– Все нормально, – заверил его принц. – Дело не в вас. – Он повернулся к другим детям: – Ребята, хорошо поиграли. Только не спустите весь выигрыш в одном месте. Дети собрали все свои пуговицы и вскочили на ноги. Он заметил, что их одежда залатана, что у некоторых на куртках разные пуговицы. Он даже не стал гадать, почему в игре они ставят на кон пуговицы: они им понадобятся, чтобы согреться зимой. Хассан снова взглянул на уходящего Антона. Он готов был поспорить на все пуговицы на кафтане, что Антон мог бы легко выиграть, если бы только захотел. Хассан побежал за ним и шел позади, пока Антон не остановился возле деревянного забора, который отгораживал крутой обрыв над рекой. – Дай догадаюсь, – сказал Хассан, – в твоем детстве было мало радости, да? Антон выдохнул, и в глазах мелькнула улыбка: – Можно и так сказать. Хассан вспомнил странную смесь родства и различия, которую почувствовал, играя с детьми хератских беженцев. Он нес за них ответственность. Принц вспомнил маленького Азизи, который пытался украсть мясо, чтобы принести матери. Его желание позаботиться и защитить этих детей было той же обязанностью короля хератского народа по отношению ко всем, молодым и старым. Но, наблюдая, как Антон играет с этими детьми, он испытал нечто другое. Антон не был защитником этих детей, он был одним из них. Он сам знал, каково это – играть на грязных улицах, потому что больше пойти некуда, гадать, где покушаешь в следующий раз, и поешь ли вообще. – Ты хорошо поступил с этими детьми, – неуверенно произнес Хассан. – Отдав им несколько пуговиц? – с горечью спросил Антон. – Какой же я щедрый. – Я не про это, – возразил Хассан. – Просто… будучи с ними. Заметив их. Антон повернулся к Хассану: – Нужно им помочь. Глубокая пещера горя, которую Хассан научился игнорировать, стала еще шире. Ему хотелось сказать Антону, что то же самое он сам сказал прошлой ночью, что он был с ним согласен, что им нужно найти какой-то способ. Но вместо этого он произнес: – Лучшее, что мы можем сделать для этих людей, – закончить то, ради чего мы сюда пришли. Найти пророков, остановить век тьмы, забрать власть у Иерофана. Антон повернулся к реке. – Найти пророков, – тихо повторил он. – Таков был твой план, – напомнил ему Хассан, в его голосе появились нотки раздражения. – Сейчас не время терять веру. А эти люди… ты уже помог им. Сказал, кто ты такой. Антон поскреб деревянный столбик. – И как это им поможет? – Теперь у них есть надежда, – ответил Хассан. – А это мощная вещь, мощнее, чем тебе кажется. – А что, если надежда ложная? – спросил Антон. – Что, если… Хассан взглянул на его бледное, покрытое веснушками лицо, на похожие на синяки мешки под глазами, которые становились лишь заметнее, и понял, что он, Хассан, скорее всего единственный человек в мире, который понимает тяжесть ноши на плечах Антона. Пусть Хассан и не оказался пророком, те несколько дней, когда он думал, что это так, стали самым сложным временем в его жизни. Даже узнав правду, он не смог избавиться от этого груза. Он навсегда останется частью его. – Вот что происходит, – сказал он Антону, – когда люди начинают в тебя верить. Ты становишься ответственным за них. – Вот почему, – Антон покачал головой, – я никогда этого не хотел, не хотел быть им. – У тебя должен был быть выбор, – согласился Хассан. – Но мало у кого он есть. Мгновение оба молчали. – Я недостаточно силен, – внезапно сказал Антон. – Я знаю, что это так. Джуд мог бы с этим справиться, Беру могла бы, ты мог бы, но я… – Спасибо, – произнес Хассан, – но ты не прав. Сомневаюсь, что хоть кто-то из нас достаточно силен, чтобы это сделать. – Значит, мы обречены, да? – Нет, – ответил Хассан, и на мгновение на сердце потеплело. – Нет, не обречены, потому что никто из нас не справляется с этим в одиночку. Вот почему нас свели вместе. Антон смотрел на него странным оценивающим взглядом, словно не позволял себе о чем-то рассказать. – Пойдем, – позвал Хассан, когда стало ясно, что Антон продолжит молчать. – Не стоит заставлять остальных ждать. Антон кивнул, и они пустились в путь к цитадели, повернувшись спинами к остальному городу. 29. Джуд – Как думаешь, куда он пошел? – спросила Эфира, пока они с Джудом шли по каменным улицам Анвари. Джуд покачал головой, пытаясь размышлять: – Не знаю. В Анвари есть казино? Эфира фыркнула: – Напомни мне рассказать тебе о том времени, когда я нашла его в Паллас Атосе, где его чуть не превратили в лепешку. Джуд резко повернулся к ней с тревогой во взгляде: – Что? – Не переживай, я спасла его, – сказала она. – Итак, вы двое поссорились? Он не ответил, лишь сжал челюсти, вспомнив тупиковую ситуацию, в которой они оказались предыдущей ночью. – Не хочу вмешиваться, – подняла руки Эфира. – Просто, знаешь, мы вроде как рассчитываем на вас обоих. Он устало вздохнул: – Он может приводить меня в ярость. Просто делает то, что хочет, и не важно, как это влияет на других. – Я думала, вы двое… – Эфира туманно махнула рукой. Хорошо, что она не пыталась описать словами то, чем Джуд и Антон стали друг другу. Джуд сам не мог. – Я сделаю ради него все, что угодно. А он не хочет рассказывать мне правду. Эфира прищурилась: – А ты думал, что, может, в этом и проблема? Проблема состояла в том, что после всего, через что они прошли вместе, Антон все еще держал Джуда на расстоянии и притворялся, что это не так. – Послушай, знаю, ты не просил у меня совета, – неуверенно произнесла Эфира. – И я точно не бастион здоровых отношений. Но я вроде как побывала на твоем месте. Отчаянно желала сохранить того, кого люблю. Готова была пожертвовать всем. И в конце концов именно это… – Она сглотнула, словно ей сложно было подобрать слова. – Вот что ее оттолкнуло. – Твою сестру, – понял Джуд. Эфира вытерла слезу тыльной стороной ладони. – Когда Гектор… Когда я убила Гектора… Сердце Джуда сжалось от напоминания об этом. – Беру оставила меня. – Эфира еле выговаривала эти слова. – Она ушла, предпочтя умереть, чем… – Она замолчала. – Но до этого я понимала, что роль, которую я заставила ее принять, вгоняет между нами клин. Я понимала это и все равно игнорировала, потому что думала, что если буду крепко цепляться… Джуд провел рукой по волосам. Он понимал. Слишком хорошо. – Наверное, я хочу сказать, что какую бы тайну ни скрывал Антон, что бы он от тебя ни утаивал, скорее всего он так поступает из-за страха, – сказала она. – Боится того, что ты сделаешь, если узнаешь. Он вспомнил все те моменты, когда Антон говорил Джуду словами и действиями, что ему не нужна защита, что он ее не хочет. И, если подумать, это причинило Джуду наибольшую боль. Мысль о том, что Антон отказывается от единственного, что он может предложить. Но до этого момента он и не думал, что правда может оказаться еще хуже. Что Антон отказывался позволять Джуду защищать его, потому что знал, что тот не сможет. Что то, что ждет их в конце пути, какие бы ответы им ни дали пророки, потребует жертв, на которые Джуд не сможет пойти.