четыре, пять...) дня, чтобы выполнить домашнее задание, а вы его не выполнили! – и думала при этом: «Все эти дни я проводила на ногах со скальпелем в руках и никак не могла попутно строчить опусы о творчестве очередного писателя. Я бы напугала пациента, если бы явилась в операционную с ручкой и тетрадкой и сказала бы: – Еще не помираете? Отлично, тогда я успею набросать пару строк домашнего сочинения. У вас разодраны три артерии? Какой ужас, а что вы думаете о творчестве поэта Зимнего? Ну подскажите хоть пару строчек, ну что вам стоит! И чего вы так переживаете, что руку ампутировать придется? Зачем вам рука, если вы не пишете сочинений?» Хорошо, хоть на уроках магии не надо было притворяться ленивой девочкой: барон Лерен и Милли знали, что Тая уже давно не девочка, Итан же уверовал в гениальность сестры, а гении, как известно, быстро взрослеют. Однако для всех остальных обитателей дворца Тая была еще юной девушкой. В другие дни (и таких, к счастью, было больше) она была взрослой, всеми уважаемой женщиной, занятой действительно важным делом. С ее мнением считались, ее указания беспрекословно исполнялись. Она руководила огромным и все больше разрастающимся отделением больницы, вела лекции и практикумы у стажёров, приезжавших со всех концов мира, чтобы обучиться основам хирургии, и конечно же она оперировала. Дней Тае катастрофически не хватало, но она упорно пыталась объять необъятное, успевая не только работать, но и магию изучать, и таблицу элементалей доделывать, и в старинных некромантских текстах разбираться, и немногочисленные обязанности принцессы исполнять. Свою мечту стать хирургом Тая реализовала на двести процентов: благодаря успешному симбиозу магии и земных знаний в области анатомии и хирургии удалось полностью убрать из медицинского справочника Ниарто раздел неизлечимых смертельных заболеваний – на ранней стадии в королевстве вылечивали всё! Эта отличная новость ставила перед врачами новую задачу – задачу улучшения и расширения методов диагностирования, чтобы в больницу перестали поступать пациенты, находящиеся в таком состоянии, когда и у магов и у хирургов опускались руки. Словом, дней Тае действительно не хватало катастрофически, ее впервые радовали лишние годы, подаренные ей при смене тела, а еще радовало, что она наконец-то упросила отца-короля раскошелиться на дорогостоящий подарок – морг при больнице. До этого в мире такой термин, как морг, отсутствовал, всех умерших хоронили сразу, но Тая была твердо намерена внести уйму исправлений в местные анатомические атласы, а для этого ей был нужен морг, тихие «пациенты» в нём и прогрессивные врачи, желающие просвещаться в вопросах строения тела человеческого, не полагаясь на малочуткий магический рентген. Врачи были, «пациенты», увы, тоже порой появлялись, а теперь, наконец, и третий элемент должен был вскоре начать функционировать. Но у лишних лет жизни была своя цена: после каждого обвала полога Тая часами простаивала у операционного стола, спасая десятки жизней, а потом... потом она просыпалась во дворце и шла на урок бальных танцев. – Я постигаю искусство лицедейства, – говорила себе Тая по утрам, выбирая подходящий для нового дня наряд. – Или во мне всё-таки пробудилась склонность к шизофрении? Еще и личины эти постоянные – я скоро совсем с ума сойду! Когда кто-то делает комплимент моим синим глазам, мне хочется сообщить ему, что он дальтоник, и отправить к целителю соответствующего профиля. В конце концов Тая взбунтовалась против личины Тамары Светлой: – Я уже выгляжу практически так же, как моя личина, – зачем верховный маг каждое утро ее на меня нацепляет перед отбытием в больницу?!